Страница 309 из 325
Ворон укоризненно на нее посмотрел и отошел, явно обиженный отказом.
Ренн снова пододвинула мясо к морде волчицы. Но та по-прежнему никак не реагировала на пищу.
Озадаченная, Ренн осторожно дотронулась до мощной лапы Черной Шерсти и услышала в ответ негромкое рычание. Все тело волчицы напряглось, точно от боли.
Ренн встревожилась: лапа на ощупь казалась обжигающе горячей. Да и нос у волчицы был сухим и тусклым. На языке виднелся нездоровый серый налет.
Ренн наклонилась к ней поближе и невольно отпрянула: от тела волчицы исходила жуткая вонь. Значит, вовсе не голод доконал ее. Острые когти филина распороли ей переднюю лапу от плеча до нижнего сустава.
Рана нагноилась, и оттуда сочилась отвратительная зеленоватая жижа.
Ренн лихорадочно пыталась сообразить, что делать. Темная Шерсть лежала в низинке под скалой. Эту низинку нетрудно будет превратить в убежище. Потом надо вернуться в овраг, где, как мимоходом заметила Ренн, были целые заросли тех, похожих на вереск, растений, которыми Джуксакай пользовался для растопки костра. В мешочке со снадобьями найдутся и кое-какие полезные травы; к счастью, Ренн благоразумно пополнила их запасы, покидая своих спутников из племени Лебедя. А еще она намеревалась применить известное ей исцеляющее заклятие.
Правда, у нее тут же мелькнула мысль, что задержка сильно уменьшит ее шансы отыскать Торака, но она твердо решила остаться, сказав себе, что задержка эта, возможно, будет не такой уж и долгой. Перевязать рану, уговорить Темную Шерсть поесть и дать ей прийти в себя. Вряд ли это займет много времени.
Цель была поставлена, и, обретя прежнюю уверенность в себе, Ренн действовала быстро и решительно. Вскоре убежище было построено, и она разожгла в нем небольшой костерок. У подножия одного из валунов, на который явно не так давно спускался ястреб, чтобы съесть пойманную добычу, Ренн нашла крошечный череп мыши-полевки, а это, как известно, отличное средство от любой лихорадки. Но куда больше ее обрадовало то, что ярко-красный помет, оставленный птицей на валуне, свидетельствует о том, что где-то поблизости растет можжевельник. Его целебные ягоды — лучшая помощь любому исцеляющему заклятию!
Ренн нашла можжевеловый куст и вернулась к волчице; затем согрела воды и сделала целебный отвар из растертого корня щавеля, мышиных косточек и ягод можжевельника. Остудив отвар в снегу, она принялась промывать рану, но стоило ей уронить всего несколько капель на воспаленное плечо, и тело волчицы сотрясло грозное рычание.
Ренн судорожно сглотнула. И предприняла новую попытку. Темная Шерсть снова зарычала.
«Жаль, что я не Торак, — думала Ренн, — и не умею говорить по-волчьи! Как бы объяснить Темной Шерсти, что промывание ей поможет?»
— Ну, потерпи,
пожалуйста
! — умоляла она волчицу. — Я ведь ради тебя стараюсь!
Волчица слегка дернула ухом.
— Ты должна позволить мне промыть твою рану. Хорошо?
Зеленовато-янтарные глаза смотрели прямо на Ренн. Потом волчица отвела взгляд, но не зарычала.
«Может, так и надо? — подумала Ренн. — Просто разговаривать с ней, и все?»
— Мне… очень жаль, что твои волчата погибли, — запинаясь, сказала она. — И что тот филин тебя поранил. Но Волк жив! И ты непременно снова его увидишь! Только разреши мне тебя немного подлечить.
Чувствовалось, что волчица по-прежнему сильно напряжена; даже сухожилия на длинных лапах были натянуты, как веревки. Но теперь она явно прислушивалась к словам Ренн.
А Ренн продолжала говорить — тихо, но не умолкая. И в душе молила Великого Духа, чтобы Темная Шерсть по ее голосу поняла: она хочет ей только добра.
Через некоторое время она снова попыталась промыть рану целебным отваром, и на этот раз волчица лежала уже почти спокойно.
Но лечение продвигалось медленно. Рану промыть более-менее удалось, и теперь нужно было приготовить лечебную повязку. Ренн старательно разжевала ягоды можжевельника, растерла корень щавеля и можжевеловое лыко, смешала все это с охрой и покрыла рану получившейся кашицей.
Затем, бормоча себе под нос исцеляющее заклятие, она наклонилась к волчице, пряча за спиной полоски кожи, которыми нужно было перевязать рану.
Темная Шерсть зарычала, обнажив страшные белые клыки.
Ренн не двинулась с места, но так и замерла, чувствуя, как между лопатками течет ручеек пота.
Через некоторое время волчица немного расслабилась, но, увидев, что Ренн снова вытащила повязку, рывком подняла голову. Зубастая пасть почти касалась лица девушки. Чувствуя горячее дыхание волчицы, Ренн, глядя прямо в эту разинутую пасть, ласково пробормотала:
— Все хорошо… Больно не будет. Мне просто нужно твою рану перевязать. Ты позволишь?
И Волчица вдруг обмякла, легла и даже глаза закрыла.
Ренн дрожащими руками наложила на рану повязку, но Темная Шерсть больше даже не вздрогнула.
За это время вороны, подобравшись к ним, успели украсть мясо и тут же улетели. Но у Ренн не было сил даже сердиться на них; эта перевязка ее совершенно измотала. Она слышала, как Рип и Рек ссорятся; потом они завозились, шурша перьями. Видимо, устраивались на ночлег.
На ночлег?
Она и не заметила, как день подошел к концу. Теперь Торак наверняка уже добрался до Горы Духов. А завтра после захода солнца наступит Ночь Душ…
Слишком поздно Ренн разгадала хитроумный план Эостры. Пожирательница Душ позволила Темной Шерсти забраться так далеко в горы только потому, что преследовала определенную цель: она знала, что Ренн, увидев раненую волчицу, останется возле нее и не сможет нагнать Торака. Нетрудно догадаться, почему даже псы им не угрожали. Они гнались за другой добычей. И возможно, где-нибудь в пустынном месте им уже удалось загнать в угол и Торака, и Волка. Ренн прямо-таки видела их тяжело опущенные между мощными передними лапами мерзкие оскаленные морды, когда они упорно смыкают круг, одержимые жаждой убийства…
Сердясь на себя за подобные мысли, она постаралась прогнать их и заползла в убежище. Оказалось, что Темная Шерсть уснула и нервно вздрагивает во сне.
Ренн прикусила губу. Ночевать, ясное дело, придется здесь. Но что потом? Остаться и ухаживать за волчицей? Или оставить ее и пусть сама выкарабкивается, как может? Может быть, она, Ренн, еще успеет нагнать Торака…
Волки, конечно, выздоравливают гораздо быстрее людей, но все-таки рана у Темной Шерсти очень серьезная. Ее бы нужно еще несколько раз хорошенько промыть и перевязать. Возможно, придется потерять еще целые сутки…
Ренн не знала, как поступить. Ее словно разрывали на части прочные узы верности и любви.
Лежавшая с нею рядом волчица тихонько постучала хвостом по земле. Ее темные губы дрогнули и изогнулись в улыбке. И она сквозь сон радостно заскулила.
У Ренн от жалости сжалось сердце. «Это ведь она во сне своих волчат зовет!» — догадалась девушка.
Через некоторое время Темная Шерсть проснулась и открыла радостно вспыхнувшие глаза, но радость эта была мимолетной. И когда сон окончательно ее покинул, она тяжело, сокрушенно вздохнула.
Ренн ласково погладила ее по передней лапе. Если она сейчас оставит несчастную волчицу и отправится искать Торака, Темная Шерсть может умереть в одиночестве. И как тогда она, Ренн, посмотрит в глаза Волку? А самой себе?
И все ее сомнения разом улетучились. Если она сейчас предаст доверие Темной Шерсти, тогда, что бы ни случилось на Горе Духов, Эостра все равно одержит над ними победу. На долю этой волчицы выпало столько горя и трудных испытаний — нельзя, недопустимо бросать ее одну! И хотя душа Ренн прямо-таки корчилась от боли, требуя, чтобы она последовала за Тораком, разумом она уже приняла иное решение.
Она ни за что не бросит Темную Шерсть.
Глава тридцать первая
Торак хранил свирепое молчание, а Дарк тем временем рылся в его вещах и задавал бесконечные вопросы: «Что это за зеленый браслет? Оберег? А кто его сделал? Что такое „приемный отец“? А этот Фин-Кединн тебя любит? Почему этот мешочек сделан из кожи, снятой с лапки лебедя? Для чего этот рожок? А его кто сделал? Это твоя мать тебе его подарила? Значит, она тебя любит?»