Страница 80 из 99
- Особенно не шикуй, - посоветовал Том, зная, что Борис любит пустить пыль в глаза. - Там тоже не лопухи, в милиции.
- А Машка на что? - рассмеялся Блоха. - Я и беру ее на юга, чтобы следила за мной, не давала зарываться.
Терпения у Блохи не хватило подождать, пока шампанское охладится, он достал из холодильника бутылки, закуску приготовил Том. Коньяк пил Борис из толстого хрустального стакана, запивал шампанским. Сейчас он не походил на того прихлебателя, каким Том привык его видеть. Держался уверенно, с присущей ему наглецой. Пепел стряхивал на стол рядом с тарелкой, хотя под рукой была бронзовая пепельница, пол возле тахты заследил, пиджак небрежно бросил на подушку. Тому не хотелось пить, но Борис так редко угощал, что он решил гоже на дармовщинку выпить, но налил себе не в стакан, а в рюмку.
- Выручи, старина, - взглянул Блоха на Тома. - Завтра заброшу тебе этого Гальса? Спрячь подальше, а вернусь с югoв - заберу. Понимаешь, негде оставить.
- Лучше возьми в Одессу-маму, - подсказал Том. - В Ленинграде не продашь.
- Рамку жалко, - вздохнул Борис. - Золоченая... А с рамкой не повезешь.
- Дурак ты, - сказал Том. - Избавляйся как можно скорее от картины, пока хозяин не вернулся и в милицию не заявил... А он - "рамка"! Плюнь на нее и выбрось на помойку. С рамкой скорее опознают картину.
- В каталогах картинка не числится, - размышлял Борис. - Может, подделка? Я одному человеку показал, он понимает толк в искусстве, говорит, настоящий Гальс. Тогда ему цены нет!
- Тем более надо поскорее избавиться.
- Жалко за тыщу продавать, когда она стоит десять, а может, и больше, - вздохнул Блоха.
- Рискованный ты парень! - усмехнулся Том.
- А ты очень уж осторожный, - пробурчал Борис, - Мог бы и помочь.
- Честь фирмы, - сказал Том, - Если мальчики из отделения пронюхают, что я еще краденое скупаю или прячу, мне крышка.
- Пожалуй, выдеру я ее из рамки и возьму с собой, - решил Борис. - А Машка в Одессе продаст. Вывеска у нее представительная, не то что у меня... Скажет, фамильная ценность, досталась в наследство от бабушки.
Блоха, к облегчению Тома, ночевать не остался, у него какие-то дела в городе. Том даже не поинтересовался, какие могут быть дела ночью. Борис не дал бы ему спокойно выспаться, наверняка стал бы требовать еще выпивки, приставал бы со своими пьяными разговорами.
У калитки они распрощались. Отсюда до электрички было не очень далеко. Уже отойдя на несколько шагов, Блоха обернулся и сказал:
- Красотка Ева приехала... Кажется, совсем. Поцапалась с режиссером и мотанула оттуда.
- Когда ты ее видел? - подскочил к нему Том. Он даже не заметил, что в одном шлепанце, второй соскочил с ноги и остался у калитки.
- Что, забилось ретивое? - засмеялся Борис. - Как же ты не смог ее удержать? Жадный ты, Томик, а красивые девчонки скупердяев не любят...
- Пошел ты к черту! - выругался Том и повернулся к нему спиной. Он сообразил, что и без Блохи все, что надо, сейчас узнает про Еву.
- Не жмись, Томик! - насмешливо проговорил ему вслед Борис. - Тряхни мошной! Ева - дорогая девочка...
Том сначала позвонил Марии, та сказала, что Ева сейчас дома одна и ей можно звонить, она только что с ней разговаривала. Кстати, Ева спрашивала про него...
Долгие протяжные гудки, затем такой знакомый глуховатый и вместе с тем детский голос:
- Да, я слушаю... Але? Кто это?
- Здравствуй, Ева...
Равнодушный голос:
- А-а, это ты... Приветик! Ну, как дела? Что новенького?
Набор пустых фраз, лишь бы что-нибудь сказать. Кал будто они не сидели у него на этой самой тахте, не целовались... Так, знакомые, даже не хорошие знакомые, а просто лишь знакомые...
- Ты одна?
- А что?
- Хочешь, я приеду?
- Ты с ума сошел! А родители? Я к тебе как-нибудь зайду. Пока.
- Подожди, Ева! - кричит он в трубку. - Как твои киношные дела?
- Никак. Надоело мне все это.
- Я слышал, ты замуж выходишь?
- Тебя это волнует?
- Я очень скучал...
- Надо же! А я не скучала... Послушай, у меня кофе на плите. Пока.
- Приходи завтра! В любое время. Я тебя жду... - и чуть помолчав: - Есть для тебя блок "Мальборо".
- Ты знаешь, чем меня можно купить, - усмехнулась она. - Да, а как поживает наш общий знакомый Григорий Данилович?
- Его нет, он умер! - горячо воскликнул Том.
- Умер? - поверила Ева, впрочем не слишком опечалившись. - Да-а, он ведь был старенький...
- Он умер для тебя... На кой он тебе, Ева?
- Мертвый? - зевнув, спросила она.
- Приходи, слышишь? Я тебя жду.
- Там видно будет, - он слышал, как она еще раз зевнула и, помедлив, повесила трубку.
Том с минуту сидел, возбужденно тараща глаза на ковер, затем схватил бутылку из-под коньяка, но она оказалась пуста. Блоха не уйдет, если на дне хоть капля осталась... Достал из бара начатую бутылку водки, налил в стакан и залпом выпил.
Жизнь снова показалась ему прекрасной, он включил магнитофон и, развалившись на тахте, стал слушать музыку. На губах его появилась улыбка, светлые, с рыжинкой глаза были задумчиво устремлены на потолок. Ева в городе... Это замечательно. Больше он ее никому не отдаст... А что, если жениться? Ну и что ж, раз она такая? Он тоже не сахар! Вот и будут они два сапога - пара. Какая бы она ни была, но ему ее не хватает. Он это понял за эти месяцы, а так она будет рядом... Изменит? Ну и что ж? Разве жены не изменяют своим мужьям? Каждый, идя под венец, думает, что уж его-то жена никогда ему не изменит, а проходит время, и самоуверенный муж начинает замечать, как на лбу набухают рога... В отличие от таких наивных мужей он, Том Лядинин, заранее знает, что ему жена будет изменять... Сейчас же он не ревнует ее к Грише, к какому-то режиссеру и другим? Почему же будет потом ревновать, когда она станет его женой?.. Да и обходиться Ева будет гораздо дешевле. Это сейчас она хорохорится, кичится тем, что ничего не умеет делать, а родит ребенка - изменится. Не может женщина, имеющая ребенка, не измениться. Сейчас она этого не знает, а потом и сама не заметит, как станет другой... А сколько еще ему. Тому, холостяковать? Тратить деньги на случайных знакомых? Уж лучше содержать одну Еву. А то, что она ему больше всех нравится, он это понял. И если жениться, то надо сейчас же, пока она находится между небом и землей: не учится и не работает, да и дома тяжелая обстановка. Стоит ей потверже встать на ноги, определиться в жизни, и тогда ему не видать ее как своих ушей, которыми он при большом желании умеет шевелить... Еще в детстве натренировался. Спорил со сверстниками на деньги и выигрывал...
Приняв решение жениться, Том решил действовать.
2
Среднеазиатская киношная одиссея Евы закончилась осенью в Чимкенте. Пока она снималась в эпизодах, Василий Иванов подобрал ей небольшую роль в новом телефильме; ей нравилось работать на съемочной площадке, но когда отснялась и ее перевели на должность пятого или десятого помощника режиссера, Ева затосковала. Одно дело, когда ты какая ни есть артистка, а другое - когда ты девочка на побегушках! Хотя новая должность ее и громко называлась "помреж", на самом деле она была курьером. Настоящие помощники режиссера закончили институт и имели непосредственное отношение к творческому процессу, Евой же скоро стали командовать все кому не лень, даже осветители.
С Василием Ивановым у нее вскоре состоялся очень короткий разговор. Надо сказать, что на съемочной площадке режиссер забывал про все на свете, иной раз даже не замечал Еву, что ее очень задевало. Если бы она поговорила с ним вечером, в номере гостиницы, очевидно, так бы все и не обернулось, но Ева подошла к нему в разгар работы на съемочной площадке. Огромный, бородатый, в кургузой брезентовой куртке - как раз моросил дождь, - Василий грубо спросил: