Страница 55 из 69
Бобровничи проболтался, что их «много». А сколько? И где они?
Пригодилось «указание», полученное Семененко от шпиона: «Подбирай людей, недовольных Советами. Обеспечь встречи с ними…»
Что ж, будем обеспечивать. Затягивать это дело нельзя.
И опять пришлось двум чекистам, И.П.Костюкевичу и А.В.Покровскому, как в прошлый раз Дубовику, напяливать на себя обличье гитлеровских недобитков – «лесных братьев». Подобрали для них соответствующую одежду военной поры и оружие прошлых лет, привели в обжитой вид заброшенную землянку в лесной глуши. И когда наконец все было готово, И.Ф.Семененко, как и условились, привёл своего квартиранта на первую встречу с «единомышленниками».
А какая встреча обходится без самогона? Кружка, другая, и пошли разговоры, откровенные признания.
Да, Бобровничи прибыл из-за границы. Что, не верите? Вот вам подлинное удостоверение «БНР», подписанное самим «президентом» Абрамчиком! Сколько с ним, с Бобровничи, ещё человек перемахнуло через границу? Придёт время – узнаете. Пока что сюда должен вот-вот явиться один из них.
Тот пришёл в разгар выпивки, назвался «Фином» и с жадностью потянулся к кружке с первачом.
– Гляди, не перебарщивай, – начальническим тоном предупредил Бобровничи.
Но Фин отмахнулся:
– Брось, «Джо», у меня тоже есть голова на плечах.
«Так, – мысленно отметил Покровский, снова наполняя кружки. – Фин и Джо – шпионские клички. За старшего у них Джо».
А Бобровничи уже начал собираться в путь.
– Фин останется с вами, – сказал он. – Дорогу я теперь знаю, когда нужно будет, приду.
И в тот день, и в последующие Фин все чаще стал жаловаться на тоску по родным местам, по своим близким, живущим где-то здесь, в Белоруссии. Мол, считают его пропавшим во время войны без вести, а он жив-здоров, да только родне на глаза показываться не смеет. А потом начал говорить о приближающейся зиме, поругивать Джо, Рогулю с Абрамчиком и американцев. Оба «лесные брата», Костюкевич и Покровский, помалкивали. Только сочувственно кивали головами: проверяй, мы, голубчик, и не таких видывали.
Однажды Покровский и сам решил проверить искренность Фина.
– Что ты ноешь? – сердито спросил он. – Или мы тебя держим в лесу? Без тебя жили и дальше проживём.
– Убирайся на все четыре стороны! – поддержал товарища Костюкевич. – Только как на это твой Джо посмотрит.
– А на это нам с тобой наплевать, – хлопнул Покровский «брата» по плечу. – Они знают друг друга, одной верёвочкой связаны и пускай разбираются сами.
– Да вы что? – выпучил Фин глаза. – Разбираться с этой скотиной? Он же сволочь последняя, прихвостень Рогули. Чуть что – сразу прикончит, а я ничего плохого не сделал и делать не буду. Не хотите совет дать – не надо. Сам уйду, а в этой берлоге больше не останусь.
Голос и тон, весь вид молодого, затравленного постоянным страхом парня был искренним.
И Покровский рискнул:
– Ну какой мы тебе можем дать совет? Чем можем помочь, если сами, за прошлую службу в полиции, с петлёю на шее живём? Ночь наступит, и перед глазами – ров. А в нем женщины, дети расстрелянные. Разве такое простят?
– Но ведь я никого не убивал! – с болью воскликнул Фин. – За что же меня?
– А тебя и не тронут, если крови людской на руках нет, – спокойно вставил Костюкевич. – Говорят, будто есть такой закон для всех, кто является с повинной. Эх, – и «брат» тяжело вздохнул, – знать бы это раньше…
Рано утром Фина не стало. Куда он ушёл? Если к Джо, так тому и придраться не к чему. Парень жаловался, ныл, ему отвечали. Впрочем, вряд ли Бобровничи-Джо решится полезть на двоих до зубов вооружённых «лесных братьев». Предпочтёт, скорее всего, переждать несколько дней.
А тем временем…
А тем временем из районного отделения МГБ поступило сообщение, что Фин явился туда с повинной. Он принёс с собой два пистолета, ампулу с ядом, паспорт, военный билет и трудовую книжку на имя Михаила Васильевича Дубровского.
Сдавая все это чекистам, предупредил:
– Документы липовые, у меня другая фамилия. И родился я здесь, в Белоруссии.
Снова был услышан рассказ о пути, неизбежно ведущем в бездну.
Белорусский юноша, почти подросток, попадает на каторгу в гитлеровскую Германию. За похлёбку из брюквы, за варево из полугнилой картошки работает на немецкого бауэра в деревне Оленберг, что над Рейном. Как великое счастье – победа над гитлеровцами, обернувшаяся приходом союзников-американцев. Но они и не думали о передаче на советскую Родину вчерашних немецких рабов. Вместо этого – уговаривания не возвращаться в Советский Союз. Беспрерывное, день за днём, запугивание ожидающими там репрессиями, неминуемой ссылкой в сибирские лагеря.
Сильные духом люди шли на все, только бы возвратиться домой. Слабовольные оставались.
Остался и этот парень.
Голод, нищета, работа от случая к случаю. Был и в Западной Германии, и в Соединённых Штатах. Из Пенсильвании за бродяжничество выслали на Гудзоновы острова, в специальный лагерь для таких же бездомных бродяг. А оттуда опять в Западную Германию, в Гамбург, и ещё дальше, в город Вюрцбург. На этот раз в лагерь для так называемых перемещённых лиц. Из Германии наконец перебрался в Англию, где случайно встретил на улице такого же горемыку, вместе с которым довелось батрачить на немцев. Тот и свёл с бывшим майором гитлеровской армии, карателем и националистом Борисом Рогулей, выступавшим теперь в роли защитника «страдающего от большевистского ига» белорусского народа, а заодно занимавшимся вербовкой агентуры для империалистических разведок.
Повторилась старая альтернатива: «или – или». Или делай, как тебе говорят, или можешь подыхать с голоду.
Мюнхен. Номер в гостинице «Вюртембергский дворец». Здесь дождался ещё одного новичка, такого же выходца из Белоруссии, назвавшегося «Беном». Познакомился с Петром Сычом, сподвижником Бориса Рогули по вербовке. Пётр Сыч и взял на себя все дальнейшие «заботы» о новичках. Сам возил их на испытания «детектором лжи», сам же отвёз в школу американских шпионов и диверсантов, находящуюся в небольшом немецком городке Кауфбейрене. В этой школе Бен и Фин познакомились со своими будущими сообщниками – Карлом и Джо. А когда вся четвёрка прошла полный курс шпионской подготовки, наступила пора за него расплачиваться.
Начались приготовления к переброске через советскую границу.
На снабжение своих агентов американцы не поскупились. Дали каждому по автомату, по обычному и бесшумному пистолету, по набору для тайнописи. Снабдили всех портативными радиостанциями. Не забыли дать и карты района выброски, изрядные суммы денег. Обеспечили маленькими ампулами с мгновенно действующим ядом, чтобы эти отважные ребята не попали, храни их господь, живыми в руки чекистов.
Очень торжественным, трогательным оказалось также и прощание с пассажирами самолёта без опознавательных знаков. Мягкосердечный, чувствительный Борис Рогуля, соизволивший самолично прибыть на аэродром, даже слезу пустил. А суровый и немногословный американец, начальник шпионской школы, посчитал необходимым ещё раз заверить парней, что, вернувшись с задания, они могут жить где угодно и будут всем обеспечены.
Потом был прыжок в ночную тьму, приземление, слава богу, удачное. Быстро спрятали парашюты и запасную рацию. Шли всю ночь, а под утро Джо развернул антенну и передал шифровку о том, что все обстоит благополучно. Углубившись подальше в лес, под густой развесистой сосной вырыли яму и спрятали в ней все, что привезли с собой. Было тихо вокруг, и это шпионов успокоило. Но когда, дня через два, Фин и Карл отправились на разведку, нервы сдали и у одного, и у другого. Сдрейфили сразу же, как только услышали окрик сторожа лесопилки. Улепётывая от старика, Карл развил такую скорость, что и заплечный мешок с вещами бросил. А в мешке среди прочего – автомат…
В общем, «храбрецам» не повезло.
А вскоре один из них предпочёл явиться самолично.
Фин подробно рассказал, где и когда он должен был встретиться с Джо и двумя другими агентами, показал и их базу-землянку в лесу. Было решено: в тот же день арестовать старшего группы Джо-Бобровничи. Но ни дома, у бухгалтера Семененко, ни на стройке его не оказалось. Очевидно, почуяв неладное, шпион предпочёл скрыться. По словам Фина, и Бен на время исчез из леса, отправившись проведать каких-то своих родственников, пообещав в ближайшие дни возвратиться в пущу. Сделать это он мог по единственной дороге, пролегающей через село Любчи. В пяти километрах от этого села находился деревянный мост через реку Куписк, давно нуждавшийся в ремонте. Вот на этом-то мосту и появилась бригада плотников, под руководством опытного бригадира занявшаяся ремонтом.