Страница 102 из 176
Риделю он рассказал обо всем этом лишь несколькими днями позже. Как и следовало ожидать, тот его не одобрил.
– Если парня поймают, они из него все выколотят – как бежал, с чьей помощью. Зачем это тебе?
– Он явно участник Сопротивления.
– Да тебе-то что? Любой из этих участников, встретив тебя или меня в темном переулке, застрелит не задумываясь! Я тебе рассказывал? – в Арнеме, на моих глазах...
– Рассказывал, рассказывал. Так что же они, по-твоему, не правы?
– Правы, наверное, – со своей точки зрения. Но мне какое дело до их правоты? У меня есть своя!
– Какая же это, интересно? – Болховитинов уже стал терять терпение. – Вообще стать на сторону нацистов?
– Выжить, идиот! Вот какая у меня правота!
– Я тоже хочу выжить! Но человеком выжить, а не трусливой рептилией!
– Ну еще бы, ты же у нас маркиз де Поза. А я вот, видишь, рептилия, которая почему-то не желает расставаться со своей старой потертой шкурой. Рептилии вообще мудрая публика, Кирилл, ты когда-нибудь пробовал посмотреть в глаза змеи? Сколько в них ума – сдержанного, снисходительного, ироничного... А вообще я голландцев не люблю – колонизаторы были из самых свирепых, Ява, Суматра – посмотрел бы ты, что там делалось. Я-то видел! Лучше своим соотечественникам помогай, это хоть логично.
– Соотечественников моих здесь нет, ты знаешь.
– Да, верно, что-то их здесь не видно. Между прочим, в Калькаре – городишко такой, туда, в сторону Ксантена, – там я познакомился с двумя черкешенками...
– С кем?
– Во всяком случае, они говорят, что с Кавказа, черт их там разберет, черкешенки, грузинки, поди узнай! Возможно, врут, набивают себе цену. Сестры, я бы сказал, – довольно аппетитные, черт побери, но старшая – истинный цербер. Я попробовал проявить немного внимания по отношению к младшей и сам был не рад. Давай съездим, возможно, тебе повезет больше. А? Раз уж ты так тоскуешь по соотечественникам?
– Спасибо, кавказские женщины не в моем вкусе, – отшутился Болховитинов.
– На вид, кстати, не такие уж они «кавказские», практически не отличаются от украинок. Девки феноменально деловые – живут в отеле, числятся там горничными, но давно все прибрали к рукам, хозяйка ни во что не вмешивается. Старшая выписывает счета постояльцам и, думаю, не без пользы для себя. Меня-то она обсчитала, вне всякого сомнения.
– Считай, что это за приставание к сестре.
– Да помилуй, где же такое видано – ничего не позволить, а потом еще слупить бакшиш!
Новость об устроившихся где-то неподалеку предприимчивых сестренках Болховитинова не заинтересовала, и скоро он вообще про них забыл. Но потом среди работающих на трассе все-таки встретил несколько русских ребят – их, оказалось, забрали от бауэров тут неподалеку. Организованную Риделем униформу тодтовца он носить избегал, обычно ходил в штатском, и ребята относились к нему по-свойски – даже не стали особенно интересоваться, почему он тут вроде как бы руководит. Не вдаваясь в объяснения, сам он сказал просто, что сюда его тоже направили по трудповинности.
Так вот, название этого городка – Калькар – снова всплыло однажды в разговоре, когда он поинтересовался, много ли наших было там, где они работали раньше, и были ли среди них девушки. Девчат, сказали ему, тут вагон и маленькая тележка – работают во всех кулацких дворах, где по три-четыре, а где и побольше.
– С дому-то брали всех одинаково, не разбирали, – добавил один хлопец, – а тут, конечно, распределять стали по-разному. Нас больше гнали на производство, ну а девчат все-таки куда полегче – в прислуги многих взяли, а других по бауэрам.
– На производстве они бы сразу концы поотдавали, – подтвердил другой. – Я в литейном цеху работал – чуть не сдох, хорошо, разбомбить успели, а иначе...
– Возле Калькара, во где этих девок навалом! Ходили мы туда раз в выходной, не помню, как село называется.
– Калькар? – переспросил Болховитинов. – Там, мне говорили, в гостинице какие-то две грузинки – сестры, что ли. Не знаете?
– Это которая возле железной дороги? Ну, знаю, «Цум Риттер», там эти – как их – Анька и... как же меньшую-то...
– Только не грузинки они вовсе, – перебил другой, – с Краснодара обе, ну точно тебе говорю!
Тут разговор прервался – в нескольких местах вдоль трассы одновременно начали завывать маленькие ручные сирены, люди побежали, прыгая кто в канаву, кто в достаточно уже заглубленные участки рва. Расчет установленного рядом четырехствольного двадцатимиллиметрового автомата – мальчишки в серых мундирах зенитчиков с повязками «Гитлер-Югенд» на рукаве – засуетились вокруг своей пушчонки, разворачивая ее навстречу стремительно, над самой землей приближающемуся самолету. Но не успели – тот проревел над головами, показав сине-белую звезду на одном крыле и большие черные буквы USAF[37] на другом, и круто пошел вверх. Мальчишек-зенитчиков рабочие боялись больше, чем американских «мустангов»; те наведывались каждый день, но пока мирно, а что будет, если по ним откроют огонь, предсказать было трудно. К счастью, флакхельферы никогда не успевали изготовиться к бою (а может, и они тоже были не такие дураки).
А в Калькар все-таки надо будет съездить, подумал Болховитинов. Почем знать? Если там в округе много девушек работает у крестьян, наверняка все уже друг друга знают – может быть, что-то слышали... Бывают ведь самые невероятные случайности!
Но выкроить время на поездку – хотя и недальнюю – все не удавалось. С ухудшением общей обстановки в этом секторе Западного фронта оборонительные работы приказано было вести форсированными темпами, чуть ли не каждый день приезжало какое-то начальство, то военное, то партийные «золотые фазаны», и хотя толку от этих посещений не было никакого, оказаться не на месте во время очередной инспекции было бы, конечно, нежелательно. Риделю намекнули, что не исключен визит самого гаулейтера Тербовена – причем явиться он может даже инкогнито.
А обстановка на фронте действительно становилась для немцев все более угрожающей. Почти вся Бельгия была уже в руках союзников; англичане, без единого выстрела освободив Брюссель, подступали к Антверпену и кое-где – по слухам – вклинились уже на территорию Нидерландов.
37
Сокр. от United States Air Force – ВВС США ( англ .).