Страница 87 из 122
Военный период остался в истории цензуры еще и одним из шумных скандалов, который произошел с самим руководителем Главлита Н.Г. Садчиковым. Это свидетельствовало о том, что не всегда понятия «военная и государственная тайны» в условиях военного времени трактовались на высшем уровне одинаково. Подготовленная в чисто управленческих целях брошюра «Цензура в годы Великой Отечественной войны» была воспринята в ЦК партии как враждебная вылазка. Причины, побудившие Н.Г. Садчикова к подготовке такой брошюры, были следующими[735]. Во-первых, в местных органах цензуры не было никаких материалов, разъясняющих методы цензурной работы, кроме сжато сформулированных инструкций, приказов и перечня по охране военных и государственных тайн в печати. Во-вторых, необходимо было повысить бдительность работников цензуры на разборе конкретных допущенных ими ошибок в работе и научить их правильно понимать и применять основные документы цензуры. В-третьих, во время войны в большинстве краев, областей и республик были назначены новые руководящие цензорские работники, которых требовалось в короткий срок ввести в курс очень сложной работы и тем самым облегчить руководство с их стороны цензорами при газетах, издательствах и радиовещательных станциях. На проведенных в 1942 г. кустовых совещаниях начальников главкрайобллитов и рядом местных партийных органов высказывалось мнение о необходимости подготовке такой брошюры. Брошюра «Цензура в годы Великой Отечественной войны» была издана с грифом «Секретно», из чего вытекали соответствующие правила ее хранения, пользования ею определенным кругом лиц. Она рассылалась на места через спецсвязь, как и все другие секретные документы. Однако в ЦК придерживались другого мнения. В тексте и в порядке прохождения материала были обнаружены отклонения от требований военного времени. Во-первых, эта брошюра не была направлена в ЦК ВКЦ (б), тем более что предыдущие брошюры – «Строго хранить тайны социалистического государства» и «О некоторых вопросах работы цензуры во время войны», выпущенные в 1942 г., были своевременно направлены ЦК «товарищам Пузину, Кондакову, Фатееву и Кузьмину». Во-вторых, в тексте в качестве примеров были приведены «выдержки из выступлений гитлеровских главарей в связи с тем, что начальники Главкрайобллитов не входят в номенклатуру работников, имеющих право получения такого рода информации». И, наконец, как посчитали в ЦК, не было необходимости лишний раз упоминать, даже в секретной брошюре, номера военных заводов с указанием области их нахождения, несмотря на то, что отдельные данные об оборонных заводах были взяты из местной печати, где они были опубликованы по вине цензоров (на разборе этих ошибок, как считал составитель брошюры Н.Г. Садчиков, необходимо было поднять бдительность цензоров с тем, чтобы в дальнейшем не допускать подобного рода ошибок)[736]. Только высокие ходатайства и правильно выбранная самим Н.Г. Садчиковым линия поведения спасли его от репрессий, он отделался строгим партийным взысканием[737].
Широко известно начинание архивистов 1943 г. по сбору документов и материалов, отражающих события и факты военного времени. Однако именно Главлиту принадлежит первенство в этом деле: именно он выступил с инициативой по собиранию и сохранению изданий, выпускаемых в годы войны. В письме начальника Главлита Н.Г. Садчикова и директора Библиотеки СССР им. В.И. Ленина Н. Яковлева в ЦК ВКП(б) от 13 мая 1942 г. говорилось, что для будущих работ по созданию истории Великой Отечественной войны исключительное значение будут иметь все издания, выпускаемые военными ведомствами на фронтах и в тылу: газеты (фронтовые, армейские, соединений и частей), брошюры, листовки, плакаты, лозунги, а также специальные газеты, издаваемые для населения оккупированных районов и для распространения среди войск противника. Указывалось, что эти материалы, являющиеся ценнейшими документами нашей эпохи, будут изучаться не только современниками, но и будущими поколениями. Ввиду этого предлагалось приступить к их собиранию с максимальной полнотой в центральном государственном хранилище СССР – Всесоюзной библиотеке им. В.И. Ленина, которая, как государственное хранилище СССР, согласно решению СНК СССР, имела право покупать все печатные материалы вплоть до секретных (для хранения их имелся особый секретный отдел со специальным хранилищем). Предлагалось дать указание Политуправлению РККА о присылке или передаче в Государственную библиотеку СССР им. В.И. Ленина по 2 экземпляра газет, журналов, брошюр, лозунгов и других изданий, выпускаемых военным издательством, политуправлениями фронтов, армий и т. д.[738] Пожалуй, это был первый случай, когда мероприятие Главлита осуществлялось во благо сохранения исторической памяти.
Этот шаг тем более выделяется на общем фоне действий Главлита в библиотечном и музейном деле, поскольку именно по его инициативе постоянно изымались из общего пользования или уничтожались по тем или иным политико-идеологическим причинам целые комплексы литературы. Изъятие из библиотек и книготорговой сети книги «Сообщение Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в катынском лесу военнопленных польских офицеров» (приказ № 716 уполномоченного по охране военных тайн в печати и начальника Главлита М. Овсянникова от 21 августа 1945 г.)[739], перевод каталогов и книг о Чечено-Ингушской, Крымской, Карачаево-Черкесской и Калмыцкой АССР в спецхран (распоряжение заместителя уполномоченного СНК СССР по охране военных тайн в печати и начальника Главлита М. Овсянникова директору Государственной библиотеки им. В.И. Ленина Олешеву от 8 марта 1946 г.)[740] и многие другие подобные мероприятия привели к обеднению библиотечных фондов и искажению объективной истории этого периода.
Одновременно Главлиту приходилось постоянно решать актуальные вопросы регламента и ограничений, возникающие по ходу развития событий Великой Отечественной войны. К наиболее характерным для заключительной фазы войны видам работы Главлита относились разработка порядка издания религиозной литературы (циркуляр № 2 Главлита от 8 февраля 1944 г.)[741], материалов (воспоминаний, очерков, статей) о партизанском движении (циркуляр № 12 Главлита от 22 сентября 1944 г.)[742] после предварительного согласования с секретарями крайкомов, обкомов ВКП(б) и ЦК нацпартий по пропаганде, контроль за публичными лекциями (циркуляр № 11 Главлита от 21 сентября 1944 г.)[743] и мное другое. Понятно, что в условиях, когда постоянно возникающие прецеденты сливались в сплошной поток, а Главлит должен был оперативно реагировать на них, случались казусы, подобные тому, который произошел летом 1944 г. Начальник Главлита Н.Г. Садчиков представил в Управление пропаганды ЦК проект приказа об изъятии произведений Иванова Алексея Ивановича, который во время оккупации немцами Ростова-на-Дону изменил Родине и перешел на сторону врага. Не выяснив имени Иванова, его специальности, места издания трудов, Главлит включил в список на изъятие работы всех Ивановых, имеющих инициалы А.И., в том числе работы начальника Военно-морской медицинской академии генерал-майора медицинской службы Иванова Алексея Ивановича, находящегося на фронте, и т. д. (весьма объемный список прилагался)[744]. После этого случая Н.Г. Садчиков был вызван в Управление пропаганды ЦК и предупрежден, что при повторении подобного случая он будет привлечен к партийной ответственности[745].
735
Ситуация с подготовкой брошюры подробно излагалась в письме Н.Г. Садчикова в ЦК ВКП(б), секретарю ЦК Щербакову А.С. от 28 июля 1943 г.
736
ГА РФ.Ф. 9425. On. 1. Д. 123. Л. 40-41.
737
К сожалению, документы по этому делу, хранящиеся в ЦА ФСБ, не были выданы.
738
ГА РФ.Ф. 9425. Оп. 2. Д. 36. Л. 38об.
739
Там же. Д. 69. Л. 80.
740
Там же. On. 1. Д. 503. Л. 47.
741
Там же. Оп. 2. Д. 61. Л. 4.
742
Там же. Л. 11.
743
Там же. Л. 10.
744
Вспоминается «Покаяние» Ч. Абуладзе, где в одну ночь арестовывают и свозят во двор местного управления внутренних дел всех однофамильцев врага народа.
745
РГАСПИ.Ф. 17. Оп. 125. Д. 271. Л. И, 13.