Виражи

- Спасибо, - ответила Наташа. – Мы обязательно воспользуемся Вашим приглашением.

Они расстались хорошими друзьями.

- Как я тебя обожаю! – сказала Наташа Андрею.

- За что это?

- За то, что ты – понимающий! Мне так повезло с тобой!

Они уходили в свой номер счастливые, переполненные эмоциям. У них еще был день впереди, но сейчас, после погружения в морскую пучину, очень хотелось есть.

Наскоро переодевшись в номере, они спустились в свою любимую столовую, где плотно пообедали. Андрей не сводил восхищенных глаз с Натальи, нежно улыбаясь ей:

- Девочка моя, расскажи о себе. В тебе столько скрытых умений и талантов, что мне становится страшно: а соответствую ли я тебе по уровню интересов.

- Ну, что ты такое говоришь, Андрюша. Как можно? Не обижай меня своими сомнениями. Тебе хорошо со мной? Радуйся. А я тебя открываю заново. И нахожусь в состоянии крайней влюбленности. Ты понимаешь, что, как ты чувствуешь меня сейчас, то же самое происходит со мной. Да, мы были с тобой знакомы с юности, но это ни о чем не говорит, это ничего не значит. Настоящие мы – сейчас. Мне так классно с тобой, что я иногда даже зажмуриваюсь от того, что мне кажется – это сон: прекрасный, захватывающий, но недолговечный. Я очень боюсь потерять тебя, Андрей. Поверь, находок и потерь в моей жизни было достаточно, наверное, потому что как магнит притягиваю к себе сложные ситуации. Я и сейчас пытаюсь жить на пределе своих возможностей, потому что, кажется, что чья-то невидимая рука заберет все это, оставив меня истекать кровью.

В глазах Натальи сверкнула слеза, и она, пытаясь скрыть это «мокрое» дело, отвернулась.

- Ну, что ты, родная. Не печалься. Я всегда буду с тобой.

- Андрей, пойми, ничего вечного не бывает. Сколько раз я слышала клятвенные обещания, что со мной будут навсегда, а в жизни выходило все исковеркано, жестоко. Я чемпион по потерям в этой жизни, Андрюша. В любви мне всегда даются такие испытания для моей бедной души и сердца, что я просто уже боюсь заводить какие-либо отношения. Но, тем не менее, я хочу любить и быть любимой. Пообещай мне, что никогда не оставишь меня. Я понимаю, что глупо брать с тебя такую клятву, но мне будет спокойней. Веришь, я просыпаюсь порой в страхе и начинаю рукой, глазами искать тебя, потому что мне кажется, что я сейчас не живу, а нахожусь в каком-то нереальном сне. И расплата за короткое счастье не заставит долго ждать.

- Замечательная моя девочка. Я не позволю больше тебе страдать, на том простом основании, что я любящий мужчина. Этим все сказано. Я тянулся к тебе тогда, лет десять назад. Ты была для меня кристаллом, магическим и манящим, но я понимал, что не смогу до тебя дотянуться из-за твоей гиперответственности перед данным словом. Тебя предали в первый раз. Ты не могла себе позволить предать другого, зная, какую боль это причинит человеку. Я все понимаю. Но Господь, наверное, неслучайно дал нам шанс встретиться вновь по прошествии стольких лет: надо было нам пройти семь кругов, чтобы, наконец, суметь ценить то, что мы имеем сейчас. Все не случайно в этом мире. И каждому воздается по его заслугам, милая моя. Если бы заглянула сейчас в мое сердце, то увидела бы, сколько там распустилось цветов, сколько бабочек порхает, а когда-то мне казалось, что душа моя – выжженная пустыня. Ты сама все понимаешь, потому что мы с тобой одинаковые: два израненных сердца, которые потянулись к друг другу, и сейчас начинают обрастать новыми, гладкими слоями. Я никогда не обижу тебя. Во всяком случае, попытаюсь предотвратить невозможное.

Андрей взял ее ладонь в свои руки и смотрел долгим взглядом в эти два голубых озерца, наполненных слезами. Он готов был растерзать любого, кто причинил бы ей боль. Ему навсегда захотелось стать ей опорой, защитой, гранитной скалой, которая отгородит ее от мерзостей жизни, от боли и несчастья. Его взгляд говорил больше, чем слова, а через тепло ладони вливалась уверенность, что все будет ХО-РО-ШО, и не стоит ей рвать свое сердце сомнениями.

Встряхнувшись от печальных воспоминаний, Наташа встряхнула локонами и улыбнулась:

- Ну, что же мы сидим? На нас и так давно уже все смотрят, как на умалишенных. Давай, сбежим куда-нибудь в прохладу лесов, туда, где нет людей и суеты мира. Я так хочу быть только с тобой, видеть только тебя и жить для тебя.

- Поедем, красавица моя, но я пока не скажу тебе, куда. Верь мне, я готов подарить тебе целый свет, лишь бы твои глаза вспыхивали счастьем.

- Ах, Андрюша, как же я тебя люблю, - прошептала она в ответ.

Андрей поднес ее руку к губам, и дыханием прикоснулся к ее длинным пальцам. Эта ласка была изощреннее, чувственнее любого прикосновения. От его взгляда и тепла внутри разлилось желание, жгучее, неотвратимое, болезненное. Она вздрогнула от своего неуемного стремления слиться с этим «невозможным» человеком.

- Пойдем скорее, иначе я не выдержу и начну приставать к тебе прямо здесь, и это будет, ай, как неприлично, - сказал он, а в глазах у него плясали «чертенята».

Наташа поднялась на ослабевших ногах. Оперевшись на руку Андрея, поднялась с ним по лестнице скорым шагом, почти бегом, так как, казалось, они упускают из жизни такие важные минуты.

Захлопнув дверь спиной, слились в чувственном поцелуе. Он пил ее, пытаясь до конца познать ее магическую загадку, а она растворялась как соль, как сахар в стакане воды, в этих любящих горячих объятиях. И больше никого не существовало в этом мире, кроме двух тел, рассказывающих о страсти и любви.

Она очнулась в смятых простынях. Андрей лежал на животе. Глаза закрыты. Долгим взглядом Наташа ласкала его, разглядывала. Все ей нравилось в нем: и его стать, и его цвет волос, и его шутки, иногда на грани дозволенного. Но больше всего манила его душа, которая отзывалась на ее малейшее желание. Она понимала, что этот человек готов целый мир положить к ее ногам. Но, что она могла дать ему взамен? Всего этого было мало. Ей хотелось залечить его боль прошлой жизни, отогнать от него все «тучи», которые иногда набегали на его лоб. Она хотела тонуть в его смеющихся глазах и слышать его смех. И даже то, как Андрей подтрунивал над Натальей, делало ближе и роднее: так только самые родные люди могли понять друг друга с полуслова, с полувзгляда. Она улыбалась, окидывая его, съедая взглядом. И состояние блаженства не покидало состояние души.

- Ай, как неприлично разглядывать утомленного человека, - не размыкая век, прошептали его губы.

- Вы что-то имеете против, сударь?

- Нет, но Вы, сударыня, начинаете меня заводить. Я с Вами сам становлюсь, ну, очень неприличным человеком.

- Не прибедняйся, - парировала Наталья. – Давай вставай. Кто-то обещал подарить мне весь мир.

- А я уже . . . встал, - потянувшись всем телом к ней, ответил Андрей.

- Фу, ну какой же вы бессовестный малый.

- Да, ты даже не представляешь, насколько гадкий и невоздержанный. Ну, как, иди ко мне, я что-то уже успел истосковаться по тебе.

Наталья рванула было с кровати, но он перехватил ее, уложил на спину и начал покрывать поцелуями всю-всю.

Они мчались в гору по проложенной протекторами шин колее, мимо густых зарослей дикой ежевики, высоких мальв, качающихся от дуновения ветерка трав. Нырнули в лес, который нагонял в салон таинственные тени. Сквозь листву пробивались лучи полуденного солнца, ласково освещая толстые, многовековые корни деревьев. Все здесь переплеталось, жило своей жизнью, и казалось, что природе нет дела до этой бегущей машины, уносящей два влюбленных сердца навстречу новым ощущениям. Наталья, прилипнув к лобовому стеклу, во все глаза рассматривала красоты, а Андрей, подтрунивая над ней, любовался ее неуемным стремление запечатлеть в памяти все, что видела.

- Сейчас, машина подпрыгнет, и на лбу выскочит шишка. Отлипни от стекла, пожалуйста. Мне жалко твоего лица.

- Андрюша, я готова им пожертвовать, но упустить ничего не могу. Ты только посмотри, как красиво кругом. А здесь растут грибы?