Солоневич

В недавнем прошлом Смысловский служил в вермахте. Под его руководством в самом конце войны созданная им Первая русская национальная армия (ПРНА) пробилась к швейцарской границе и была интернирована в княжестве Лихтенштейн. Советская репатриационная комиссия добивалась выдачи Смысловского и его подчинённых, но безуспешно. С помощью IRO, международной организации, занимавшейся делами беженцев и «ди-пи», и благодаря хлопотам отца Константина (Изразцова) Смысловский и его армия в четыреста человек благополучно перебрались в Аргентину. Их отправка в Советский Союз стала бы смертным приговором для многих, поскольку в ПРНА преимущественно служили бывшие сотрудники так называемого «зондерштаба Р[усланд]». Этот контрразведывательный орган вермахта вёл работу по сбору информации в тылах Советской армии, занимался разложением партизанских отрядов и формированием лжепартизанских групп, задачей которых была провокаторская деятельность.

Под псевдонимом фон Регенау, а затем как полковник Хольмстон Смысловский руководил операциями «зондерштаба Р» и по ходатайству адмирала Канариса, шефа абвера, не раз был отмечен наградами рейха. Эту насыщенную событиями главу своей жизни Смысловский пытался скрыть и потому выразил Солоневичу неудовольствие, когда в «Нашей стране» было упомянуто о его контрразведывательном прошлом. Иван поспешил опубликовать в газете следующую поправку: «Во втором номере „Нашей страны“ в статье о власовском движении было по ошибке указано, что ген. Б. А. Хольмстон работал в немецкой контрразведке. — Мы хотим исправить эту неприятную ошибку: ген. Б. А. Хольмстон работал в штабе северной группы на восточном фронте».

Хольмстон-Смысловский был популярной фигурой в Аргентине, Бразилии и Парагвае, где обосновались бывшие военнослужащие ПРНА.

Прагматик по натуре, он обладал мощным инстинктом выживания: был многоликим, красноречивым и решительным в тех «чреватых последствиями» нестандартных обстоятельствах, на которые был щедр XX век. Он умел выбрать наиболее подходящую линию поведения в экстремальных условиях и достоверно играть её. Достаточно привести фрагменты из его интервью бернской газете «Фрайе вельт»[202] в период «сидения» в Лихтенштейне. Если верить Смысловскому, в годы войны он делал всё возможное, чтобы навредить нацистам:

«Военное движение, которое я организовал в Германии, никогда не было националистическим. Мы не хотели воевать против русского народа или Советов, а только за демократическое государство. Мы никакие не реакционеры! Мы считаем царизм таким же ложным строем, как и русский коммунизм… Но поскольку англичане и американцы заключили союз с Советами, мне ничего не оставалось другого, как пойти на службу Германии. По договорённости со штабом Верховного командования вермахта я был обязан создать Первую русскую национальную армию. Однако я постоянно подчёркивал, что эта армия ни при каких условиях не будет воевать против англичан или французов. За это меня посадили в тюрьму на 8 месяцев.

Несмотря на неоднократные требования нацистов, я всегда отказывался поставить свою подпись под Пражским обращением[203], в котором военнопленные и рабочие с восточных территорий призывались к борьбе против союзников на стороне Германии. Различие между мной и Власовым состоит в том, что генерал заключил пакт с СС и Гиммлером и поставил свою подпись под Обращением. Я знал, что в Германии было 14 миллионов рабочих с Востока и военнопленных. Я пришёл к выводу, что мы должны в первую очередь вооружать себя [русских] с помощью Германии. Если бы эта идея осуществилась, тогда мы знали бы, против кого направить это оружие… Немцы никогда не испытывали ко мне полного доверия».

В этом же интервью Хольмстон-Смысловский рассказал о том, как пытался установить контакт с Лондоном через «польских друзей» из Сопротивления, выдавая себя за члена масонской ложи, как помогал спастись своим «протеже» полякам, евреям и англичанам. Смысловский уверял также, что он поддерживал контакты с заговорщиками, планировавшими убийство Гитлера 20 июля 1944 года.

— Вы являетесь приверженцем Керенского? — спросила журналистка.

— Так точно, — охотно ответил Смысловский. — Керенский как раз то, что надо. Правда, я не был связан с Керенским, но его идеи считаю правильными. Я стою на позициях Милюкова…

Стоит ли говорить, что к Солоневичу Хольмстон-Смысловский повернулся самой привлекательной стороной своего «полифонического имиджа». Если бы он писал статьи для «Нашей страны» в духе того «гибкого» интервью, вряд ли Солоневич согласился бы их печатать. Однако в 1948 году Хольмстон-Смысловский о Керенском и Милюкове даже не упоминал, подчёркивая при каждом удобном случае, что как истинно русский человек всегда придерживался монархистских убеждений и идеалов исторической России. Нет ничего странного в том, что «очарованный» генералом Солоневич, оценивая вклад русских эмигрантов в послевоенную антисоветскую работу, писал: «Единственным исключением является ген. Б. А. Хольмстон, книга и статьи которого оставят какой-то след в истории реальной, а не выпивочной антикоммунистической борьбы». Солоневич называл генерала «наиболее выдающимся военным специалистом русской белой эмиграции», охотно печатал его аналитические статьи по проблемам войны и мира.

Хольмстон-Смысловский всячески демонстрировал Солоневичу своё расположение, и тот, в свою очередь, при любой возможности заглядывал к генералу «на рюмку чая» — в штаб Суворовского союза или на «квартиру» генерала, который занимал два этажа небольшой гостиницы в районе Бельграно.

В его кабинете, увешанном картами регионов мира, обсуждались последние международные события и вытекающие из них возможные угрозы для будущего России. Как вспоминал Хольмстон, они «вели долгие беседы. Иногда спорили. Часто рылись в своей исторической памяти и набрасывали планы на ближайшее будущее. Увлекаясь, шли за полётом фантазии. Мы оба были тогда сравнительно молоды. Иван Солоневич как журналист предпочитал чертить политические планы, а я как генштабист носился в сфере стратегии»[204].

В Аргентине Хольмстон-Смысловский, по его словам, полностью разуверился в «образцовости» «культурного Запада»: Запад слишком «…кичится превосходством своей цивилизации над нашей русской, византийско-восточной… считая всю нашу тысячелетнюю историю проявлением одного только варварства, от великих князей, царей, императора до последнего революционного периода». По мнению Хольмстона, завышенная самооценка Запада не соответствует реалиям, потому что демократические свободы, права человека, гуманность, священное право убежища и прочее, прочее были перечёркнуты выдачей Советскому Союзу генерала Власова и десятков тысяч его офицеров и солдат[205].

Хольмстон-Смысловский взялся за нелёгкую задачу объединения русской эмиграции в Аргентине, чтобы затем использовать этот опыт на всём пространстве русского рассеяния. Солоневич, потерпевший в своё время фиаско с Российским национальным фронтом, приветствовал инициативу генерала. Может быть, у Хольмстона получится? Базовой организацией объединения должен был стать Суворовский союз.

Былая близость Хольмстона к командованию вермахта также интриговала Солоневича. Особенно его занимала тема закулисных отношений политического и военного руководства рейха с русскими военными формированиями, прежде всего — с армией генерала Власова. Эти вопросы Иван постоянно затрагивал во время бесед с генералом. Оценивая прошлое, собеседники были единодушны в том, что Гитлер подписал себе смертный приговор, когда запретил использовать русские подразделения на Восточном фронте и начал осуществлять свою доктрину планомерного сокращения «популяции» расово «неполноценного» русского народа.

Солоневич и Хольмстон-Смысловский в один голос критиковали не только Гитлера, но и Соединённые Штаты, которые абсолютно не «понимают Россию» и при этом ещё осмеливаются готовить нападение на неё. Генерал Хольмстон не теоретизировал на темы монархизма, считая, что авторитет Солоневича в этой области непререкаем. Однако о будущем России и защите её интересов генерал думал и говорил постоянно, в том числе и «по итогам» провалившейся гитлеровской агрессии. Газета «Суворовец» отражала ход его размышлений:

202

Интервью Б. А. Смысловского-Хольмстона опубликовано 28 сентября 1945 года.

203

Имеется в виду Пражский манифест, подписанный так называемыми антибольшевистскими силами в 1944 году.

204

Хольмстон-Смысловский Б. А. Реализация мечты Ивана Солоневича // Наша страна. 1979. 16 марта.

205

Суворовец. 1949. № 30–53.