Страница 73 из 77
Там был маршал Ней, недавно обещавший Людовику XVIII доставить Наполеона в Париж в железной клетке, а затем упустивший шансы при Катр-Бра[368] и проигравший сражение при Ватерлоо.
Там был маршал Массена, бывший контрабандист, получивший из рук Наполеона слишком много (и только что — звание пэра), но предателем себя не считавший. Хотя после высадки Наполеона во Франции публично поклялся защищать трон короля до последней капли крови и приказал изловить «врага»[369].
— Молодой человек, вы забываетесь! — рычит он в ответ на выпады Ла Бедуайера.
Шляпа на шесте
«Прошло еще несколько мучительных дней, и по дорогам хлынула армия — рокочущая, бессильная, полная отчаяния орда. Не армия побежденных, и даже не полчища беглецов, а просто расформированная армия. Защитники родины возмутились, не желая принять перемирия, на которое соглашался маршал Даву, и они стали нежелательными, их выгнали из Парижа, выслали за Луару, потому что правительство должно было очистить столицу, перед тем как сдать ее союзникам», — пишет Филипп Эриа.
На аллее, огибавшей Марсово поле, вскоре разместятся пруссаки, Елисейские Поля будут заняты казаками, а в Булонском лесу разбиты палатки солдат Веллингтона.
«Железный герцог» посетил дом мадам Рекамье и самодовольно заявил:
— Ну и побил же я его!
Исполненный достоинства ответ Жюли заставил Веллингтона прикусить язык.
2 августа фанатики-роялисты растерзали маршала Брюна[370]. Это случилось ночью в авиньонской гостинице «Пале-Рояль». Л а Бедуайер был расстрелян 19 августа на Гренельском поле.
Маршал Монсей отказался участвовать в суде над Неем. Старого воина лишили звания пэра и заключили в крепость на три месяца. Ней был осужден пэрами и расстрелян 7 декабря. Пять его коллег-маршалов[371] подписали смертный приговор. Корсиканец Орнано пытался освободить Нея, но был арестован и изгнан из Франции.
Когда обвиненному в государственной измене Лавалетту зачитали смертный приговор, генерал посмотрел на часы. Но он остался в живых благодаря удивительной женщине, своей жене! Мадам Лавалетт[372] навестила мужа в тюрьме Консьержери за день до казни, и верный слуга Наполеона бежал, переодевшись в ее платье[373]. Эта подлинная история похожа на вымышленную, — но, может быть, польза литературных романов состоит и в том, что их авторы указывают людям способы действий в критических ситуациях?
Даже Людовик XVIII оценил самопожертвование мадам Лавалетт. «Она одна из нас всех выполнила свой долг», — сказал король.
В 1822 году ее муж-беглец был помилован и вернулся во Францию.
Строитель мавзолея для семейства Буссардель из романа Филиппа Эриа «Семья Буссардель» рассказывал, что когда его молодых подмастерьев забрали в армию, то пришлось нанять стариков-каменщиков, а в качестве подручных к ним приставить учеников, «молокососов лет по пятнадцати». Только так и был выполнен заказ!
«Покончено с рекрутчиной, с народным ополчением и с внезапными призывами в действующую армию. Все миновало, все кануло в прошлое. Матери избавились от тяжелой муки, жены вздохнули с облегчением: больше не будут убивать сыновей и мужей. Племя мужчин, более десяти лет жившее в разлуке с племенем женщин, ныне соединится с ним, и к племени женщин вернется сон».
«Снова, как и всегда, — отмечает Фернан Бродель, — мир, пришедший на смену войне, оказывается прекрасным лекарем. Все приходит в движение, некоторые передовые секторы экономики: финансовые операции, коммерческие товарищества, новые отрасли металлургической и химической промышленности, лионские общества газового освещения, каналы, пароходы, железные дороги — обновляются сами и приближают обновление других сфер…»
Во время «Ста дней» Шапталь осуществлял общее руководство сельским хозяйством, коммерцией и промышленностью, приняв титул государственного министра и звание пэра. Оно было отобрано Людовиком XVIII, но возвращено в 1819 году — тогда же, когда ученый завершил свой капитальный труд «Французская промышленность». В 1820 году он будет избран почетным членом Петербургской Академии наук
Временно вышли из моды батальные сцены, и Орас Берне не сможет выставить свои картины даже в 1822 году. Он будет показывать их в мастерской. Но в дальнейшем художник сделает блестящую карьеру — станет директором Французской Академии в Риме, побывает с армией в Алжире, поедет с дипломатическими поручениями в Россию, где напишет картины по заказам двора.
А последний французский король[374] и последний император[375] попросят его расписать батальными сценами Версальский дворец. Художник выполнит заказы. Его патетические композиции, остродраматическая экзотика, картины яростных схваток и бурных пейзажей напомнят о легендарной эпохе, питавшей вдохновение мастера.
Исключенный из Академии наук Давид будет изгнан и за пределы Франции. Он поселится в Бельгии и создаст несколько больших и тяжеловесных композиций. Но рука, писавшая «Зеленщицу», еще выведет запоминающиеся портреты — например Сиейеса, тоже изгнанника, или трех гентских дам.
В дальнейшем он упорно отказывался возбудить ходатайство о разрешении вернуться на родину. Пожалуй, это хороший повод еще раз произнести: «Я вас приветствую, Давид!»
В 1816 году возобновились занятия в ранее закрытой Политехнической школе — Бурбоны как будто перестали бояться этого «рассадника революции». Но ее студенты еще заявят о себе и в 1830 году одними из первых выступят против ненавистной монархии.
Стендаль будет тратить свои сбережения, поскольку «не купил ренты на наградные Наполеона в 1808 или 1809 году», путешествовать по Италии, писать о живописи, писать для «Эдинбургского обозрения» и, в конце концов, попросит друзей устроить его на государственную службу.
Но главное — он создаст великое произведение. Наполеон не присутствует там непосредственно, но его дух не дает покоя ни героям, ни читателям.
Жюльен Сорель слышит разговор двух попутчиков по дороге в Париж
«— Никогда Франция не пользовалась таким уважением среди народов, как эти тринадцать лет, когда он царствовал. Все, все, что тогда ни делалось, было полно величия.
— Твой император, чтоб его черт побрал, — возразил сорокачетырехлетний господин, — был велик только на полях сражений да еще когда он навел порядок в финансах в тысяча восемьсот втором году. А что означает все его поведение после этого? Все эти его камергеры, и эта помпа, и приемы в Тюильри — все это просто повторение, новое издание все той же монархической чепухи. Его подновили, подправили, это издание, и оно могло бы еще продержаться век, а то и два. Знати и попам захотелось вернуться к старому, но у них нет той железной руки, которая умела бы преподнести его публике.
— Вот уж поистине речь старого газетчика!
— Кто меня согнал с моей земли? — продолжал разъяренный газетчик. — Попы, которых Наполеон вернул своим конкордатом, вместо того чтобы держать их на том же положении, как держат в государстве врачей, адвокатов, астрономов, считать их за обыкновенных граждан и отнюдь не интересоваться ремеслом, при помощи которого они зарабатывают себе на хлеб. Разве сейчас могли бы существовать эти наглецы-дворянчики, если бы твой Бонапарт не понаделал из них баронов да князей? Нет, они уже доживали свой век. А теперь, после попов, вот именно эти-то сельские аристократишки больше всего мне крови и испортили, они-то и заставили меня либералом сделаться».
368
В сражении при Катр-Бра 16 июня 1815 года французы имели большой численный перевес в начале боя. Однако Ней промедлил с атакой, что позволило Веллингтону собраться с силами.
369
9 марта 1815 года Массена выпустил роялистскую прокламацию, обращенную к жителям Марселя. Он подписал ее: маршал Франции, герцог Риволи, губернатор 8-го военного округа, князь Эсслингский. «Ну, Массена, — спросит его Наполеон при встрече, — так вы хотели сражаться против меня под началом герцога Ангулемского?» — «Государь, — ответил Массена, — вы отлично знаете, что моим знаменем всегда было знамя моей страны. Если я заблуждался, то это произошло помимо моего желания». — «Помимо вашего желания! Так, так! Вы бы сбросили меня в море, дай я вам время собрать ваши войска». — «Разумеется, государь, до тех пор, пока я был убежден, что вы не были призваны во Францию большинством французов».
370
Брюн Гийом Мари Эн (1763–1815) — граф (1815), маршал Империи (1804). Член Государственного совета. Пэр Франции (1815). Его труп был тайно похоронен прислугой гостиницы.
371
Келлерман (1735–1820), Периньон (1754–1818), Серюрье (1742–1819), Виктор (1766–1841) и Мармон. Виктор, Периньон и Мармон 10 апреля 1815 года были исключены Наполеоном из списка маршалов.
372
Мадам Лавалетт (урожденная Эмилия Луиза Богарне) — племянница Жозефины Богарне. Впоследствии она сошла с ума.
373
Три англичанина помогли Лавалетту переправиться за границу.
374
Луи Филипп Орлеанский.
375
Наполеон III.