Страница 61 из 141
Секс с Максом был интересным и захватывающим приключением, по крайней мере, в её фантазиях, основанных на первом впечатлении, которое произвел на неё Макс и на тех историях, которые ей рассказывала Ника. Но в жизни все вовсе не так как в кино, увы. То, что происходило между ними под утро, больше напоминало историю «Красавица и чудовище» в варианте «Юная дриада и пьяный сатир». Грубость Макса удивила Алису. Она ожидала большего, она ожидала лучшего. Но все было именно так, как было. В самый ответственный момент Алисе вспомнился эпизод из книги недавно прочитанной ей в сети. А главное, одна совершенно чудесная фраза как нельзя лучше подходила для описания секса с Максом. «Незатейливая поза…предсказуемая смена позиции...всё... конец секса». Именно так и подумала Алиса. Так и есть — конец секса и всё. Конец того, что и сексом-то сложно было назвать. «Ага, вот он значит какой безбашенный секс, обещанный мне. Ни пользы, ни удовольствия, так, какое-то жалкое подобие секса. Даже не подобие», - подумалось в самый неподходящий момент.
Утро было не менее странным, чем вечер и ночь. Алисе не хотелось вылезать из постели, не хотелось уходить, но все же было надо. Макс сначала не давал ей выбраться из постели, затем долго не отпускал домой. Но, несмотря на жуткое желание остаться, Элис поняла, что пора уходить. По крайней мере, сегодня точно пора, а там посмотрим. Уйти, чтобы вернуться. А вернуться, чтобы остаться. Таков был её план. И сейчас совершенно не важно, что там предполагалась сначала.
День прошел как в тумане. Наступивший вечер не прояснил ничего. Макс не звонил. Алиса злилась и обижалась. Да, видимо сложно стать одной единственной из многих. Ещё до звонка Алисы Ника знала, что матрица событий реализована, что реакция обмена завершена, и теперь она свободна. Теперь, когда сонная и тормозившая после каждого слова Алиса рассказывала ей о том, что произошло ночью, Ника поняла: цикл завершен. Теперь оставалось лишь закончить редактирование книги Александровского, отправить её по электронной почте без единого слова, дописать свою книгу и все. Завершение. Фадеева решила, что она не напишет Максу ничего, даже не укажет в теме письма его содержание. Пустое письмо и прикрепленный к нему файл.
Прости и прощай.
Ника вспомнила, как они сидели с Алисой в «Кронверке» и обсуждали, с каким бы удовольствием Фадеева пришла бы на похороны Макса Александровского.
«- Я обязательно приду. Сама подумай, Элис, как я могу не прийти? Закажу новый черный костюм, брючный. Лучше бы это случилось летом. Представь, черный шелковый костюм, легкие струящиеся складки, ещё легкий черный шарф, развевающийся на ветру. Красиво. Просто и со вкусом. Надену красивые туфли на шпильке. Придется пострадать ради искусства.
Алиса, сначала смеявшаяся тихо, уже ржала во весь голос. Ника серьезно и сосредоточенно без улыбки продолжала:
- Да, ещё куплю перчатки.
- Белые?
- Нет, Элис, не белые. Черные кружевные перчатки. И, конечно же, шляпку с вуалью. Очень элегантно получиться.
- Да, и платочек ещё надо. Вот его надо точно белый, тонкий с монограммой, - Гончарова не смеялась, а почти рыдала от смеха.
- Да, точно. Тонкий батистовый платок с монограммой и, конечно же, с кружевной отделкой. Издам его книгу. Принесу с собой. Это будет круто. Я вообще-то иногда думаю, что это было бы лучшим вариантом развития событий. Книжка будет издана, Максу — слава, а нам с тобой — деньги. Как подумаю, так сразу лучше становиться.
Ника мечтательно смотрела в окно. Её воображение рисовало ей поздний вечер, шелест листвы и голос ветра, обращающегося только к ней. Тишина. Кладбище. Или крематорий. Могила с красивым надгробием. Да, значит кладбище, а не крематорий. Хотя? Это может быть и простая черная плита с выбитой на ней датой смерти и именем. Эпитафия? Кто знает, может быть и с ней, а может быть и без неё. Кто знает... Она придет. Обязательно.
Почему ей так хотелось пережить его? Или это было так задумано сценаристом их встреч с самого начала? А может быть, Макс и правда интуитивно стремился к ней, потому что лишь она могла его упокоить? Ника прикрыла глаза. Алиса молчала и курила. Тишина порождала все новые и новые цепочки идей.
- Да, - мечтательно протянула Ника и открыла глаза. Она обращалась к своим фантазиям, а не к Элис. - Это будет круто. Осталось дописать нашу с тобой книгу, а насчет этой темы — заметку в «ВК».
- Ну да. Пусть Александровский читает и радуется.
Воспоминание, мелькнув на поверхности сознания, нырнуло в глубины бессознательного, породив на темной поверхности шелковые волны, напоминающие темные воды Залива в предвечерних сумерках. Ника слышала дыхание волн всегда, даже находясь далеко от Залива. «Да, - думала Ника, - Залив — живое существо, и волны много знают, но воды тесные молчат и тайн не открывают. В своей бездонной глубине хранят они секреты, о многом спрашивала их, но странны их ответы...» Ника любила это стихотворение, она сочинила его давно, когда поездки на Залив были больше похожи на свидания, а не на простые прогулки. «И может быть, когда умру, вернусь я в мир волною, и все, что в памяти храню, я принесу с собою...», - закончила она стихотворение.
Ника вспомнила о нескольких странных ночах, проведенных с Максом. Им снились одинаковые сны, они знали мысли друг друга. И теперь, Ника отчетливо поняла, что Макс, наверняка, знает все, о чем они оба молчали. Он знал, как получить информацию. Секс лучший способ что-то узнать, чему-то научить, что-то изменить. Человек открыт, его мысли, его память, его чувства – открытая книга. Макс, обладавший исключительными способностями вампира, с легкостью мог прочитать любые движения разума Алисы. И это была катастрофа. Оставалось только надеяться, что Алиса не придавала её идеям особенного значения, а значит, в сознании они были лишь бледной тенью происходящего.