Страница 5 из 5
«Петр Павлович любил проводить время на природе. В этот день он вставал рано, садился на первую электричку. Долго гулял по лесу или полю. Слушал пение птиц. Наблюдал жизнь насекомых. Иногда на болоте встречал зайцев, видел гадюк».
Вопросы:
— как звали мужчину?
— где он любил проводить время?
* * *
У больных изъята водка «Ха-ха-ха» и «Махно». Поведение соответствовало.
* * *
«Сегодня суббота?» — спросила заведующая отделением в среду.
* * *
О старшей сестре дружественного неврологического отделения (той, на которую напал гомосексуалист) рассказывают следующее. Оказывается, в нее стреляли. В годы перестройки старшая сестра была, конечно, демократкой. Однажды ночью, во время дежурства, на улице завязалась перестрелка — кого-то ловила милиция. Милиционер сделал предупредительный выстрел в воздух, пуля от чего-то срикошетила и влетела прямо в комнату, где спала старшая сестра. Обычный человек, будучи на ее месте и разобравшись, в чем дело, немедленно лег бы на пол; она же высунулась в окно поглядеть, не выстрелят ли еще. На следующий день старшая сестра уверяла сослуживцев, что на нее покушались, и стоит за покушением заведующий аптекой В. М., матерый консерватор и государственник. Доктор С. хотел потрогать пулю, извлеченную из стенки и спрятанную в баночку из-под лекарства, но старшая сестра вовремя его остановила, объяснив, что пуля отравлена.
* * *
Как-то раз в больницу поступил старичок. У него была частично парализована одна половина туловища (вскоре парализовало и вторую, но он не сдавался и ходил, держась за стенку). Кроме того, дедушка неважно видел, разучился говорить и ничего не понимал. Первые два-три дня он лежал бесхозный, а после к нему явился сынок. Пообщавшись с папой, сын вел следующие речи: «Ведь кровиночка моя! Я ему говорю: „Нет, ты будешь у меня ходить!“ Бью его по лапам, а он все за стенку хватается! Как же он не понимает?»
Неделей позже сынок увез папу на выходные домой, помыться. Вернувшись, рассказывал: «Посадил его в ванну, а он хватается за края, за душ, за кран! Я опять ему: „Ты у меня ходить научишься!“ Ведь кровиночка! И чувствую, как руки мои тянутся по намыленному телу прямо к горлу! Ведь это что же будет?»
* * *
Время неумолимо! Оказывается, и старшая сестра уже не та, и заведующая отделением сдает. Вот раньше ходили о них легенды!
* * *
Хирург-уролог К. и просто хирург (тоже К.) проспали, что говорится, не один год под одной шинелькой. Выпили не один литр, и так далее.
Как-то раз хирург пришел в кабинет заведующей отделением, где сидел уролог. Заведующая завела какую-то речь, но вдруг прервалась: «Познакомьтесь — это К. (имя-отчество), наш уролог».
К. и К. с подчеркнуто церемонным видом пожали друг другу руки.
* * *
Мороз минус двадцать пять.
Логопед ведет занятие, одевшись в пальто, в шапке и варежках. Пациент — мужчина с так называемым «эмболом»: от прежней речи у него на все случаи жизниосталось лишь одно, самое устойчивое слово. Эмболы, как правило, представлены матом.
Логопед диктует, растирая руки:
— На улице стоит очень жаркая погода. Повторите.
Пациент, после колоссального напряжения, с трудом:
— Х-холодно… Б….!
* * *
Хирург-уролог К. любил в свое время развлекаться показом спермограмм сестрам из приемного покоя. Он вел их к микроскопу, демонстрировал живые сперматозоиды. Некоторые сестры выражали желание участвовать в заборе материала. Кое-кто верил рассказам К. о том, что если дать сперматозоиду развиваться без помех, то он может вырасти особью в тридцать метров длиной.
* * *
Пришли родственники, просят за больного — безнадежного паралитика. Практически без ног. Хотят, чтоб положили его в отдельную палату. Но отдельных нет, есть только двухместные.
«Очень хорошо! — обрадовалась заведующая. — Это для него же лучше! Надо обязательно положить к нему ходячего — пусть смотрит и старается».
* * *
Никто не застрахован от ошибок. Автор ошибся. Оказалось, что уролог К. рассказывал о сперматозоидах совершенно другое. Он советовал медсестрам отойти от микроскопа подальше, так как эти клетки весьма агрессивны и, при отсутствии препятствий, могут преодолевать расстояние до 600 метров.
* * *
Рассказывают следующее.
Местный токсикоман Марков, человек безобидный, носил шинель, а за спиной — гитару. Ел он не только наркотики, но и все остальное, людям не положенное. В больнице его жалели, подкармливали всякой химической дрянью — не слишком вредной. Если у него не оказывалось денег, Марков снимал гитару и пел — надо признать, что довольно неплохо.
Однажды, в ночь дежурства гинеколога Р. И., Марков забрел в гинекологическое отделение в поисках каких-нибудь лекарств. По какой-то причине не горел свет. Дежурная сестра, увидев черную фигуру в шинели и с гитарой за спиной, решила, что видит человека с автоматом. С криком ворвалась она в комнату, где отдыхал гинеколог Р. И., и осталась стоять, удерживая дверь.
«Выйдите, я в трусах», — сказал Р. И. Он страдал врожденным дрожанием рук, головы, а также заиканием.
«Не выйду», — сказала сестра.
Марков тем временем, никого не обнаружив, ушел.
Утром, на общебольничной конференции, Р. И. докладывал, что с настоящего момента следует держать ухо востро: в округе появились автоматчики.
* * *
«Ну что, уже не так неприятно?» — спросил хирург-уролог К. больного, закончив массаж предстательной железы.
«Да, да, спасибо, доктор!» — с чувством ответил тот.
Когда больной ушел, автор этих строк иронически заметил:
«А вот когда станет приятно, он сделается твоим постоянным клиентом!»
Задумчиво созерцая палец, извлеченный из заднего прохода счастливчика, К. серьезно отозвался:
«Так оно чаще всего и бывает».
* * *
В автобусе состоялась продолжительная — на сорок минут — беседа заведующей отделением со старшей сестрой (жертвой гомосексуального нападения). Говорили о политике.
«Перевешать надо всех коммуняк», — говорила старшая сестра.
«Этих демократов мы всех убьем», — кивала заведующая.
Ни та, ни другая не улавливала некоторого несходства симпатий.
Разница во взглядах обнаружилась уже на подъезде к станции метро (дошло); мирный до того разговор вылился в жестокую свару, продолжившуюся на улице.
* * *
Во время чаепития уролог К. шутил. Вымазав пальцы йодом, он временами их брезгливо обнюхивал и жаловался, что во время массажа предстательной железы порвал перчатку.
* * *
Психиатр П. вызвала санитаров и машину, чтобы забрать больного.
Вдруг вбежал доктор О. с бумажным листком в руке — отобрал у своего пациента. Это было самодельное удостоверение резидента российской разведки на Украине, которого раскрыли и который бежал в Тарховку.
Психиатр П., не глядя на больного и даже не садясь, закричала: «Мальчики, стойте!» Косо начертав в углу удостоверения несколько слов, сказала: «Двоих повезете».
* * *
Некогда в больнице работала диспетчером некая Т. М., в прошлом — нарколог. В целом тихая и безобидная, она могла ни с того, ни с сего схватить случайного встречного (из сослуживцев), затащить в уголок и спеть ему какой-нибудь романс.
В день ее проводов (то ли на пенсию, то ли просто уволилась) невропатолог С. был пойман в приемном отделении и силком заведен в праздничную комнату — прощаться. Его, повидавшего виды, потрясло небывалое количество водки — ее было слишком много даже для закаленных бойцов.
Многие спали лицом в салате (это не метафора).
Т. М., держа рюмку, встала.
«Как главный нарколог района…» — начала она.
* * *
Страдания лающего и скачущего патологоанатома множатся. Поджидая автобус, он отошел в сторонку и там тихонько запищал, глядя в землю, а после так же тихо свистнул.
Вспомнишь тут экзистенциализм! Не пришел автобус.
* * *
В отделении горе: скончалась престарелая родительница сестры-хозяйки.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.