Снег

  Во сне я трахал своего случайного попутчика с остервенением, равным по силе отчаянию, которое испытывал от мысли, что больше никогда его не увижу.

  Ускользающий профиль лица, напряжённая шея, широкая спина, покрытая блестящим потом, сужающаяся в талии и заканчивающаяся вздёрнутыми ягодицами, зажатыми двумя сильными руками, очень похожими на мои. Губы пересчитывают позвонки, собирая с кожи солёную влагу. Нос утыкается в затылок, вдыхая сладкий запах волос. Он такой беспомощный и покорный! Резко выхожу, переворачиваю на спину, наваливаюсь всем телом, вжимаю в простыни. Рука на бедре, потом выше, оглаживает мускулистый бок, вздымающиеся рёбра, задевает сосок. Он вздрагивает, поднимает руку к моему лицу, гладит по щеке и шевелит губами. Голос подозрительно высокий и весёлый. Что за херня!?

  - Серё-о-о-га-а-а! Встава-а-ай!

  Щека по-прежнему чувствует прикосновение ладони, но как же всё это не

  вяжется с задорным голосом, напрочь разрушающим эротизм ситуации!

  - Серый! Ну вставай уже!

  Из сна меня выдернули, словно малолетку, проскочившую на сеанс кино для взрослых. Хлопая глазами, я встрепенулся и схватил ладонь, гладящую мою алую от возбуждения щёку. Чужая рука оказалась тонкой, как хворостинка, бархатной на ощупь и прохладной.

  - Ай! Отпусти! Громила чёртов!!!

  Вопила Светка, пришедшая будить меня с утра пораньше. А нечего отвлекать молодых людей от просмотра интересных снов!

  - Совсем сдурел?! - Светка ударила меня по плечу, обиженно поджав губы. Потом отодвинулась на край дивана, потирая руку. - А если бы убил? Теперь синяк будет.

  - А чего ты лезешь-то по утрам?! - Буркнул я. - Ладно, прости...

  Я лежал в смятых простынях, подушка забилась в угол, словно побитая собака, одеяло сгружено и едва прикрывает живот и бёдра. Хорошо, что батареи греют, как надо.

  Светка смотрела злобными глазами, решая прощать меня или нет. Я перевернулся на бок, натянул на плечи одеяло.

  - Где всю ночь-то шлялась? - спросил как можно более дружелюбно.

  - Не твоё дело!

  - Как стилистику сдала? - Вчера утром у Светки был экзамен по стилистике.

  - Хорошо.

  - Хорошо или отлично?..

  - А ты кто? Контролёр что ли? Устроил допрос! Мне и отца хватает!

  - Как дядя Миша поживает?

  Светка вспыхнула румянцем и прикусила губу. Дядей Мишей я называл её нового парня - Михаила Павлова. Они учились в одной группе.

  - А тебе какое дело?

  - Ну... Я же должен знать, что у тебя всё нормально. Что никто тебя не

  обижает. Павлов-то хорошо себя ведёт?

  - Отстань от него, маньяк! - Она улыбнулась и попыталась содрать с меня одеяло. Я засмеялся и посильнее вцепился в ускользающий покров. После сна в трусах у меня творилось нечто невообразимое. Светке, наверное, не привыкать, но я же ещё не совсем совесть потерял. Сестру я люблю и шокировать не хочу.

  - Так у него была-то? А?

  Она вскочила с дивана, мотнув каштановой головой, показала язык.

  - У него! И что?

  - Ничего.

  - Вставай давай! Расхрапелся тут.

  - Ах ты коза! - Я никогда не храпел. Это могли подтвердить многие... Гм... В общем, свидетели моего ангельски тихого сна найдутся.

  - Я тебе кофе налила. Ну да ладно. Попьёшь и холодные помои.

  Светка гордо ткнула пальцем в небо и выскользнула из зала. Я откинулся

  назад, забыв, что подушка валяется гораздо правее. Чертыхнулся, но передвигаться не стал. Тело охватила утренняя истома. Напряжение в области паха наконец-то начало таять. Потянувшись (так, что хрустнули суставы), я сел, свесив ноги на пол, нашарил тапки и пошёл в ванную. Из кухни доносился запах свежесваренного кофе. Светка включила телевизор и теперь подпевала на английском какому-то исполнителю:

  - Like a desert with no water. Like flower with no rain or sun. I'm lost

  without your love...

  Умывшись, я надел футболку и спортивные брюки, сложенные на стуле.

  Мама позаботилась. К кофейному аромату добавился запах яичницы. Похоже, Светка меня простила.

  - Родители где? - спросил я, заходя на кухню.

  - Отец на рынок уехал. Мама работает до пяти.

  - А-а-а! Точно, - зевнул я.

  - Вон тебе яичница. Хлеб сам порежешь.

  Светка схватила кружку с кофе и села за стол.

  - Ты надолго приехал? - Она отхлебнула кофе, достала из вазочки печенье

  и отправила его в рот.

  - Если шеф раньше времени не вызовет, то на все праздники останусь. Восьмого или девятого поеду домой.

  Серёг, пойдём Новый год с нами встречать. У Наташки родители к друзьям уходят, она всех собирает. Помнишь её?

  Кого?

  Когда купаться летом ездили, она ногу порезала.

  - Помню, помню. - Тарелка с яичницой переместилась на стол, рядом задымилась кружка кофе. - Не забывается такое никогда.

  - Ну так как?

  - Не, Свет, я с родителями, наверное, останусь. Отец обидится, если я опять смоюсь. Мама-то, конечно, не скажет ничего, но ясно же, что им не понравится. Всё думают, что я про них забыл. И, если честно, надоели мне все эти гулянки. Всё равно напиваться не буду. И чего я на вас смотреть буду трезвый? Удовольствие, прямо скажем, сомнительное.

  Светка прищурилась:

  - Ты меня за пьяницу что ли держишь? Вспомни, как в прошлом году я тебя от Вовки оттаскивала. Хорошо, что он тоже никакой был. Не понял ничего. А ты молодец! Думал, Москва тебе тут?

  - Ты меня всю жизнь будешь этим попрекать? Я что виноват, что у тебя друзья красивые?

  Я потянулся с вилкой в руках, перекатывая затёкшими мышцами. В голове возник образ Вовки, развалившегося на диване в расстёгнутой рубашке. В разрезе ткани видна тонкая золотая цепочка. Маленький крестик упал в канавку между грудными мышцами. На золотистой коже он практически не заметен. От воспоминаний по телу растеклось дрязнящее удовольствие.

  - Господи, повезло же мне с братцем! - Светка бросила на меня скептический взгляд и взяла второе печенье. - Мечта любой девки, а сам на парней засматривается.

  - Только не начинай, ладно. Братьев, между прочим, как и родителей не

  выбирают.

  - Не умничай! - Светка закатила глаза, потом встала и пошла мыть кружку.

  Я жевал яичницу и пребывал в хорошем настроении. Через минуту из-за спины

  раздалось:

  - Я пошла одеваться. У тебя есть время передумать.

  Передумывать я не стал. Предложение, конечно, было заманчивым, но мне на самом деле хотелось встретить Новый год с родителями. Тихо и по-семейному. В тёплых шерстяных носках, любимой затёртой футболке, с несмолкающим телевизором, маминым оливье и традиционным шампанским. Потом, конечно, придётся выпить с отцом водки, но не до состояния невменяемости, как это обязательно случилось бы на светкиной вечеринке. Через час после поздравления Президента захочется спать, и никто не посмотрит на меня, как на идиота. Не самый весёлый Новый год, но сколько их уже было в моей жизни! И сколько ещё предстоит...

  Яичница неожиданно закончилась. По пути к раковине я крикнул в прихожую:

  - Спасибо-о-о!

  Издалека донеслось задорное:

  - Пожалста-а-а!

  Через несколько минут Светка появилась на пороге кухни. От её

  домашнего вида не осталось и следа. Тёмно-синие джинсы, ремень в широкую

  вертикальную полоску, майка мягкого лилово-кофейного цвета - оранжевые и

  голубые полоски на ней были очень тонкими и издалека казались переливчатым

  узором, тяжёлые каштановые волосы спутались в аккуратном

  беспорядке. От восхищения я даже присвистнул.

  - Для Мишки так расстаралась?

  - Да пошёл ты!

  Светка резко развернулась и выскочила в прихожую. Я домыл посуду, сходил в зал, порылся в сумке, достал маленькую коробочку, обёрнутую прозрачной матовой бумагой и перевязанную тонкой фиолетовой лентой. В прихожей протянул подарок сестре.