Страница 11 из 19
— Привет, Чарити, — сказал я. — Я Дэнни Бойд. Вы меня помните?
Она по-прежнему стояла неподвижно, не сводя с меня взгляда. Я решил, что это из-за моего профиля. Он всегда так действует на дам.
— Вернон дома? — спросил я. — Я хотел бы с ним поговорить. Это не займет много времени.
Дверь медленно приотворилась еще на шесть дюймов.
— Индиго, — прошептала она.
— Что? — Я шагнул в квартиру. — Что вы сказали?
— Индиго. Ничего, кроме индиго.
Тут я вспомнил объяснение Николаса. Она все видит в цвете. Впрочем, если она говорит о Дэнни Бойде, начищенное серебро или отполированная бронза подошли бы, по-моему, больше.
— Где Вернон? — спросил я.
— Клик-клак, — монотонно пробормотала она. — Кликети-клак, кликети-клак, кликети-клак.
— Я тоже эстет, — сурово проговорил я. — Что это за чертовщина? Новый язык?
Она отвернулась от меня и принялась размеренно шагать взад и вперед, все время бормоча свое «клик-клак».
Я выбрал момент, когда она проходила мимо меня, и схватил ее обеими руками за плечи.
— Слушайте, — сказал я, — у меня нет времени валять дурака. Мне нужен Клайд.
Ее глаза смотрели сквозь меня.
— Я пишущая машина, — сказала она. — Я только печатаю, и больше ничего. Я не думаю, я только делаю свое дело, и все. Клик-клик-клак…
— Значит, вы ЭВМ. Валяйте в том же духе. Попозже я с удовольствием налажу ваши клавиши. А теперь я спрашиваю вас: где Вернон Клайд?
Она вдруг задрожала и рывком высвободилась из моих рук.
— Не спрашивайте, — проговорила она. — Нет. — Ее голова медленно поворачивалась из стороны в сторону. Она повторяла тупо: — Не спрашивайте. Что угодно, только не спрашивайте! — На мгновение ее взгляд остановился на мне. — Я вас помню. Репетиция, — произнесла она. — Разнорабочий. Парень с неотразимым профилем и сексуальностью.
— Ну вот, это уже на что-то похоже вообще, — согласился я. — Значит, вы меня помните. Прекрасно! А как насчет Клайда?
Ее голова по-прежнему ритмично подрагивала.
— Не спрашивайте, — снова сказала она. — Только не это. — Еще несколько секунд она всматривалась в мое лицо. — Сексуальность. — Она трижды медленно прошептала это слово. — Пожалуй, да. Вы можете получить все, что хотите, но только не спрашивайте. Чего бы вам хотелось, Дэнни Бойд?
Она подняла руки и одним быстрым рывком стянула свитер через голову. Я не ошибся, когда увидел ее в первый раз. Она не носила бюстгальтера, и две маленькие груди смотрелись умопомрачительно, что да, то да.
— Вы можете получить все, что хотите, Дэнни Бойд. Меня? Если желаете, можете взять меня. Я совсем не против, чего бы вы ни сделали. Я здесь, чтобы угождать, но не отвечать на вопросы. Только не вопросы!
Как утверждают некоторые люди, у меня бывает иногда глупое выражение лица. Но сейчас оно у меня было совсем дурацкое, и она это заметила, но не поняла, в чем дело.
— Извините, — сказала она. — Вы, конечно, хотите, чтобы я сняла все остальное!
Она расстегнула «молнию» на брюках, спустила их до щиколоток и изящно перешагнула через них. Теперь на ней остались только маленькие трусики.
Я хрипло кашлянул.
— Послушайте, я…
— Понимаю, — вежливо произнесла она. — Вы хотите, чтоб я их оставила, чтобы снять их самому? Делайте как вам нравится. Все, что угодно, Дэнни.
Мне оставалось сделать только одно, и я это сделал. Я размахнулся и ударил ее по щеке. Раздался громкий шлепок, ее голова дернулась от боли, и она, на секунду оторопев, вдруг разразилась слезами. Я подождал немного, пока она поплачет, потом спросил:
— Ладно, но где, черт побери, Клайд?
Чарити задрожала, и в ее горле что-то судорожно задвигалось, когда она попыталась заговорить, поэтому она просто кивнула на дверь, ведущую, видимо, в спальню.
— Почему, черт возьми, вы не могли сказать сразу? — по возможности мягко произнес я. — Почему?
Она только безмолвно покачала головой.
— Я перекинусь с ним парой слов, а вы тем временем оденьтесь.
Я подошел к двери и негромко постучал.
— Вернон Клайд! Это Дэнни Бойд. Мне надо срочно с вами поговорить.
Из комнаты не донеслось ни звука. Я взглянул на голую Чарити, но понял, что задавать ей вопросы бессмысленно. Она опять вышагивала размеренно туда-сюда, но теперь в одних трусиках. То еще зрелище!
— Клик-клак… — Этого было достаточно, чтобы у меня опять зачесались руки.
Я повернул ручку и вошел. Комната была ярко освещена, и моим глазам явилось нечто похожее на сцену из фильма ужасов.
Никогда раньше мне не приходилось видеть так шикарно обставленной спальни. Потолок цвета слоновой кости с несколькими светильниками, заливавшими комнату ровным сиянием, глянцево-белые стены, пол, во всю ширь покрытый белым мохнатым ковром, кровать голливудских размеров из светлого дерева, черные одеяла и шелковые простыни. Вокруг постели четыре больших зеркала, укрепленные так, что если даже вы ложитесь спать один, то всякий раз, открыв глаза, вы видите вокруг себя компанию для бриджа.
Как я уже сказал, это было похоже на сцену из фильма ужасов. Я никогда прежде не видел столько крови, причем даже и не подозревал, что ее может быть столько в одном человеке.
Темная лужа посреди ковра все еще растекалась, стены были в алых каплях. Кровавые ручейки бежали по кровати, где лежал Вернон.
Я взял себя в руки и подошел ближе. Это была работа маньяка, который продолжал орудовать ножом даже тогда, когда Клайд уже испустил дух.
Я быстро вернулся в гостиную и плотно прикрыл за собой дверь.
Чарити перестала шагать, когда увидела выражение моего лица.
— Индиго, — сказала она медленно. — Все индиго, вот почему я пишущая машина. Клавиши ходят вверх и вниз равномерно. Мне нельзя думать. Нельзя думать как человеку и даже как ЭВМ.
Я снова залепил ей пощечину, на сей раз не так сильно, но этого оказалось достаточно, чтобы ее глаза перестали казаться стеклянными.
— Давайте по порядку, — предложил я. — Как это случилось?
— Вы имеете в виду Вернона?
— Конечно, — огрызнулся я. — Сколько еще трупов в этой квартире?
— Я не знаю точно, — медленно выговорила она. — Прошел час или больше. Такое чувство, будто я провела тут не шестьдесят минут, а шестьдесят лет.
— За что вы его убили?
— Я?! — вскричала она. — Вы… вы считаете, что я… О нет, поверьте, нет…
— Тогда кто?
— Не знаю!
Внезапно она бросилась прочь от меня в другой угол комнаты.
— Я убью себя! — воскликнула она. — Тогда вы пожалеете о том, что сказали.
Здесь, в гостиной, был бар, который теперь уже не понадобится Вернону. Я достал бутылку виски и два бокала, наполнил их и протянул один Чарити.
— Но я не пью. — Она с сомнением посмотрела на меня.
— Это сугубо в медицинских целях, — прорычал я. — Давайте!
Мы вместе выпили, я убрал пустые стаканы обратно в бар и закурил. Вскоре виски сделало свое дело. Щеки порозовели. Она глянула на себя в зеркало, ахнула и инстинктивно прикрыла голую грудь руками.
— Как я оказалась в таком виде? — прошептала она.
— Это было частью вашей роли. Помните, вы предлагали мне себя, лишь бы я не задавал вопросов?
— Я… что делала?
— Не помните? Тогда и не надо. — Я подошел к бару, налил себе виски и с удовольствием осушил бокал.
— Пожалуйста, отвернитесь, я оденусь, — попросила она слабым голосом.
— Конечно, я никогда не отказываю дамам.
— Готово, — бросила она через несколько секунд. — Можете повернуться.
Теперь Чарити была полностью одета, но ее лицо все еще заливал яркий румянец. Она спросила:
— У вас найдется закурить?
Я протянул ей сигарету.
— Спасибо. — Она глубоко затянулась.
— Я бы не хотел вас тревожить, милая, но приходится напомнить, что Вернон с каждой минутой остывает.
Чарити сделала еще одну глубокую затяжку.
— Он пошел в спальню, — ровным голосом начала она. — Я сидела здесь, слушала новую пластинку. Когда пластинка кончилась, Вернон все еще не выходил, и я стала его звать. Он не ответил. Я решила, что он заснул, — он иногда засыпал внезапно. Мог спать в любом месте: в метро, в ресторане…