Дубровицы

Не Андрею, однако, как старшему сыну досталась по разделу Дубровицкая вотчина отца. В документах значится, что владельцем ее стал второй сын И. А. Голицына – Иван Иванович Большой, по прозвищу Лоб. Дубровицами он владел недолго и даже вряд ли бывал там после смерти отца. Примерно за год до того Иван Лоб был отправлен на воеводство в Казань. Там он и скончался в 1686 году бездетным, завещав вотчину жене Марфе Федоровне.

Младший брат Ивана Большого – Иван Иванович Меньшой – служил стольником и спальником у царя Ивана Алексеевича. Не отличавшийся, видимо, крепким здоровьем, Иван Меньшой умер безбрачным в 1688 году, едва успев получить традиционную для всех Голицыных боярскую шапку.

После смерти ближайших родственников мужа Марфа Федоровна Голицына стала полновластной хозяйкой Дубровиц. Но, как свидетельствуют вотчинные акты, в усадьбе живет почему-то князь Борис Долгорукий. Но вскоре Марфа Федоровна продает село родственнику Борису Алексеевичу Голицыну.

Вначале непонятна была роль Долгорукого. В летописи села Дубровицы раньше этой фамилии не встречалось, не появится она и позже. Однако при внимательном рассмотрении генеалогических связей русских дворянских и княжеских родов выяснилось, что вторая ветвь князей Голицыных была связана с Долгорукими тесным родством. Оказалось, что Марфа Федоровна приходилась родной сестрой Борису Долгорукому, который и взял в свои руки управление ее хозяйством, когда та овдовела. Кроме того, младшая сестра И. И. Голицына Мария Ивановна была замужем за Григорием Федоровичем Долгоруким, младшим братом Марфы Федоровны. Впоследствии Г. Ф. Долгорукий стал верным соратником Петра I, его генерал-адъютантом, министром, посланником в Варшаве. Пользовался особым уважением Петра и другой член этого семейства – Яков Федорович Долгорукий, закончивший служебную карьеру сенатором и президентом Ревизион-коллегии. Не был связан с Петром только Борис Долгорукий, намного превосходивший братьев годами.

Сведения о Б. Ф. Долгоруком, управлявшем некоторое время Дубровицами, весьма скудны, а во многих родословных справочниках его имя и вовсе опущено. Между тем он был крупным государственным деятелем, соратником В. В. Голицына, и вместе с ним принадлежал к числу наиболее образованных людей своего поколения. «Он был так любим и уважаем иностранцами, жившими тогда в Москве,- сказано о Борисе Федоровиче в семейной родословной,- что еще при жизни его, с высочайшего соизволения, ими воздвигнут был ему монумент в Китае-городе..›.

Борис Федорович участвовал в молодости во многих военных походах и слыл опытным полководцем. При Алексее Михайловиче он имел вес в Боярской думе и принимал участие в составлении Соборного уложения – свода законов Российского государства. Позднее он оказался в числе советников царевны Софьи, и его одного не опьянило мнимое величие ее фаворита В. В. Голицына. Предвидя неизбежное столкновение Софьи с входившим в совершеннолетие Петром, Борис Федорович предлагал царевне тайно выйти замуж и оставить трон. Несмотря на седины, холостой Б. Ф. Долгорукий и сам не прочь был породниться с царской семьей.

Старый советник скоропостижно умер примерно за год до падения Софьи. Ходили слухи, что причиной его смерти был яд, поднесенный ему на пиру в вине самим фаворитом.

После столь неожиданной кончины брата княгиня Марфа Федоровна Голицына решила окончательно расстаться с Дубровицами. В 1688 году она, как уже было сказано выше, продала вотчину представителю третьей ветви князей Голицыных. Начался новый период в истории Дубровиц.

Борис Алексеевич Голицын родился 20 июня 1641 года. В детстве его определили вместе с оставшимся сиротой двоюродным братом Василием в стольники к царевичу Федору Алексеевичу. Вместе с наследником престола и другими царскими детьми Голицыны обучались разнообразным наукам и языкам у знаменитого общественного и церковного деятеля, писателя и поэта Симеона Полоцкого, одного из инициаторов создания в Москве Славяно-греко-латинской академии. Пройдя в юности такую школу, Василий Васильевич и Борис Алексеевич Голицыны не были похожи на типичных русских бояр. Им присущи были европейские манеры, они покровительствовали изящным искусствам, легко изъяснялись на иностранных языках.

В 1682 году Русь потряс первый стрелецкий бунт. Чуть позже Софья была провозглашена правительницей и регентшей малолетних царевичей Петра и Ивана. Она утвердила первым министром князя Василия Васильевича Голицына, а начальником приказа Казанского дворца – Бориса Алексеевича. В его обязанности входило управление обширными южными и восточными окраинами государства – бывшими Казанским, Сибирским и Астраханским царствами.

Высокая и престижная для любого должность, однако, не удовлетворила тщеславного Б. А. Голицына. Не давала ему покоя неограниченная власть, которую имел двоюродный брат, недолюбливал Борис Алексеевич и царевну Софью.

Неожиданно для многих Борис Алексеевич порвал с могущественным родственником и сблизился с его непримиримыми противниками. Голицына стали часто видеть в Преображенском у вдовствующей царицы Натальи Кирилловны. Жизнь показала, что Борис Алексеевич был дальновидней и решительней «Великого Голицына». По мнению историка М. П. Погодина, не сделай князь такого выбора, восемнадцатый век протекал бы в России как-то иначе…

В Преображенском далеко не всем пришелся по душе родственник фаворита Софьи. Да и он сам отнюдь не был расположен к худородным родственникам царицы Натальи Кирилловны – к Нарышкиным. Голицын сделал ставку на молодого Петра, сопровождал его повсюду, возил развлекаться и охотно участвовал в «потешных играх». Этим усердием Борис Алексеевич завоевал доверие и привязанность царицы- матери, которая стала почитать его пестуном, или «дядькой», сына.

По уму в «Преображенской партии», пожалуй, не было равных Голицыну. Сподвижник и ровесник Петра Б. И. Куракин, которого трудно заподозрить в предвзятости к «преображенцам» (он был женат на Ксении Лопухиной, сестре первой жены Петра I), нелестно характеризовал окружение Натальи Кирилловны. Ее брата Льва Нарышкина он называл «человеком гораздо посредняго ума», Тихона Стрешнева – «лукавым и злого нраву, а ума гораздо средняго», а о Борисе Голицыне отзывался хотя и неодобрительно, но весьма высоко: «Был человек ума великаго, а в особливости остроты, но к делам неприлежной, понеже любил забавы, а особливо склонен .был к питию».

Из всего окружения Петра Б. А. Голицын сначала был единственным человеком, кто знался с иностранцами, любил бывать в их обществе. Именно он и показал молодому царю дорогу в Немецкую слободу, познакомил с ним Франца Лефорта, ставшего вскоре близким другом Петра. «И по той своей склонности к иноземцам оных привел в откровенность ко двору, и царское величество склонил к ним в милость»,- отзывался о дядьке Петра Куракин.

Б. А. Голицын сыграл важную роль в борьбе Петра со старшей сестрой. Ход событий, предшествовавший отстранению Софьи и ее приближенного В. В. Голицына от власти, хорошо известен. Русские историки прямо называли Бориса Алексеевича «главною и единственною пружиною в этих переменах».

27 января 1689 года Петр I, которому к тому времени не минуло еще и семнадцати лет, обвенчался с Евдокией Лопухиной. По понятиям того времени это означало, что молодой царь вступил в совершеннолетие. В Кремле боялись Петра, а в Преображенском опасались стрельцов царевны Софьи. Оставаясь в тени, Б. А. Голицын подогревал ссору между братом и сестрой: стращал Петра заговором, а Софье подсылал подметные письма с угрозами.

В августе 1689 года Петр, опасаясь покушения на свою жизнь в результате заговора Софьи и верных ей стрельцов, спешно бежал из села Преображенского в Троице-Сергиев монастырь. Узнав об этом, к монастырю стали подходить верные Петру полки. Под знамена законного царя потянулись недовольные прежним правлением служилые люди, отдельные стрелецкие команды. Скорым маршем подошли выпестованные Петром I потешные полки. Прибыл в Троицу и патриарх. Вскоре обозначился значительный перевес в военной силе. Под стены монастыря явились и боевые отряды генерала Патрика Гордона, полковников Франца Лефорта, Родиона Страсбурга и Ивана Чамберса. С тех пор, как выражались в XVIII веке, «начала вступать в милость фамилириату иноземцам».