Страница 38 из 59
А активируется она по внутренним инструкциям мозга, следящего за выполнением тех или иных частей программы. Чем дольше не выполняется какая-то ее часть, чем сильнее фрустрируется потребность – тем больше энергии поступает в психику в виде драйва. Тем сильнее побуждение действовать.
С одной стороны, они – это физиологическая энергетическая станция для нашего мозга, система желез и групп клеток, обменивающихся электрохимическими и химическими сигналами по запрограммированной природой схеме. С другой стороны, это первичные энергетические источники всех выраженных в ощущении феноменов нашего сознания, чья энергия преломляется во всех энергоинформационных каскадах, доступных разуму: от цепочек размышлений до эгрегориальных каналов.
Тот самый уровень, где движение материи мозга становится движением обитающего в нем разума.
Единственная энергия для начального психического движения, которую можно использовать для того, чтобы создать другие энергетические источники в большом мире.
И количество этой энергии, увы, ограничено. В самом деле, наш мозг не может переносить слишком высокие дозы медиаторов. Его нейроны не могут работать с несоответствующей режиму восстановления частотой. Возбуждение в коре не должно превышать определенного уровня, чтобы не перекинуться на другие отделы мозга и не привести к эпилептическому припадку.
Соответственно, мощность психической энергостанции тоже ограниченна. Она не может выдать больше, чем может, в единицу времени.
Это очень важно понимать: количество энергии для познания у человека ограниченно. Истратил ее на ерунду, на суету – может не хватить на весь путь.
Конечно же, человек и так тратит энергию направо и налево. Всю не сэкономишь. Но тем не менее полагать, что, когда придет время, энергии для познания будет сколько хочешь, тоже наивно.
А с учетом только что рассмотренного нами механизма, не дающего разуму двинуться слишком далеко от эгрегориальных понятий и все время возвращающего познание к ним, энергии для отрыва от этого принуждения может потребоваться довольно много.
Но мы несколько отвлеклись.
В данный момент нас интересует то, что энергия нашего сознания берется из ограниченного по мощности источника (это напрямую обусловлено зависимостью нас от тела, для разума на ином энергоинформационном носителе, конечно, все может быть и не так), в сочетании с тем фактом, что тонкие значения выделяются энергией нашего сознания и благодаря этому усилению могут быть увеличены для запечатления в памяти.
Раз энергия ограниченна, то ее использование нашим сознанием имеет первостепенное значение.
Но разве эта энергия утилизируется только сознательной частью психической деятельности, той, на благо которой служат внимание и логика?
Конечно, нет.
Например, вы бессознательно почесались. Энергия использовалась? Конечно, ведь это психика дала команду. Вы заметили, обдумывали это? Нет. А сколько таких задач выполняет в единицу времени мозг человека, неосознаваемая часть его психики? Равновесие, наблюдение за окружающей средой, создание маршрута перемещений, поддержание спины, ходьба, дыхание, сглатывание слюны, моргание, артикуляция, грамматически правильная конструкция фраз, координация дыхания и голосовых связок, удержание сфинктеров мочевого пузыря, автоматический просчет движения, автоматическое построение образов на услышанные слова… Огромное количество биологических и приобретенных шаблонов.
И сознательную, и бессознательную деятельность питает один и тот же источник.
Сознание познает мир и вырабатывает обоснованные относительно системы значений новые понятия, намерения и действия.
Бессознательное выполняет уже известные задачи, присутствующие в кладовой разума в виде типовых намерений. Оно прекрасно, кстати, накапливает информацию, и этим мы обязательно воспользуемся.
Эти два вида деятельности конкурируют за один и тот же источник энергии драйвов.
Кстати, конкуренцию эту легко доказать.
Когда мы сталкиваемся с острой ситуацией, для которой у нас нет шаблонного действия, новой для нас, то время словно растягивается, а когда шаблон есть, то во время реагирования мы обычно вообще ничего не осознаем. Наверное, убедительным примером может быть автоавария, если она произошла впервые, или автоматическая реакция на агрессивный жест, например удар. Каждый, если покопается в памяти, найдет подтверждающие мои слова примеры.
Конечно, растягивается и сокращается не само время, а наше восприятие времени, но факт остается фактом.
Почему так происходит? Все просто – в одном случае сознание совершает огромное количество операций в единицу времени, сам обычный ход событий в сравнении с этим темпом замедлен. А в другом у сознания так мало энергии, что оно успевает совершить одно-два осознания, будто спит, вот время и пролетает незаметно.
Такое распределение энергии между сознанием и неосознаваемым, а также максимальная выработка энергии драйвов при неудовлетворении потребности издревле использовались для расширения круга возможного познания.
Именно оно лежит в основе множества эзотерических практик, реализованных в восточных традициях, монашеских приемах, религиозных техниках. Если не дать реализоваться самым обычным потребностям – в общении, во вкусной и насыщающей еде, в реализации социальных слабостей, в безопасности, – то энергии, доступной сознанию, станет много.
Недаром, к примеру, перед написанием иконы в православной традиции от иконописца требуется предварительный сорокадневный пост. И не случайно пребывание в суровых условиях монастыря является благотворным для прогресса в мистическом мироощущении. А стоит выйти в мир да съесть сардельку с пивом, как духовные откровения растворяются, исчезают без следа, словно сон.
Мы с вами сейчас понимаем, отчего так происходит, – у внимания недостает энергии для того, чтобы выделить тонкие значения. Они уходят из внимания, и человек вынужден пользоваться более примитивными образами.
Вроде бы прекрасный метод, это самое самоограничение. Но широкого распространения он не получил.
И не только потому, что тоже не дает беспредельного повышения энергии. Но и потому, что большое количество энергии тоже сложно удержать. Чем сильнее фрустрация, тем сильнее позыв к удовлетворению потребности, тем больше вероятность срыва. Что за срыв?
Да очень просто. Как только энергия находит способ, чтобы просочиться через существующий шаблон, по уже имеющемуся намерению через бессознательную сферу… все, она просочилась. И чем больше она просачивается, тем сложнее сознанию ее контролировать, потому что у него энергии все меньше, и понятие за понятием выпадает из платформы, на которую сознание опиралось.
Процесс становится неконтролируемым, он питает сам себя.
Вы, без сомнения, наблюдали таких людей – они дошли до тонкого миропонимания, а потом что-то случилось, и вот они уже с пеной у рта утверждают, что великий смысл жизни в том, чтобы сытно есть и сладко спать. Сломались. Соскользнули с завоеванной собой вершины к примитивным значениям, и на нее придется взбираться вновь, если их разум опять сумеет восстановить контроль.
И восстановиться им будет непросто – потому что все тонкие значения, накопленные с таким трудом, теперь перемешаны в совершенном беспорядке. И хотя память хранит обозначающие их слова, но живые эмоциональные значения, объединявшие их в целостную систему, умерли. Связывавшая их энергия перенаправилась через примитивные понятия, и чтобы вновь построить систему из тонких значений, по сути, придется проделать весь путь заново, но отталкиваясь уже от других основных понятий. Просто заново, как будто и не было того куска жизни, опыт которого они потеряли.
Но, увы, вероятность срыва усугубляется еще и тем, что сознание, чем больше оно проявляет активность в области тонких понятий, не имеющих постоянной энергетической поддержки, тем больше приближает сам срыв. Об этом мы поговорим чуть позже, а пока сделаем промежуточный вывод.