Грех и любовь

— Слава тебе, Господи.

Чувствуя, как у нее все еще дрожат ноги, она смотрела, как Итан осторожно уложил спящую малышку в искусно расписанную колыбельку. Джейн вовсе не собиралась спать. Хотела лишь несколько минут покачать Марианну, прижать ее к груди, ощутить, что это крошечное существо ее любит. И последнее, что запомнилось, — безмятежное спокойствие, которое снизошло на нее.

Свет свечи коснулся белой рубашки Итана и его темных брюк, когда он нагнулся, чтобы поплотнее накрыть малышку одеялом. В эти минуты суровые черты лица Итана смягчились.

И только теперь Джейн поняла, зачем он сюда пришел.

Он тоже любит Марианну.

Сердце ее сжалось от боли. Как было бы хорошо, если бы они были одной семьей. Сможет ли Итан ее простить? Вот сейчас он подойдет к ней, обнимет сильными руками, крепко прижмет к груди и никуда больше не отпустит…

Взяв со стола свечу, Итан направился к двери.

— Итан, подожди! — громким шепотом позвала Джейн под воздействием безотчетного порыва.

Даже не оборачиваясь, он бросил через плечо:

— Иди спать. — И растворился во мраке классной комнаты.

Джейн вскочила так стремительно, что закачалась качалка, и бросилась за ним следом, путаясь в полах пеньюара. Но пока добежала до двери, Итан уже вышел в коридор.

Все понятно… Он не хочет даже видеть ее.

Джейн устало прислонилась к косяку, ощущая теплой со сна кожей прохладное дерево. А перед глазами все стоял Итан, укладывающий дочурку в колыбельку. Каким же нежным было у него лицо. Он любит Марианну. Также, как и она. Это единственное, что их связывает.

Нет, не единственное. Их связывает и общая тайна. Ей известно, что он пишет стихи, полные глубокого, проникновенного смысла. И по этим стихам она поняла, что Итан вовсе не бездушный повеса, каким его считают все, а хороший, порядочный человек. Как ей хотелось, чтобы со временем он перестал на нее сердиться и понял, почему она вынудила его жениться на себе.

Леди Розалинда говорила, что Порция тоже обманом привела его к венцу. Но она собственными глазами видела, какими счастливыми они выглядели во время медового месяца, какой заботой и вниманием окружил Итан свою молодую жену.

Так что если он и сердился на Порцию за то, что она вынудила его жениться на ней, гнев его очень скоро прошел.

Может быть, он найдет в себе силы простить и свою вторую жену?

И Джейн охватило такое страстное желание, чтобы это произошло, что у нее даже мурашки побежали по телу. Понимая, что теперь она вряд ли заснет, Джейн на цыпочках подошла к креслу-качалке, снова уселась в него и решила рассмотреть проблему, вставшую перед ней, со всех сторон.

Сумеет ли она убедить Итана сменить гнев на милость и на самом деле стать ее мужем, или он и думать об этом не захочет? И что она станет делать, если он будет презирать ее всю оставшуюся жизнь?

Свеча на столе почти догорела, когда Джейн приняла решение. Она должна завоевать Итана во что бы то ни стало, и она непременно это сделает.

Глава 19

— Если ты не собираешься со мной спать, делай по крайней мере вид, что влюблен в меня по уши, чтобы избежать всяких сплетен, — сказала Джейн.

Пораженный таким откровенным заявлением, Итан скосил глаза на Джейн, сидевшую на скамеечке у залитого солнцем окна детской. Темно-голубое платье плотно облегало ее гибкое тело, к которому он намеренно не прикасался всю последнюю неделю. Да что она такое говорит! Обвела его вокруг пальца, женила на себе, и он еще должен разыгрывать из себя пылкого влюбленного?!

Итан чуть было не вспылил, однако, взглянув на Марианну, лежавшую у него на коленях, заставил себя успокоиться. Он потряс цепочкой, на которой висели серебряные часы, и малышка протянула ручонки, пытаясь ухватиться за новую игрушку.

— Да какое мне дело до сплетен! — воскликнул Итан смеясь.

— Как это какое дело? Ты должен думать о Марианне. То, как мы будем себя вести, непременно отразится на ней.

— Она еще ребенок. К тому времени, как она вырастет, люди забудут о нашей скоропалительной свадьбе.

— Может быть. Вот только интересно, знаешь ли ты обо всем, что они говорят? — Джейн покачала головой. — Вряд ли.

Всю последнюю неделю ты прятался в комнате в башне.

— Прятался? Вовсе нет! — энергично возразил Итан, негодуя оттого, что его обвиняют в малодушии, и, уловив его резкий тон, Марианна захныкала. Успокаивающе погладив дочку по бархатистой щечке, Итан уже спокойно договорил:

— Я работал.

Он и в самом деле работал. По крайней мере пытался, хотя не написал и двух строк, которые бы ему самому понравились. Не до стихов ему было. Голова была забита мыслями о новоиспеченной жене.

— Работал так работал, — легко согласилась Джейн. Она наклонилась к Итану, выставив на его обозрение полуобнаженную грудь, и тело его отреагировало на это с раздражающей быстротой. — А вот я побывала с визитами в нескольких домах и заметила, что с меня глаз не сводят. Люди считают, что коварный и безнравственный граф, то есть ты, меня совратил.

Итан язвительно фыркнул. Знали бы эти люди, что все было как раз наоборот.

— Ну и пусть. Скоро они найдут себе другую тему, чтобы почесать языки.

— Но это еще не все. Только вчера за чаем лорд Кибл и мистер Даксбери любезно сообщили мне еще кое-какие сплетни.

— Не верь этим двум шутам. Половина всех имеющихся сплетен начинается с их подачи.

— Боюсь, что к созданию этой сплетни они не имеют отношения. Так вот, они мне рассказали, что в высшем обществе ходят слухи, будто Марианна не найденыш, а твоя дочь…

— Ничего нового в этом нет.

— ..и моя. Понимаешь? Считают, что это я ее родила.

Такое Итану в голову не приходило, и он скрыл свое удивление шуткой.

— Тогда напомни им, что в то время, когда была зачата Марианна, ты носила вместо платьев черные бесформенные балахоны, застегнутые до подбородка, и брюзжала так, что любой мужчина бежал бы от тебя без оглядки на самый край земли.

Вместо того чтобы взвиться от ярости, Джейн улыбнулась, поднявшись со скамейки, подошла к стулу, на котором сидел Итан, и погладила Марианну по головке. На Итана пахнуло ароматом чистой кожи — запахом, присущим Джейн, и его охватило острое желание прижаться к ней лицом.

— Так, значит, ты считаешь, никто не поверит, что ты смог потерять голову от страсти по убогой мисс Мейпоул? — прошептала она.

Итан и сейчас был охвачен страстью. Семь ночей прошло с тех пор, как они с Джейн занимались любовью, и семь дней, в течение которых он не мог выкинуть ее из головы. И сейчас, когда соблазнительные груди Джейн находились всего в нескольких дюймах от его рта, предлагая дивные наслаждения, единственное, чего ему хотелось, — это затащить ее в спальню, сорвать с нее одежду и погрузиться в ее желанное тело.

Он подавил в себе желание и проворчал:

— Никто из представителей высшего общества не был в то время с тобой знаком, так что это вопрос спорный.

Джейн удивленно вскинула брови, однако возражать не стала.

— А еще лорд Кибл и мистер Даксбери сказали…

— Что сказали? Если они тебя оскорбили…

— Нет, просто они довели до моего сведения, что ходят слухи, будто я снова… беременна. Потому-то мы с тобой так поспешно и поженились.

Что ж, удивляться нечему. Однако у него нет никакого желания подтверждать эти слухи. У него уже. есть дочь. Вот она лежит, тепленькая, мягонькая, у него на коленях, упорно пытаясь заглотить серебряные часы.

— Нет, никаких детей ему больше не нужно, и уж тем более детей от Джейн. Какие уж тут дети, когда он не может ее простить за то, что она хитростью заставила его жениться на ней, за то, что украла его свободу, за то, что узнала о его тайной страсти — сочинении стихов.

Да и себя он не может простить за то, что его снова одурачили.

— Со временем, а именно через девять месяцев, выяснится, что эти слухи безосновательны, — буркнул он.