Грех и любовь

Взгляд его темных глаз, казалось, пронзал ее насквозь. Итан был такой высокий, что ей пришлось задрать голову, чтобы на него взглянуть. Протянув руку, он погладил ее по голове, как ребенка, и сказал:

— Уже поздно, мисс Мейпоул. Бегите спать и держитесь подальше от мужчин с их многочисленными проблемами.

И, повернувшись к Джейн спиной. Итан направился по широкому коридору к парадной лестнице. Его решительные шаги звучали как вызов.

Не помня себя, Джейн схватила стоявшую на подставке бело-синюю вазу. Сейчас она ему задаст! Запустит этой вазой прямо в голову, будет тогда знать!

Но как только пальцы Джейн коснулись прохладного фарфора, она опомнилась. За что, собственно, она собирается его наказывать? Ведь он не ответил на ее вопрос, а это означает, что он собирается встретиться с женщиной, которая, как он думает, бросила своего ребенка. В противном случае он бы это отрицал.

Отдернув руку, Джейн поспешно спрятала ее в складках юбки. Она не позволит Итану отдать Марианну женщине, которая явно хотела от нее избавиться.

А поскольку он отказывается воспринимать ее всерьез, придется придумать что-то такое, что вынудило бы его к этому.

Глава 4

Неслышно подкравшись к лестнице, Джейн осторожно заглянула через перила в холл и увидела высокую фигуру Итана. Он разговаривал с облаченным в голубую ливрею лакеем, стоявшим у входной двери, и его низкий голос отдавался в просторном холле.

— Слушаюсь, милорд. — Поклонившись, лакей направился по коридору.

Итан, опустив голову, вошел в одну из комнат, расположенных на первом этаже. Пока будут запрягать лошадей и подавать карету, он наверняка будет ждать в этой комнате.

Значит, до его отъезда у нее есть минут десять, а может, даже чуть больше.

Быстро пройдя по коридору, Джейн обнаружила хитроумно спрятанную в стене, обшитой белыми панелями, дверь и, открыв ее, увидела тускло освещенную деревянную лестницу, которой пользовались слуги. Сбежав по ней, она вышла в просторный коридор и принялась гадать, как ей попасть к задней стороне дома. Она шла наугад и уже решила, что заблудилась, как вдруг увидела музыкальную комнату и вошла в нее. Посреди комнаты стояло фортепьяно. Его клавиши сверкали в темноте и были похожи на зубы огромного животного. На противоположной стороне коридора располагались стеклянные двери, выходящие на галерею с колоннами, тянувшуюся вдоль небольшого английского сада. Выйдя из дома, Джейн постояла, вглядываясь в темноту, и наконец заметила за темнеющими деревьями конюшню.

Не мешкая, она направилась к деревянной калитке в кирпичной стене. Воздух был пропитан сыростью, и Джейн зябко поежилась, пожалев, что не было времени захватить с собой шаль. Впрочем, она привыкла совершать долгие прогулки по холмам родного Уэссекса, так что вряд ли прохладный лондонский воздух причинит ей какой-то вред.

Сначала она услышала голоса, а уже потом увидела конюхов. Их было двое. Один высокий, кривоногий, другой — коротышка плотного телосложения. Стоя у дверей конюшни и запрягая в ландо двух лошадей, они оживленно переговаривались о чем-то. В этот момент Джейн случайно пнула ногой камешек.

Тот отлетел, издав громкий, похожий на пистолетный выстрел, звук. Юркнув в темноту за раскидистый дуб, Джейн испуганно замерла. К счастью, в этот момент одна из лошадей фыркнула, тряхнув серебристой гривой. Звякнула упряжь.

Джейн облегченно перевела дух. Помня, что у нее в запасе лишь несколько минут, она начала подбираться к задку кареты, прячась за изгородью из аккуратно подстриженного самшита и радуясь тому, что на ней черное платье.

В свете фонаря она разглядела кирпичное здание конюшни и часть двора. Джейн спряталась за кустом. Хотя до изящного экипажа оставалось всего несколько шагов, она не могла набраться решимости их преодолеть.

По утоптанной земле прогромыхали тяжелые шаги, и из-за угла конюшни показался дородный кучер.

— Холодная ночка, а? — донесся до Джейн его громкий голос.

— Да уж, — отозвался кривоногий. — Хорошо бы его светлость не слишком задерживался в постели своей дамочки. Чтобы вам не пришлось долго мерзнуть.

— Интересно, к какой из них он сегодня отправится? — спросил коротышка. — Та блондиночка, которую он возил на прошлой неделе в Уэссекс, была очень даже ничего.

Конюхи мерзко захихикали. Воспользовавшись шумом, Джейн быстро преодолела несколько шагов, отделявших ее от задка кареты, и прильнула к гладкой стенке, чувствуя, как у нее бешено колотится сердце. В воздухе пахло кожей и лошадьми.

— А ну перестаньте болтать! — прикрикнул на весельчаков кучер. — Занимайтесь-ка лучше своим делом, а не то скажу его светлости, он вас всех поувольняет!

Смех стих, и конюхи бросились исполнять свои обязанности. Заскрипела кожа, зафыркали лошади. Времени у Джейн почти не оставалось. Оторвавшись от стенки ландо, она ухватилась влажной от волнения рукой за большое железное колесо и выглянула из-за кареты.

Конюхи возились с лошадьми, а кучер ушел в конюшню.

Пора!

Подбежав на цыпочках к дверце экипажа, Джейн тихонько открыла ее. Слава Богу, та не скрипнула — наверное, петли смазаны. Опускать ступеньки она не решилась, однако залезть в карету не составило труда: длинные ноги сослужили ей хорошую службу. Джейн бесшумно закрыла дверцу кареты.

Сжавшись в комочек в кромешной тьме, она с ужасом ждала, что сейчас раздастся крик, распахнется дверца и ее за шиворот выволокут наружу. Однако ничего подобного не произошло. Выждав несколько секунд и чувствуя, что сердце начинает успокаиваться, Джейн коснулась маминого медальона, затем на ощупь нашла длинное сиденье с бархатными подушками и устроилась в уголке.

И очень вовремя.

Ландо покачнулось — должно быть, кучер забрался на козлы, — послышался хлопок вожжей, стук лошадиных копыт.

Поехали. Тенистый сад медленно проплыл мимо. Вот показался парадный подъезд дома, и карета остановилась.

На крыльцо вышел Итан. В ярком свете фонарей черты его лица казались мрачными и даже зловещими.

В черном плаще он был скорее похож на выходца из ада, чем на простого смертного.

Джейн почувствовала приступ страха, но постаралась взять себя в руки. Что это она, в самом деле? Никакой он не демон, а обычный человек, кстати, довольно никчемный, и ничего хорошего ждать от него не приходится. Забившись в темный угол, она застыла, ожидая, когда лакей распахнет дверцу кареты. Послышался голос Итана — он что-то сказал кучеру, — потом дверца распахнулась, и в проеме возникла его голова.

И в ту же секунду Джейн поняла, что он ее увидел! Он стоял, поставив ногу на ступеньку лестницы, и пристально смотрел на нее.

Джейн так же молча смотрела на него.

— Подожди минутку, — мрачно бросил Итан кучеру и, забравшись в карету, захлопнул за собой дверцу. Приподняв полы плаща, отороченные алым шелком, он сел напротив Джейн. — Итак, Джейн собственной персоной. Что ж, ничего другого я и не ожидал, — проворчал он, хлопнув лайковыми перчатками по ладони.

До Джейн донесся его запах, мужской, густой, соблазнительный. Итан показался ей необыкновенно сильным и значительным, а она себе — мелкой и ничтожной. В замкнутом пространстве было особенно заметно, насколько он крупнее и выше ее. Их колени почти соприкасались, и Джейн заставила себя не отстраняться. Еще подумает, что она его боится.

— Я еду с вами, — заявила она. — Если вы, конечно, собираетесь нанести визит предполагаемой матери Марианны.

— А если я собираюсь провести ночь в грехе и разврате?

Интересно, составите ли вы мне компанию, если я отправлюсь в игорный дом или бордель?

От этих слов, сказанных насмешливым тоном, Джейн передернуло.

— Скажите мне правду — куда мы едем?

— Не мы, а я. Вы сейчас выйдете из моей кареты.

Грубость Итана вывела Джейн из себя. Она уже готова была вспылить, но, вспомнив про Марианну, сдержалась.

— Итан, прошу вас, возьмите меня с собой. Я хочу поговорить с женщиной, которая бросила Марианну. Ведь не можете же вы оставить беспомощное дитя у той, кому она не нужна! Где гарантия, что ее будут любить и о ней будут хорошо заботиться?