Иллюзия

– Я только за, – искренне улыбнулся Лестер.

Увидать друзей сейчас было бы совсем кстати. Командировка и впрямь оказалась намного длиннее, чем он рассчитывал. А нескончаемая возня с бумагами в отдалении от любимого города и близких ему людей оказалась скучной и утомительной.

Лестер был рад, что вернулся.

– Ты же сейчас в отпуске? – уточнила Мирра и вздохнула в ответ на его кивок. – Завидую. Наверно, рванешь на море?

Он покачал головой.

– Хватит с меня пока путешествий. Хочу отдохнуть в Кенгьюбери.

– Уже был дома? – поинтересовалась девушка.

– Нет. Как только приехал – тут же к тебе. Поздно выехал, поэтому ехать пришлось всю ночь.

Было проще солгать, чем объяснить неожиданное для него самого желание переночевать в чужом покинутом доме.

Мирру ответ Лестера вполне устроил. Она рассеянно кивнула и направилась на кухню, чтобы вернуться с аппетитным жареным цыпленком на блюде. В честь возвращения друга детства откупорила бутылку вина.

После обеда Лестер собрался домой, заверив Мирру, что завтра они обязательно увидятся.

Остаток дня он провел за разбором вещей и сдачей «хвостов» перед выходом в отпуск. Позвонил в компанию, отослал по почте все необходимые документы. Когда оторвался от ноутбука, за окном уже стемнело. Лестер косо взглянул на заваленный бумагами стол.

«Утром закончу», – решил он.

На горячую ванну сил уже не было. Наскоро приняв душ, Лестер забрался в постель.

Последней его мыслью перед погружением в сон была мысль об обжигающем горло виски.

Она была для него всем, но ее у него забрали. Отняли так безжалостно и так бесчеловечно.

До встречи с Рэей он просто существовал, обретя ее – только начал жить и наслаждался каждой секундой своей новой жизни, каждым ее мгновением. После смерти любимой он просто блуждал в темноте, не зная, чем заполнить пустоту в душе.

Он хотел закрыть глаза и умереть. Возродиться там, где была Рэя, чтобы навсегда быть с нею рядом.

Однажды он едва не убил себя. Лег в ванну, заполненную ледяной водой, приготовил бритву. Дрожащей рукой прикоснулся к тонкой коже на запястье… и бессильно уронил лезвие на пол. Он плакал и проклинал себя, называя трусом. Просил прощения у Рэи за то, что подвел ее. Он словно чувствовал на себе ее укоризненный, разочарованный взгляд.

И это было хуже всего.

После аварии он едва не убил того ублюдка, из-за которого погибла Рэя. Хотел размазать его мозги по асфальту, хотел увидеть, как он умирает, задыхаясь так же, как задыхалась Рэя, когда осколок лобового стекла вошел в ее горло, легко разрезав белоснежную кожу.

Ему не дали этого сделать. Оттащили от вусмерть перепуганного мужчины. Они оба тогда остались в живых. А она умерла.

Он помнил ее руку, в немой мольбе тянущуюся к нему, помнил ее расширенные от боли глаза. Он видел в них страх смерти, и плакал от бессилия. Он не мог ей ничем помочь. Просто стоял и смотрел, как она умирает.

Когда Рэя умерла, его жизни – настоящей жизни – тоже пришел конец.

Лестер вынырнул из сна, задыхаясь от страха. Перед его глазами до сих пор стояло белое, словно вылепленное из воска, лицо некогда прекрасной девушки. Он отчетливо видел крохотные порезы на ее коже от разлетевшегося вдребезги стекла, видел окровавленную шею со страшной раной.

Когда взгляд Лестера упал на стену перед ним, ему стало еще хуже. Ошеломленно озираясь по сторонам, он отмечал и новые, и уже знакомые ему детали. Персиковые обои, золотистые шторы с кисточками, люстра в виде огромного цветка с изящными лепестками...

Он снова оказался в том самом доме.

Глава третья.

Лестер приехал сюда на машине. Когда? Как? Он совершенно ничего не помнил. Но больше всего его мучил другой вопрос: зачем он это сделал?

Что-то неладное творилось с этим домом. Что-то неладное творилось с ним самим.

Как можно было встать среди ночи, одеться, взять ключи, проехать несколько миль и абсолютно этого не помнить? И ради чего? Кошмарных снов и чьих-то страшных воспоминаний?

В том сне он видел не только молодую умирающую женщину, но и свои руки, прижимающие ее к себе, судорожно хватающие ее за волосы, плечи. Слышал свой – но чужой – голос, умоляющий Рэю не умирать.

Лестер был там, на месте автокатастрофы. Видел заикающегося от страха мужчину примерно его возраста, увидевшего, к чему привели его игры со скоростью. Видел рядом с ним и девушку, побелевшую от страха и судорожно вцепившуюся пальцами в плечо друга или любовника.

Помнил, как накинулся на водителя, как опрокинул его на землю и, повернув лицом в грязь, все бил и бил, пока его не оттащили.

Лестер был там, где никогда не был. Переживал события, о которых до минувшей ночи понятия не имел.

– Это просто сон, – убежденно сказал он вслух, но самому себе не поверил.

Только сейчас Лестер понял, что уже несколько минут сидит в машине, таращась на дом, по всей видимости, принадлежавший погибшей девушке. Не с ужасом, но с опаской. Что-то таилось в глубине симпатичного двухэтажного домика, выкрашенного в песочный цвет.

Ему почему-то вдруг вспомнилась Адари Лаберкен – молодая женщина из Кенгьюбери, осужденная в прошлом году на пожизненный срок. Адари убила пятерых мужчин и убеждала суд, что действовала по велению Праматери – некой темной сущности, Царицы Ночи. Когда ей озвучили приговор, Адари была абсолютно спокойна. Сказала лишь, что выполнила свой долг перед Праматерью и скоро воссоединится с ней в Царстве Теней.

На следующий день Адари обнаружили в камере мертвой. Вот только на ее теле не было ни единой раны. Она будто просто уснула, но уснула навсегда.

Больше всего Лестера поразила не история Адари и ее исход, а фотография убийцы. Это была нежная белокурая красавица со светлыми глазами.

И душой монстра.

Сейчас, глядя на дом, Лестер испытывал схожее чувство. Снаружи - милая картинка, обещание покоя и уюта, а внутри – тяжелые кошмары и ощущение смутной угрозы, которое он не мог облечь в слова.

Лестер наконец завел мотор и уехал прочь от пугающего дома.

Несмотря на полный разброд в мыслях и мрачный настрой, Лестер все же отправился к Мирре на встречу с друзьями.

И Глай, и Давел были искренне рады его видеть. Эти двое были друг другу как братья, хотя и являлись полными противоположностями – как внешне, так и внутренне.

Глай – худощавый и темноволосый – часто пребывал в состоянии некой задумчивости, из-за чего над ним постоянно подтрунивали друзья. В особенности ему доставалось от Давела, который никогда не упускал ни малейшей возможности подшутить над другими.

Довольно крупный мужчина, которого симпатичным можно было назвать с большой натяжкой, Давел тем не менее пользовался успехом у девушек благодаря своему легкому характеру и обаянию, чего о замкнутом Глае сказать было сложно.

Эти двое дружили со школы. Лестер познакомился с ними уже в университете. И он, и Давел не пропускали ни одной студенческой вечеринки. Глай любителем тусовочной жизни не являлся, но его нежелание тратить время на веселье Давела волновало мало. Он тащил Глая на каждую вечеринку, безуспешно пытаясь приобщить к студенческому безумию.

После окончания университета все трое остались в Кенгьюбери. Лестер и Глай успешно прошли собеседование в крупную рекламную компанию, после чего стали работать в соседних отделах. Давела на последнем курсе выгнали из университета, однако такой пустяк расстроить его не мог. На вечеринке в честь выпуска из университета Глая и Лестера Давел купил себе фальшивый диплом. В графу «специальность» он гордо вписал «прожигатель жизни». С тех пор перебивался временными заработками, но присущих ему оптимизма и жизнелюбия не растерял.

– Дружище! – Давел с силой хлопнул Лестера по спине, едва не выбив из него дух.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.