Страница 4 из 29
выполняют ее только относительно хорошо — в лучшие
времена и в лучших странах — и что все трудности и
недостатки их деятельности резко возрастают при про¬
ведении политических судебных процессов.
Дополнительные и особые трудности возникают при
подходе к свидетелю, которого привлекают к даче пока¬
заний в суде. Свидетели, как я уже сказал, никогда не
говорят всю правду, даже при идеальных условиях, но
свидетелям, выступающим в политических процессах,
свойствен ряд специфических особенностей. Довольно
часто по таким делам никому особенно не хочется да¬
вать показаний, поскольку правительство может быть
деспотическим, политические преследования могут быть
непопулярными в обществе и дача показаний может на¬
влечь опасность на самого свидетеля. В таких
условиях обвинение может просто оказаться не в
состоянии обеспечить себе лучших или хотя бы хо¬
роших свидетелей и вынуждено будет прибегнуть
к помощи «плохих» свидетелей. С другой стороны, бы¬
вают случаи, когда общественное мнение настроено про¬
тив обвиняемых и свидетели могут приобрести популяр¬
ность и добиться успеха ценой участия в этом выгодном
мероприятии. Но атмосфера общественной истерии по¬
чти полностью исключает возможность привлечения на¬
дежных свидетелей или вынесение справедливого при¬
говора.
Кроме того, обвинения, которые обычно предъявля¬
ются на политических процессах — например, «руковод¬
ство незаконной организацией», «заговор против госу¬
дарства», «конспиративная деятельность» с той или иной
целью, «выступление с подрывными речами» или «с при¬
зывом к революции» и т. п.,— создают два серьезных пре¬
пятствия в решении задачи добиться честного показа¬
ния. Во-первых, не особенно щепетильному свидетелю,
ввиду неопределенности законов, не трудно слегка иска¬
зить разговор, о котором он должен давать показания,
и тем самым придать зловещий оттенок безобидному и
вполне законному заявлению. Во-вторых, характер об¬
винений на этих процессах обычно бывает таким, что
единственными свидетелями могут быть люди, которые
сами принимали определенное участие в той деятельно¬
сти, которая инкриминируется обвиняемым. Действи¬
тельно, свидетельские показания о публично произне¬
сенной речи, квалифицируемой обвинением как подрыв¬
ная, могут быть даны более или менее точно всеми
людьми, слышавшими ее; но единственными свидетеля¬
ми, которые могут доказать такие факты, как руковод¬
ство организацией, или заговор, или тайный сговор,—
деятельность, которая обычно не ведется открыто,— мо¬
гут быть только люди, сами принимавшие в ней участие.
Поэтому свидетелями могут быть либо соучастники,
то есть люди, которые сами принимали участие в совер¬
шении преступления и решили затем предать своих
товарищей ради спасения собственной шкуры, либо по
другим каким-либо мотивам; или же шпионы и осведо¬
мители, то есть люди, которые были «подосланы» в ор¬
ганизацию или в качестве участников заговора, прини¬
мающих в них участие, чтобы донести на участников;
либо, наконец, «агенты-провокаторы», то есть люди, ко¬
торые не только слушают, а потом доносят, но, напро¬
тив, активно склоняют и подстрекают лиц, которые,
возможно, и не намеревались совершить что-либо пре¬
ступное и не начали бы делать то, что даже самые не¬
определенные законы могли бы истолковать как пре¬
ступление,— склоняют и подстрекают их идти дальше
своих намерений и совершить что-либо, о чем агент смо¬
жет затем донести как о преступлении.
Цель моего короткого исследования заключается
в том, чтобы изучить пороки этих трех типов свидете¬
лей; я хочу показать на отдельных примерах практику
деятельности суда, особенно при рассмотрении полити¬
ческих дел и дел о конфликтах в промышленности, ког¬
да судебное решение было основано на показаниях та¬
кого рода свидетелей; несправедливые обвинения и
суровые приговоры, которые были приведены в исполне¬
ние над жертвами и никогда уже не смогут быть ис¬
правлены, а также несправедливые обвинения и приго¬
воры, которые позднее были отменены судами, убедив¬
шимися в порочности показаний, на основании которых
они были вынесены. Я хочу показать, ссылаясь на заяв¬
ления судей, историков, комиссий по расследованию,
журналистов и видных государственных деятелей, то
общее презрение, с которым общество относится к та¬
ким свидетелям, когда истина становится явной. Кроме
того, моя цель состоит в том, чтобы показать истинные
мотивы использования таких свидетелей, предупредить
общество о большой опасности для свободного обмена
мнениями и для гражданских свобод, которую пред¬
ставляет судебное преследование, основанное на пока¬
заниях осведомителей, и убедить его в том, что нельзя
верить судебным решениям, основанным на таких пока¬
заниях.
В чем же прежде всего состоят пороки этих трех ти¬
пов свидетелей Рассмотрим сначала положение со¬
участников. В большинстве стран и чаще всего соучаст¬
ников использовали для того — и часто это удавалось,—
чтобы обеспечить вынесение обвинительного приговора.
Но юристы, а равно и широкая публика почти едино¬
душно убеждены в том, что показания соучастников яв¬
ляются в высшей степени ненадежными. Частично это
объясняется тем, что они сами также являются преступ¬
никами (по собственному признанию или по приговору
суда), которые выдают своих сообщников. В этих слу¬
чаях весьма вероятна опасность того, что такие свиде¬
тели могут ложно обвинить лиц, в действительности не
принимавших никакого участия в преступлении, чтобы
извлечь для себя определенную выгоду, например избе¬
жать преследования или другой грозящей им опасности,
либо по каким-либо'другим мотивам.
Они дают показания, являющиеся в своей основе
верными, ввиду чего им гораздо легче излагать их, не
опасаясь разоблачения на перекрестном допросе. Но
в то же время им ничего не стоит внести в свой рассказ
незаметное, но серьезное .искажение правды, заявив, на¬
пример, что тот или иной обвиняемый принимал участие
в известной деятельности, хотя на самом деле он не
имел к этому никакого отношения.
Больше того, как я уже упоминал, сообщники во
многих случаях непосредственно заинтересованы в том,
чтобы втянуть обвиняемых в дело как можно глубже;
они надеятся в качестве награды за предательство своих
соучастников или за помощь в поддержке обвинения,
которое иначе нельзя было бы доказать вообще, полу¬
чить освобождение, смягчение приговора либо помило¬
вание, каков бы ни был приговор. Это способствует лже¬
свидетельству в столь угрожающей мере, что опасность
приговора, основанного на недостоверных доказатель¬
ствах, становится настолько сильной, что на примере
многих дел с «доказательствами, полученными от со¬
участников», которые я изучал в различных странах,
я убедился, что добросовестное правительство стремит¬
ся, часто в качестве обычной практики, свести к мини¬
муму эту опасность путем полной амнистии соучастника
либо его осуждения и вынесения ему приговора до того,
как он даст показания; однако даже и в этом случае
всегда подчеркивается, а во многих странах прямо тре¬
буется, чтобы показания соучастника были подтверж¬
дены показаниями свидетелей, не принимавших ника¬
кого участия в преступных действиях.
Если соучастники, выступающие в качестве свидете¬
лей, не заслуживают доброго слова, то о «подосланных»
осведомителях можно сказать лишь то, что они и того