Страница 51 из 63
В прыжке я всей тяжестью буквально вломился в него, стараясь захватить больше места на сиденье. Прижал ко второй дверце. Локоть левой моей руки лег ему на горло. Кидала захрипел. Правой рукой я дотянулся до запорной кнопки задней дверцы, приподнял ее…
Проектировщики во главе со свояком мгновенно сориентировались, бросились к «Мазде», набились на заднее сиденье. Схватили кидалу сзади кто за плечи, кто за волосы…
– За горло держи! – крикнул я свояку, не оборачиваясь, и включил зажигание. – Выгоняйте вторую машину за мной!
Один из его друзей продрался сквозь цепляющиеся за все руки, конечности, выскочил из «японки» и в несколько прыжков оказался за рулем второй машины. С минуту-другую у него что-то не ладилось, промерзло…
Охранник ошеломленно смотрел, не мог опомниться.
Я махнул ему рукой:
– Все в порядке!..
Рядом, закинув голову за сиденье, хрипел кидала. У свояка ручища была, как лопата, словно он всю жизнь не рейсфедер держал, а кайло. Я испугался, как бы он не задавил свою жертву.
Еще через пару-тройку минут мы были уже вне пределов автостоянки.
Я гнал обычным маршрутом к элитному дому. Дорога была знакомой.
Позади, не отставая, катила вторая машина.
На пустыре я затормозил.
–Освободи его чуточку… – Я обернулся к свояку. Тот слегка распустил пальцы.
–Узнаешь, гад?! – Свояк завернул голову кидалы, а сам подался вперед и чуть в сторону. – Узнаешь, кому ты машину продал…
Я провел руками вдоль одежды пленника, чтобы убедиться, что при нем нет ничего тяжелого или острого. Потом принялся за его карманы. Свояк продолжал меня страховать…
Один за другим я извлек у него из кармана паспорт, военный билет, инвалидную книжку. Еще при нем оказалось двести долларов, несколько пятисотенных купюр, еще какая-то кавказская валюта…
Кидала все это время после задержания молча и как бы безучастно смотрел перед собой в лобовое стекло на пустырь…
– Деньги я забираю! – безапелляционно сказал свояк. – В счет морального ущерба, который он нанес моей семье… – Он разжал лапу и принял из моих рук капитал. – А документы перешлю в милицию…
– Погоди…
Я включил верхний свет. Мельком проглядел ксивы.
Даже при тусклом освещении можно было рассмотреть, что оттиск штампа регистрации сделан небрежно, а гербовая печать на первой странице заслуживает проверки с помощью спектрального анализа…
– Я сам перешлю, – я сунул документы в карман.
– А с ним что делать?..
До свояка дошло: кидала был у нас в руках. У нас было полное физическое превосходство. Мы были одни на пустыре. Вокруг не было ни души. Далеко на трассе светил огнями одинокий троллейбус.
Проектировщики молчали.
В такие минуты даже в опасливую законопослушную голову могут забрести опасные мысли.
– Пусть идет…
Я перегнулся через кидалу. Открыл дверцу.
Я был против суда Линча и в то же время меньше всего был сейчас настроен везти мошенника в милицию, ждать составления протокола, являться по повесткам в прокуратуру, в суд.
– Пусть идет к такой матери… Пошел отсюда! Давай!
Кидала рванулся. У свояка, чего я не подозревал, оказалась превосходная реакция: пока тот покидал машину, он успел еще дважды влепить ему по плюхе сбоку…
А вот врезать сзади, выскочив из машины, не успел…
Кидала уже сделал ноги…
Он бежал по направлению элитного дома.
Я поднял глаза, нашел знакомые окна. Они были темны.
«ПЕЖО»
Я не остался на пустыре у дома, – было бы трудно объяснить свояку свое решение, поэтому попросил подбросить меня назад, к кафе.
–Видел ментов, которые подъехали? Мои кореша!.. Сто лет не виделись. Я дал слово, что вернусь…
–А как потом? До Сокола?
Он все поглядывал нежно на захваченную «японку», не думая, что через день-другой на ней уже будет ездить не он, а ее новый хозяин. Во мне «Мазда» вызывала совершенно противоположные чувства. Если бы не «японка», я никогда бы не попал в положение, последствия которого мне, видимо, еще предстояло долго расхлебывать…
–Может, нам подождать тебя?..
–Не бери в голову. У ментов есть транспорт – меня подбросят…
–А если жена позвонит? И потом – надо же отмерить успех! Положено…
После долгих уговоров свояк все же согласился. На двух машинах мы вернулись к кафе.
– Это счастливейший день в моей жизни… – Свояк так и не вышел из машины, которую теперь боялся оставить даже на минуту. Прощался, опустив стекло, долго жал мне руку.
– Кстати! – сказал я, и свояк тотчас изобразил готовность повиноваться, как юнга, которому боцман показал согнутый крючком палец. – Там в бардачке я положил кое-что свое… Приедешь – перенеси в квартиру и спрячь подальше…
– Не беспокойся…
В бардачке я оставил вторую видеокассету с записью последних событий…
– Понял? А то с меня голову снимут!
– Я спрячу в спальне, в шкафу…
– Вот и отлично.
Я еще постоял, наблюдая, как они отъезжают. Потом подошел к охраннику, попросил огонька. Он достал зажигалку.
Это был уже третий секьюрити за вечер. На морозце южанам приходилось существенно укорачивать смену. На всякий случай я запомнил и его.
Свояк со своими друзьями были уже далеко.
Прямиком, узкой протоптанной в снегу тропинкой, через пустырь я двинулся к элитному зданию, неудовлетворенный, безоружный, голодный. Без машины в этот поздний час.
Одинокая фигура, заметная издалека на огромном пустыре…
Я чувствовал себя уязвимым, к тому же в конфликте с законом, со своими, с чужими…
Что заставило меня возвратиться к дому после аннулирования заказа? Ментовское – раскрыть тайну? Проследить Судьбу всех действующих лиц до конца?
Загадка…
Свет в квартире девушки не горел. И – я сразу заметил – знакомого «Пежо» на его обычном месте у дома не было…
Не шел ли я сюда только за тем, чтобы в этом убедиться?
Может, она поставила его в подземный гараж?
Я прошел вдоль фасада.
Из машины многое вокруг выглядело иначе – словно с палубы экскурсионного теплохода. Иное дело, когда это плот или весельная лодка. Когда идешь на своих двоих…
Еще издали я увидел, как от дома отъехала милицейская машина…
А эти к кому приезжали?
Внезапное предположение словно ожгло меня.
Я исходил из того, что тело Арзамасцева на долгий период останется ненайденным либо неопознанным. Возможно даже, что оно будет обнаружено только весной, вместе с другими подснежниками…
Между тем труп Арзамасцева мог быть уже найден и опознан. По факту убийства Исполнительного директора Фонда возможно уже возбуждено уголовное дело и ведется следствие. Девушка могла явиться с повинной… Могло случиться, что она уже арестована и томится в одном из следственных изоляторов…
В квартире было темно.
Увы! Теперь я уже не смогу включить монитор и заглянуть в квартиру – увидеть, что там.внутри, у девушки… Вернулась ли она домой после своих злоключений?
Может, сидит, не зажигая света. Плачет…
Что она предприняла после того, как увезла труп? Действительно ли перевезла в Подмосковье, на трассу, оставила недалеко от Подольска?
Я был уже напротив ее подъезда.
Дом не спал.
Он дышал людским теплом и снедью. Тут ложились поздно. Время от времени еще подъезжали машины, сноровистые секьюрити, сидевшие рядом с водителями, выскакивали почти на ходу – открывали дверцы перед боссами, располагавшимися на задних сиденьях…
Откуда-то пахнуло жареным мясом.
Я вспомнил про забытый в машине сверток с армянским шашлыком и свежим одурительно пахнувшим ла-вашом. Сейчас и то и другое было бы очень кстати…
Я двинулся в сторону троллейбусной остановки длинным кружным путем, чтобы досмотреть весь ряд припаркованных машин, и вдруг увидел «Пежо» у дальнего торца! Машина стояла далеко от места своей постоянной стоянки. Я обрадовался ей как старой знакомой!