Психология внимания

Таким образом возникает понятие нашего Я, которое, будучи взято само по себе отдельно, совершенно бессодержательно и действительно никогда не может встречаться в нашем внутреннем восприятии раздельно от особых состояний, составляющих все его содержание. Поэтому с психологической точки зрения Я не есть представление, даже не побочное качество, свойственное всем нашим представлениям или хотя бы большему их числу, а единственно лишь восприятие связи наших внутренних процессов, сопровождающее последние. Мы уже видели, что благодаря прочно укоренившейся наклонности к олицетворению всего происходящего в психической жизни представления превращаются в постоянные объекты; благодаря этой же наклонности восприятия, которые относятся к наличным процессам, к способу их течения и тому подобному, также превращаются в представления. Поэтому Я прежде всего становится одним из таких мнимых представлений, хотя в действительности оно есть не что иное, как тот способ, каким взаимно связываются представления и другие психические процессы. Но так как далее эта связь в каждое данное мгновение постоянно определяется ранее пережитым, то в лице Я мы объединяем совокупность влияний, вытекающих из этого ранее пережитого. Я становится для нас общей силой, которая определяет наступающие события во всех тех случаях, где они не вызваны, очевидно, давлением внешних впечатлений или такими внутренними процессами, которые мы переносим так же пассивно, как и внешние влияния. Так как появление и уяснение определенных представлений есть главный эффект, в котором проявляется влияние ранее пережитого сознанием, то мы опять-таки ставим Я в ближайшее отношение к процессу апперцепции. Я есть субъект, который мы мысленно придаем этому процессу. Легко видеть, что здесь, кроме того, играет существенную роль перенос объективных отношений на субъективное бытие. Дело в том, что Я представляет аналогию с предметами, которые мы, несмотря на изменение их свойств, признаем тождественными, потому что все эти изменения совершились как во времени, так и в пространстве с постепенными переходами. Без этой непрерывности нашей внутренней жизни мы не могли бы познать беспрерывность объективных вещей, и, конечно, в этом взаимодействии Я является и причиной, и следствием. Связь душевных процессов, сгущенная в понятии Я, дает нам возможность отличать предметы от их изменчивых свойств, а это различение опять-таки вызывает в нас склонность придавать самому понятию значение объекта.

При этом большой поддержкой служит то обстоятельство, что тело, с которым в нашем восприятии связаны все состояния нашего Я, само есть внешний предмет. Таким образом, Я есть прежде всего смешанный продукт внешнего восприятия и внутренней жизни: оно есть тело со связанными с ним душевными процессами, пока размышление не нарушит этого единства; но и тогда еще сохраняется некоторый остаток этого представления вещи, сопровождающего чувственное Я. Поэтому там, где господствует практическое мировоззрение с его наивной чувственностью, собственное тело снова вступает в свои права как непреложная составная часть Я.

Развитие внимания. Пассивная и активная апперцепция. Внимание и воля. Колебания внимания. Объем сознания. Образование и расчленение рядов тактов.

Параллельно с только что описанным развитием самосознания идет развитие внимания. И здесь также внешние различия принимают вид контрастов; последние, конечно, обнаруживаются вполне только тогда, если рассматривать их независимо от переходных моментов, так как теоретически возможные крайние случаи в действительности никогда не встречаются в той чистоте, в которой они могут быть представлены абстрактно. Но если оставить это в стороне, то общая возможность подобных крайних случаев вытекает из следующих соображений.

Оказалось, что при каждой апперцепции условия наступающего эффекта сводятся к двум моментам: он обусловливается, во-первых, данным состоянием сознания, как оно определяется отчасти внешними воздействиями, отчасти же такими прежними состояниями, которые находятся в непосредственном соотношении с этими воздействиями и потому связаны с ними более или менее правильно; и, во-вторых, совокупностью того, что вообще раньше происходило в этом сознании. Последний момент может самым различным образом изменять результат, обусловливаемый случайным временным состоянием его. В отдельных случаях эти два момента, конечно, никак не являются в виде противоположных сил. Они тем менее могут быть таковыми, что прежние состояния, представления и чувства, непосредственно связанные со случайно данными впечатлениями, сами составляют часть пережитого сознанием. Следовательно, здесь также дело идет о различии по степени, а не по роду. Но это не мешает результатам принимать вид контрастов. Если направление внимания определяется только случайными внешними раздражениями или тенденцией, стоящей с ними в прочной связи или благоприятствуемой случайными влияниями, то наши психические процессы производят на нас непосредственное впечатление пассивного восприятия чего-то совершающегося в нас. Напротив, получается впечатление активной внутренней деятельности, когда направление внимания обусловливается такими данными сознания, которые коренятся в его прошлом и не имеют прямого отношения к непосредственным впечатлениям. Такие апперцепции мы принимаем за действия нашего Я, насколько это Я может служить выражением совокупности влияний, производимых тем, что вообще было раньше пережито нами, на то, что совершается в нас в данный момент. Поэтому для характеристики этого различия мы называем первый вид внимания пассивным, второй — активным. Из этого разделения, однако, ничуть не следует, что при пассивном внимании не было никакого момента «деятельности», т. е. влияния прежних процессов; в действительности, как мы уже видели, оно всегда имеется, но лишь ограничено по размеру и направлению. Точно так же это не должно значить, что при активном внимании внешние влияния и непосредственно связанные с ними расположения совершенно не имели значения: хотя они и отступают на задний план перед влияниями давно приобретенных и усиливаемых своей внутренней связью предрасположений, но все-таки они постоянно видоизменяют последние. Как уже было сказано, здесь речь идет именно о крайних случаях, которые на деле никогда не могут встречаться в полной чистоте, потому что процессы, на которых они основываются, представляют конечные члены одного ряда взаимно связанных процессов, так что в обоих случаях обнаруживаются одни и те же основные функции сознания — там лишь в ограниченном, здесь в более обширном размере. Если бы мы ограничились здесь лишь рассмотрением игры представлений, то в отдельных случаях было бы нередко трудно определить, есть ли данная апперцепция активная или пассивная. Тем важнее роль, которая и здесь для непосредственного восприятия наших действий выпадает на долю чувства. Оно благодаря своему особому качеству имеет способность всегда отражать общее состояние сознания, а потому процесс активной апперцепции выражается постоянно и непреложно чувством деятельности, которое, конечно, так же мало поддается описанию, как и все другие чувства, а лишь может быть определено по соответственным условиям игры представлений, как было уяснено выше. По степеням силы этого чувства мы непосредственно измеряем степень самодеятельности и вместе с тем тот перевес, который получает наш общий психический склад над мгновенными и преходящими возбуждениями. Это чувство деятельности несомненно надо понимать как общее чувство в ранее описанном нами смысле. Оно определяет данное состояние сознания. Но в свою очередь его своеобразное изменяющееся в каждом отдельном случае качество определяется особыми чувствами, которые зависят от наличных представлений и их взаимных отношений. Поэтому и при пассивной апперцепции нет недостатка в сопутствующих чувствах, но они сливаются в общее чувство иного характера, источник которого лежит исключительно в качестве и силе определенных представлений, имеющихся в сознании; или же, как это бывает преимущественно при апперцепции очень сильных внешних чувственных впечатлений, оно состоит в чувстве задержки, которое, по-видимому, происходит от неожиданного оттеснения ранее имевшихся в сознании представлений. Это чувство еще может быть усилено чувствами неудовольствия или боли, хотя и не сопряжено с таковыми постоянно.

Конец ознакомительного фрагмента.