Страница 30 из 30
Страх исчез. Даже когда генерал ухватил ее за край плаща и притянул ближе, она не испугалась.
— Что ты ему сказала? — Муромский приставил дуло к груди юной княжны. — Что?!
— Я сказала ему, что все будет хорошо.
— Хорошо? — Генерал хрипло расхохотался. — Да, все будет хорошо. Как только я убью вас обоих, все будет хорошо, и я наконец успокоюсь.
— Нет. — Голос Жюли звучал ровно, тонкая ладонь незаметно скользнула в карман и нащупала пистолет. — Все будет хорошо, потому что я — дочь твоего брата Алексея.
Муромский отдернул от нее руку, словно обжегшись.
— Алексея? — Генерал в ужасе уставился на племянницу, не сознавая, что Адам подходит все ближе. — Алексея? — повторил он. — Боже, как я сразу не понял! — прошептал Муромский. — Это все твои глаза! С первого же мгновения у меня мурашки пошли по коже. Я знал, что ты приехала терзать и мучить меня. — Дыхание его вырывалось с трудом. — Но я убью тебя. Тогда твои глаза навеки закроются и более не причинят мне вреда.
Муромский безумен, думала Жюли. Всю жизнь он творил только зло, и вот рассудок его помутился. И все-таки в душе ее теплилась искра сострадания.
— Нет. — Жюли положила руку на его плечо. — Я — твоя плоть и кровь, и ты не сможешь меня убить.
Со сдавленным криком генерал отпрянул от нее. Иссеченное шрамами лицо превратилось в чудовищную маску.
— Он победил! — выкрикнул Муромский. — Алексей победил!
Адам метнулся к Жюли, увидев через плечо, как Муромский поднял пистолет, приставил дуло к виску и спустил курок.
При звуке выстрела Жюли вздрогнула. Еще раньше, чем Адам обхватил и поддержал ее, она знала, что произошло. Теперь, в объятиях любимого, она задрожала в ознобе.
— Я думала, он застрелит меня… — Голос Жюли беспомощно прервался. — Я думала, он застрелит нас обоих.
— Все хорошо, родная. — Адам погладил ее по волосам. — Он больше не причинит нам зла.
— Господин, — Янош схватил его за руку. — Надо убираться отсюда как можно скорее. Его люди во всем обвинят нас.
Адам кивнул и повел Жюли к двери. На пороге они остановились. Рука Адама крепче обхватила хрупкие плечи, но Жюли все-таки обернулась и прошептала:
— Да простит тебя бог.
Адам поцеловал ее в лоб и увлек к выходу.