Сквозь Пекло

— Ах, нет, — улыбаясь своим мыслям, заявил наследник. — Не нужен мне твой трон, поддонного царства, мне хватает и своего в светлом Славграде, а потому… — И Святозар еще раз глянул на замершего в испуге и переставшего моргать Черномора. — А потому, сейчас я позову своего отца ДажьБога, и мы вместе с ним доставим тебя, такого спеленованного прямо в Небесную Сваргу, на суд к самому Богу Сварогу… Ведь в самом деле сколько можно ладьи восурские топить, да души безвинные мучить.

Глаза Черномора теперь не просто выпучились, они увеличились в несколько раз и прямо-таки вылезли из глазниц, а веки начали наново моргать. Впрочем моргало теперь, почему-то, лишь правое веко, а левое тревожно вздрагивало, да изредка закрывалось. Оно, словно не подчинялось на смерть перепуганному царю, и жило своей, отдельной от всего тела, жизнью. Внезапно, до этого лежащий на полу, возле трона фараонка, вскочил на ноги, низко поклонился Святозару и зашептал:

— Повелитель наш, победитель и царь поддонного мира Святозар, этот, которого кличут Черномошка, мигает вам, чтобы вы ваша милосердность, рот ему-то и раскрыли!

— А, ты, кто таков, — спросил наследник, посмотрев на фараонку, каковой все время пока говорил, взволновано подпрыгивал на месте, будто под ногами у него была раскаленная сковорода.

— Да, я, пострадавший… пострадавший, — всхлипнув, булькнув носом откликнулся фараонка и опять подпрыгнул на месте. — Он меня, ентот Черномошка, так мы его кличем меж собой несчастных утопленников… Так вот, ентот Черномошка, меня силой обратил в фараонку и заставил себе служить…. А числюсь, я, у него головным подручником. — Фараонка еще раз булькнул носом, предал лицу страдальческое выражение и еще раз подпрыгнув, продолжил, — и все он, этот Черномошка, недоволен… Да всех батогом по голове бьет, да грозит его волшебством всех изничтожить, да все он злиться, всех подозревает…охо-хо-хошеньки.

— И не мудрено вас подозревать, — недовольным взглядом оглядывая хитрое лицо подпрыгивающего головного подручника, сам себе сказал Святозар.

Наследник молчал, наблюдая, как подпрыгивает рядом подручник, и то громко, то тихо шепчет всякие гадости на Черномора, а засим перевел взгляд на царя, и увидел в его глазах такой страх, такой ужас, что сердце Святозара дрогнуло от жалости. У Черномора продолжало мигать правое веко, а левое уже не мигало и даже не вздрагивало, оно бездвижно замерло на середине, так и не успев открыть глаз до конца. У царя был не просто несчастный, а какой-то болезненный вид, потому наследник протянул руку, дотронулся указательным пальцем до желтого волоска и тихо зашептал заговор, и в тот же момент волосок сдвинулся вниз, освобождая рот и губы Черномора.

— Ох, ох, ох! — зашептали губы Черномора. — Как же, как же я тебя мог не узнать сэтко Ас, сэтко, сэтко ощькеваю ёе великазбою ДажьБога![9]

— Поговорим Черномор, на восурском языке, — сказал Святозар, и, приблизив батог к глазам, сделал вид, что внимательно его разглядывает. — Ведь ты знаешь, что этот язык создал сам Ас ДажьБог!

— Конечно, конечно, будем говорить на восурском, — зашептал Черномор, широко разевая рот, и, смотря на наследника лишь одним глазом потому, что другой все еще находился в полузакрытом состоянии. — Такой это красивый язык, такой мягкий, наполненный именами Богов, светом…

— Хватит, хватит лицемерить Черномор, — скривив губы, заметил наследник, и опустив батог вниз, похлопал им по ноге. — Перейдем к тому, на чем мы с тобой остановились, а именно… Стоит ли тебе еще разочек сходить на суд к Богу Сварогу?

— Нет, нет, нет…,- плаксивым голосом, застонал царь. — Только не на суд… умоляю… второго суда не будет, не будет, миленький, добренький Святозарушка, наследничек раззолотенький, рассеребрянький… Ах… ах… ах…,- заморгав правым веком, и хлюпнув-булькнув носом, спрятанным под волшебным волоском, произнес Черномор. И нежданно его левое веко дрогнуло, да, тяжело опустившись, закрыло глаз. — Сварог, великий и светлый небесный Бог, не будет проводить второй суд…ох…ох…ох… Помилуй меня, наследничек, пожалей горемычного! Он сказал, тады, много веков назад, что не пощадит меня более, а Семаргл… Семаргл и вовсе порывался меня сжечь в своем, очищающем от всякой скверны, пламени.

Святозар смотрел в лицо Черномора, на каковом часть носа, лба и подбородок все еще были обмотаны волшебным волоском, а левый глаз плотно укрыт сомкнутым веком, и лишь правый выражал душевные переживания царя, часто подмигивая наследнику и сопровождая речь свою выражением страха, боли и страданий.

— Интересно, — усмехнувшись, спросил Святозар. — За что же такой добрый и светлый Бог Семаргл хотел сжечь тебя в своем пламени?

— Ох, да за что, за что, — ответил Черномор и отвел взгляд, своего единственного глаза, в сторону. — Спор у нас вышел с Перуном за Диву-Додолу… Поделить любовь ее мы не могли… А она раскрасавица, доложу я тебя раззолотенький, ты мой, никак не могла решиться, кого же из нас двоих в мужья выбрать: меня или Перуна.

— Так, ты ж, вроде Черномор женатый, — произнес Святозар. — Да жену твою величают царица Белорыбица.

— Женатый… а то, как же, — откликнулся царь и наново воззрился на наследника. — Так кады Дивушка в меня влюбленная была, я был холост… Это потом я обжанился, на беду свою… вишь трон пустует.. — И Черномор протяжно вздохнул. — А то все царица моя, да жинка Белорыбица, капризничает. Все ей не так, да не то, вот и в этот раз, схватила мою золотую колесницу, да укатила в гневе куды-то…А, что… что… я ей такой разнесчастненький сказал… всего-то лишь, что и не больно она красива, есть и покрасившее ее…

Святозар засмеялся, увидев и, вправду, разнесчастненькое лицо царя, который мало того, что спеленован волшебным волоском, так еще и оказывается покинут супругой, потому что брякнул ей глупые, обидные слова.

— Черномор, — сказал немного погодя Святозар, прекращая смеяться. — Так и быть, не позову ДажьБога… не поведу тебя на суд, но только если выполнишь, ты, мои два условия.

— Да, все, что пожелаешь, все, что пожелаешь, дорогушечка, — зашептал Черномор и пристально посмотрел одним глазом на Святозара. — Тока, ты, трона моего не проси.

— Нет, не беспокойся, — отрицательно покачал головой наследник. — Трон мне твой не нужен, править среди таких черных рож, да предательских душ не захочется никому, кроме тебя Черномор. А условия у меня такие: первое — более ты никогда не будешь требовать кровавых жертв от людей и не важно восуры это, неллы, атинцы али какой другой народ.

— Да, что ж, — обрадовано и дюже громко откликнулся царь. — Конечно, конечно, никаких жертв. Да, я скажу тебе честно, никады их и не требовал, они эти подлые неллы сами их стали мне кидать. Ну, а я, что… что ж добру пропадать, да и потом, если я их в фараонок, не буду обращать, тут же все море будет ими усыпано… Да, ты, миленький, светленький, счастливенький, наследничек сам погляди, — и Черномор повел глазом в сторону большого искусно выдолбленного окна.

Святозар проследил за взглядом и сквозь окно увидел опускающегося с поверхности моря ко дну, стянутого по рукам и ногам, да привязанного к большому камню мертвого человека.

— Вишь, вишь, ненаглядненький, расчудесненький, миленький…,- начал было Черномор.

Однако Святозар резко перебил царя и повернув голову, гневливо зыркнул на Черномора, у оного наконец-то были отворены оба глаза.

— Наследник, слышишь царь, — строгим голосом заметил Святозар. — Ни миленький, ни чудесненький, а просто наследник.

— Ну, да, ну, да, — понятливо добавил Черномор и моргнул обоими веками. — Понимаю, понимаю, скромен ты, да и не любишь ты, лицемеров, и я тоже не люблю. Оно кому приятно, кады тебе в глаза… в твои честные глаза, лгут… Оно понятно, никому неприятно, наследничек… Так я тебе про неллов говорил, ты теперь мне веришь? Они сами подлючие, эти неллы их подкидывают… Я ж им скока раз говаривал, не зачем мне их в таком количестве подкидывать, да они дурни разве понимают, что… О…кстати, обрати внимание еще плывет один.

9

…сын Бога, сын, сын славного и великого ДажьБога.