Страница 4 из 57
женщины, которой религиозный закон запрещает покидать жен¬
скую половину дома и видеть чужих мужчин, которую отдают
замуж — как вещь продают, не спрашивая ее согласия. Араб¬
ские просветители, в том числе и Зейдан, уделяли борьбе за
женскую эмансипацию очень много внтшапия, считая ее одним
из главных путей к прогрессу нации. Правда, речь шла еще не
о политических правах, имелось в виду освобождение женщины как
личности, о ее праве на уважение, на любовь, на самостоятель¬
ный выбор спутника жизни. Под этим углом зрения история Абба¬
сы оказывается для читателей — современников Зейдана — чрез¬
вычайно актуальной, и недаром автор постоянно подчеркивает зна¬
чение и могущество любви в человеческой жизни, любуется чисты¬
ми и нежными взаимоотношениями Аббасы и Джаафара, — чем пре¬
краснее идеал, тем страшнее его неизбежная гибель в условиях, про¬
тивных естественным законам жизни. И совсем уже современно для
тех лет звучат рассуждения Аббасы и Атбы о деспотизме мужчин.
В этой истории подчеркивается еще один важный момент,
характерный для идеологии Просвещения — мотив любви знатной
дамы и человека «низкого» происхождения, который тем не менее
заслуживает любви по своим личным качествам, будучи «самым до¬
стойным человеком в мире». О демократических настроениях Зей¬
дана свидетельствуют и образы верных слуг — Атбы, Риаша, Барры
п др. В тОхМ, как Зейдан изображает их, есть что-то от ловких и хитро¬
умных слуг из «1001 ночи». Атба, например, не просто преданная
служанка, слепо выполняющая повеления своей госпожи и готовая
ради нее пожертвовать жизнью, — это прежде всего друг, женщи¬
на умная, волевая, инициативная, гораздо более изобретательная,
чем сама Аббаса. Вот это демонстративное отвергание сословных
привилегий, признание истинной ценности человека как личности,
независимо от его положения (так оценивает людей, кстати, и
идеальный герой романа — Исмаил) — черта, очень характерная
для литературы Просвещения и в Европе и на арабском Востоке.
Таким образом, мы видим, что романы Зейдана для арабских
читателей были не только историчесюши: рассказанные и про¬
комментированные автором события порождали вполне современ¬
ные ассоциации, заставляли задухмываться над самыми животре¬
пещущими вопросами. Этим, безусловно, и объясняется необычай¬
ная популярность романов Зейдана.
Для нас же «Сестра Харуна ар-Рашида» оказывается романом
вдвойне историческим, ибо знакомит нас сразу с двухчя эпоха¬
ми —и с золотым веком халифата п с арабской эпохой Просве¬
щения.
А. Долинина
Глава I
ТАИНСТВЕННЫЕ ПУТНИКИ
Меджлис веселья был в полном разгаре, когда Мухам¬
мед аль-Амин, сын Харуна ар-Рашида, недавно назначен¬
ный первым престолонаследником халифата, надумал ку¬
пить белых рабынь.
— О, достойнейший из достойнейших, великолепная
мысль! Чернокожие, да и желтолицые, изрядно надоели,—
подхватил фаворит престолонаследника аль-Фадль ион ар-
Рабиа.— Могу тебя порадовать, мой повелитель: иудей
Фанхас доставил в Багдад бледнолицых гурий отменной
красоты.
— Ценю твои услуги, мой верный Фадль,— покрови¬
тельственно ответствовал аль-Амин.— Возьми-ка это дель¬
це на себя. Поутру отправляйся к своему иудею и отбери
красоток для нас.
Находившийся поблизости придворный поэт Абуль
Атахия внимательно прислушивался. Острым нюхом
опытного интригана он учуял запах крупного барыша.
Обделывать делишки с богатым работорговцем ему было
не впервой.
Он очень спешил. Путь предстоял неблизшш, дворец
юного престолонаследника находился в предместье аль-
Мухаррем, в восточной части Багдада, а дОхМ Фанхаса — в
холмистом районе, на западе, где в свое время халиф аль-
Мансур возвел постройки для содержания рабов, полу¬
чившие название Дар ар-Ракик.
Солнце клонилось к западу.
Абуль Атахия был худощав и строен фигурой. Соби¬
раясь в ночной поход, он сбросил изысканную, богатую
одежду, в которой вернулся с пиршества, растрепал
завитые локоны черных волос, надел на голову помятую
чалму, замотав ее, как носят простолюдины, и закутался
в дешевую абу. Глянув на него, никто бы не подумал,
что перед ним придворный поэт.
Он спустился к Тигру, пошел вдоль реки, колеблясь,
то ли подозвать лодочника и переправиться на другой бе¬
рег, то ли пешком добраться до нижнего моста и сэконо¬
мить дирхемы на переправе. О том, чтобы нанять верхо¬
вого осла, как постоянно делали багдадцы — в каждом
переулке были погонщики, промышлявшие извозом,— он
даже и не подумал: лишние расходы, кому они нужны!
Из-за утеса, нависшего над рекой, показались наду¬
тые ветром белые паруса. Большая лодка обогнула излу¬
чину реки и, как бы поддразнивая одинокого путника,
заскользила вдоль берега, по которому он шагал.
На землю опускалось темное покрывало ночи. Замолк¬
ли голоса птиц, притихли животные. До нагромождения
прилепившихся друг к другу строений аль-Карха, узких
улочек, забитых прохожими, было еще далеко.
По обоим берегам Тигра тянулись цветущие парки,
в которых то здесь, то там показывались загородные
дворцы визирей и эмиров.
Лодка приблизилась.
— Э-эй! — крикнул Абуль Атахия.
Кормчий не шевельнулся: или не слышал, или не хо¬
тел отвечать.
— Э-эй, на борту! — повторил поэт.
— Некогда нам! — ответили с лодки.
Как это часто случалось, получив отпор, Абуль Ата¬
хия во что бы то ни стало захотел добиться своего. Кроме
того, время было позднее, нужно было спешить.
Повинуясь команде, матросы убрали паруса и усе¬
лись на весла. Абуль Атахии стало ясно: это не вечернее
катание по Тигру, устроенное богатым багдадцем. Да и
спускавшаяся ночь обещала быть безлунной, непригод¬
ной для увеселений на реке.
— Э-эй, на борту!
Кормчий’привстал, сложил руки рупором.
— Чего тебе? Кто ты?
— Чужеземец я! Ты понимай, я чужеземец! — слегка
коверкая слова, ответил Абуль Атахия.— Ночью пора по¬
пасть квартал аль-Харбийя. Не знаю, как добраться. Будь
великодушен, хозяин!
Кормчий на минуту исчез, затем появился снова.
— Ладно, возьму!
Лодка замедлила ход, повернула и причалила к бе¬
регу. Рослый матрос поднял дощатые сходни, один ко¬
нец уложил на борт, второй перебросил на прибрежную
гальку.
Абуль Атахия проворно взбежал по сходням, с по¬
клоном приветствовал кормчего и, послушный его указа¬
нию, присел на скамеечку возле спущенного паруса.
Огляделся. Лодка уже отошла от берега. Четверо матро¬
сов налегли на весла. На корме горел факел. Его неров¬
ный свет вырывал из сгущавшихся сумерек фигуры двух
людей. Это были мужчина и женщина. Одетые по-бе¬
дуински, они сидели, скрестив ноги, и дремали. Перед
мужчиной стояли кабкабы, какие носят в Хиджазе. Возле
женщины на палубе была устроена широкая постель, в
которой спали два мальчика, полуприкрытые вышитым
узорчатым платком. Головы их покоились у женщины на
коленях.
«Тут что-то кроется,— подумал Абуль Атахия.— Это
не родители с детишками. Не мешало бы разгадать за¬
гадку! Ничего не скажешь, отличный вечерок!»
Нос лодки разрезал недвижную гладь реки. Ветер улег¬
ся. Воздух был тих и спокоен. Ни звука. Лишь монотонно¬