Одиночка. Трилогия (ЛП)

– Не кончим! – почти выкрикнул я.

– А что, ты прямо всю свою жизнь был ангелочком с крылышками?

– Нет, не был. Но и ад я не заслужил. Да и вы тоже. Там будут жариться те, кто все это устроил. Рано или поздно им воздастся по их грехам. Ну, или как там принято говорить?

Мы довольно долго молчали. Было слышно, как глубоко и ровно дышит Мини.

– Я завтра займусь нашей безопасностью, – тихо заговорил Дейв. – Продумаю запасные варианты. Если мы собрались уходить отсюда, нужно запастись оружием.

– Откуда у тебя такие познания? – спросила Анна.

– В компьютерных играх научился.

Анна хмыкнула.

– Отличная идея, Дейв! – сказал я.

– Как бы там ни было, пока мы отсюда не ушли, пренебрегать мерами безопасности нельзя, – продолжил Дейв.

– А когда мы уходим? – тихо спросила Мини.

Я аж подпрыгнул от неожиданности: думал, что она давно спит.

– Довольно скоро, Мини.

Интересно, она слышала наш предыдущий разговор или все же спала?

– Хорошо. Только меня не забудьте, – сказала она сонным голосом и через минуту снова мирно засопела.

На рассвете началась буря. За толстыми стеклами небоскреба бушевали ветер и дождь, а внутри было спокойно и тихо. Засыпая, я думал, с чего вдруг Мини это сказала. Я очень надеялся, что своих друзей буду помнить всегда.

14

Я проснулся и увидел на спинке стула костюм Человека-паука. Костюм был чистый, но я никак не мог вспомнить, кто его постирал: я сам накануне похода в город или кто-то из ребят. Чтобы не замерзнуть, я надел костюм, а поверх футболку и джинсы.

Мини спала, Анны и Дейва нигде не было. Хотелось верить, что они на смотровой наблюдают за городом. В кладовке за баром я взял баночку колы и пошел наверх.

Дейв, одетый как капуста, чтобы не замерзнуть, смотрел в бинокль на открытой смотровой площадке шестьдесят седьмого этажа. Я крикнул, что пойду проверю еще пару квартир. Он махнул рукой, что услышал, и в знак одобрения поднял вверх большой палец.

По пути вниз я заглянул в ресторан и «экипировался»: взял пожарный топорик Дейва, свой пистолет, мощный фонарик и пояс для инструментов – квартиры на нижних этажах я всегда проверял с этим набором. Закрепив пистолет и фонарик на поясе, я пошел на пятьдесят девятый этаж. В общем-то, искать там было особо нечего: здесь располагались несколько крупных офисов. Нет, если бы я вдруг решил открыть страховую компанию или какое-нибудь ООО по выпуску глупых рекламных брошюр, то найденные там вещи мне бы точно пригодились. Я случайно глянул на свое отражение в холле – ну и видок у меня был: слесарь-супергерой с пистолетом за поясом. Я выхватил пистолет и сделал перед зеркалом несколько выпадов, а потом быстро засунул его обратно, вспомнив, что он заряжен. А вдруг Анна где-нибудь тут и видела меня? Интересно, что она подумала?

В западном крыле было четыре квартиры. Своей «универсальной отмычкой» – попросту говоря, топориком – я взломал дверь в квартиру 59С; после пятого удара замок выпал. Прислонив топорик к двери, я вошел в квартиру. Надо сказать, я уже привык вламываться в чужие дома, есть чужие продукты и носить чужую одежду, хотя еще неделю назад даже сама мысль об этом показалась бы мне дикой. Но в нашей ситуации представления о морали поменялись.

В квартире было темно, так что пришлось открыть жалюзи. Входная дверь вела сразу в гостиную, уставленную книгами. На стенах висели чучела животных – была даже голова бурого медведя. Я вспомнил медведя, с которым встретился прошлой ночью: будем надеяться, его ждет иная смерть. Может, Анна права и больше ни одно животное не погибнет для забавы человека, может, и правда начинаются новые времена и новая жизнь.

В одном из углов гостиной была большая стеклянная витрина, в которой стояли всякие безделушки и висела какая-то медаль – оказалось, медаль лауреата Нобелевской премии по литературе.

Гостиная переходила в кабинет, обшитый дубом и от пола до потолка уставленный книжными стеллажами. Я провел пальцем по корешкам и подумал, что нужно будет захватить для Анны хотя бы пяток старинных романов. Она все больше уходила в себя: читала, вела дневник. С одной стороны, я был не против, ведь Анна казалась счастливой, а с другой – она почти не разговаривала с нами, и я скучал по ее голосу.

На письменном столе стояла старинная пишущая машинка – я такие видел только в кино. Да и стол явно был сделан очень давно: старый, деревянный, со столешницей, обитой потертой зеленой кожей. Я сел на винтовой стул и крутанулся, стул жалобно скрипнул.

Я попробовал напечатать на машинке несколько строк. Кнопки были тугие, жесткие, не то что на ноутбуке.

Из кабинета я пошел на кухню и залез в холодильник. В отличие от холодильников в других квартирах, из этого не воняло. Я посветил фонариком внутрь – там не было продуктов, которые могли испортиться: ни мяса, ни фруктов, ни овощей. На полках стояло несколько банок с соусами и целая куча всяких напитков: вода в бутылках, соки, коктейли, слабоалкогольные напитки, пиво, белое вино. Я обнаружил еще один холодильник, поменьше, забитый спиртным и всякими содовыми, тониками. В кладовой стояли консервы, мука, макароны, рис – запасов хватило бы на пару лет, а то и больше. Интересно, что за человек был хозяин квартиры?

Я нашел пачку шоколадного печенья и с удовольствием съел его, пока осматривал другие комнаты. Спальня была большая, с дорогой, роскошной мебелью; из окон открывался шикарный вид на запад, Манхэттен отсюда напоминал городок из конструктора «Лего». В шкафах было полно одежды – она явно принадлежала человеку немолодому. Странно, но во всей квартире я не увидел ни одной фотографии.

Еще одна комната напоминала по виду спальню, но там не было кровати, зато валялось полно коробок. В одной из коробок я нашел женские вещи, в другой – парики, а в еще одной – фотографии, правда, почти все черно-белые. На фотографиях была одна и та же пара: в день свадьбы, на отдыхе, на всяких вечеринках. Может, женщина ушла и поэтому ее вещи были упакованы в коробки? Хотя нет, тогда бы она забрала их… Дальше в голову полезли только грустные мысли о ее судьбе, поэтому я сложил фотографии обратно в коробку и вышел из комнаты.

За спальнями была небольшая прачечная, вся заставленная огромными пластиковыми бутылями с водой – такие обычно используют в кулерах. Надо будет сказать ребятам, что я нашел запасы питьевой воды – вдруг пригодятся?

Последняя дверь по коридору была заперта, причем заперта изнутри. Но удивило меня не только это: замка на двери не было. Я снова покрутил ручку, но дверь не открывалась. Точно, заперта изнутри. Может, на щеколду или что-то в этом роде… И только через несколько секунд я понял смысл того, что дверь заперта изнутри.

Как можно тише я вытащил из-за пояса пистолет. Приложил ухо к двери. Выстрелить в область замка или сходить за топориком? От страха дрожали ноги, но я должен был узнать, кто и что скрывается за этой дверью. Я положил палец на спусковой крючок и прицелился в дверную ручку.

15

Я проснулся от громкого звука, похожего на выстрел. Сел на матрасе, пытаясь восстановить дыхание.

Наступило еще одно мрачное утро, небо было все так же затянуто тучами. Одежда на мне насквозь вымокла от пота. Я положил голову на колени и обхватил ее руками. Во рту пересохло, в висках стучало. Костюм Человека-паука висел на спинке стула. Мне стало не по себе, но потом я вдруг сообразил, что и квартира 59С, и фотографии, и закрытая дверь мне всего лишь приснились.

Я услышал какой-то шорох: оказалось, это ворочается на кровати Мини. Странно, а я думал, что она давно встала. Анна и Дейв сидели за столом. Дейв читал старую газету, Анна пила кофе и читала Джейн Остин. Стало легче.

Я пошел в мужской туалет, умылся, намылил и ополоснул из ведра голову, переоделся и вышел к остальным. Сегодня настроение было гораздо лучше, чем за все последнее время, – появилась какая-то надежда.

Мини сидела на постели и терла глаза, пытаясь проснуться. Она сделала вид, что не заметила меня; я не стал ничего говорить, просто подсел к Дейву и Анне, залил молоком хлопья. Я сидел, ковырял ложкой хлопья и смотрел в окно: ветер нес тучи, небо понемногу прояснялось.