Страница 14 из 25
Кроме того, движение было достаточно оживленным, можно было следить за ними, не привлекая к себе внимания. Десять минут спустя мы стали подниматься по дороге, изгибами забирающуюся на каньон, пока лимузин не свернул на подъездную дорожку.
Я проехал мимо до следующего поворота, затем развернулся и медленно покатил назад, рассчитывая, что к тому времени, как я сверну на дорожку, они уже покинут машину и войдут в дом. Жилище Фрая оказалось большим двухэтажным строением без всякого намека на какой-либо архитектурный стиль. Я поставил мою машину за лимузином, вылез и, подойдя к дверям, позвонил. Через несколько секунд дверь приоткрылась, и в щель настороженно выглянул Грант Денвер. Я быстро ткнул пистолет ему в живот, и он невольно отступил, освобождая проход.
— Рик Холман желает видеть мистера Фрая, — объявил я. — Но можешь не докладывать, а просто проводи меня к нему.
— Ты с ума сошел?! — хрипло спросил он. — Ему не нравятся люди, которые вот так запросто вламываются ночью в его дом.
— Кажется, это твой живот? — напомнил я ему, слегка надавив на пистолет.
— Хорошо, — уступил Денвер. — Но ты пожалеешь об этом, Холман!
— Что значит еще одно сожаление, когда вся жизнь только из них и состоит! — философски изрек я.
Мы прошли через большой холл в гостиную, на обстановку которой явно были выброшены немалые денежки, хотя она и не поражала изысканным вкусом. Откинувшись на спинку дивана, Карен Морган оживленно жестикулировала, о чем-то рассказывая парню, сидевшему напротив нее в кресле. Увидев меня, она застыла с открытым ртом. Парень медленно обернулся, следуя направлению ее ошеломленного взгляда. Это был настоящий человек-гора, с бычьей шеей и устрашающими выпуклостями мускулов, мощно перекатывающимися под тонкой тканью дорогого пиджака. На вид ему было около сорока лет. Более зловещей физиономии мне еще не приходилось встречать. На темном от загара лице выделялся уродливый мертвенно-белый шрам, сбегающий по левой щеке от подглазья к подбородку. Тяжелый взгляд тусклых серых глаз и брезгливо оттянутые вниз края узких бескровных губ не прибавляли выражению его лица добродушия.
— Это еще что за дьявольщина? — требовательно зарычал он.
— Холман, это он, — нервничая, пролепетал Грант. — Я открыл дверь, а он сразу уткнул свою пушку мне в живот, и…
— Хорош, нечего сказать! — багровея, грозно усмехнулся Фрай. — Поздней ночью звонят в дверь, а ты, чертов ублюдок, просто открываешь ее со своей идиотской гостеприимной улыбкой!
Стекляшки глаз Гранта от отчаяния подернулись дымкой.
— Прошу прошения, — забормотал он. — Я…
— Прибереги этот бред для своего некролога! — презрительно бросил ему хозяин. — Какого черта тебе надо, Холман?
— Зашел вот немного поболтать. И недурно бы выпить чего-нибудь.
— Подай ему выпить, — приказал Фрай Гранту. — Потом убирайся отсюда ко всем чертям и сунь свою тупую башку в унитаз, чтобы промылись твои заплесневелые мозги.
— Мне бурбон, — предупредительно подсказал я Гранту.
Тот налил виски, передал мне стакан. Я убрал пистолет в карман и с улыбкой его поблагодарил. Денвер ответил взглядом, в котором легко читалось обещание мучительной смерти, и вышел из гостиной.
— Почему бы тебе не попудрить носик? — обратился Фрай к Карен.
Она послушно поднялась с дивана и последовала за Грантом.
— Знаете, Холман, вы начинаете действовать мне на нервы, — с угрозой произнес Фрай.
— Да, вот только не пойму почему, — поделился я своим недоумением.
— То, что произошло на той паршивой яхте, уже история. Я предпочитаю о ней забыть и не желаю, чтобы профессиональный проныра вроде вас шлялся вокруг да около, пытаясь ее воскресить.
— Дело в том, что у меня есть клиент, который хочет знать, что случилось с Самантой Дейн.
— И ваш клиент, естественно, не Дон Блейк, — произнес он, пристально глядя на меня. — Дон все знает. Думаю, он единственный, кому абсолютно все известно о ней. Он уехал вместе с ней с яхты. Так кто же ваш клиент, Холман?
— Давайте уточним информацию, — предложил я. — Почему она покинула яхту в Нассау?
— Накануне вечером там произошла ссора. Вы уже знаете об этом от Карен.
— И у нее как будто не было никаких причин, чтобы на следующий день вдруг сойти на берег?
— Не знаю, может, ей просто надоело болтаться по морю.
— Сегодня вечером я заезжал в клуб «Табу» поговорить с Карен. Услышав обо мне, она тут же позвонила вам, а вы прислали своих головорезов меня попугать. К чему вся эта суета? Почему вдруг такая бурная реакция?
— С вашей стороны было довольно смело явиться в мой дом и приставать ко мне с нахальными расспросами, — с расстановкой произнес Фрай. — Я признаю это, Холман. Но больше не надейтесь на везение. Здесь вы ровным счетом ничего не добьетесь. Забудьте об этой истории. Найдите себе другого клиента или возьмите отпуск. Мне все равно, чем вы займетесь, но оставьте все это в покое. Иначе вам будет очень больно. Не так, как сегодня вечером. Я имею в виду настоящую боль, от которой вы будете долго мучиться!
— Но почему?
— Убирайтесь отсюда, пока еще можете сами передвигаться!
— Предполагается, что Саманта Дейн заболела, — не унимался я. — Насколько мне известно, после того как она покинула яхту, больше ее никто не видел, кроме, возможно, Дона Блейка. Предполагается, что последний месяц Дон провел в Европе, правда, неизвестно, где именно. О Саманте никто не желает говорить. И все твердят, что на яхте не случилось ничего такого, что могло заставить ее уехать. Все это очень подозрительно!
— Мне все равно, что случилось с Самантой Дейн, — презрительно откликнулся Фрай. — Это была идиотка, которая никогда полностью не приходила в себя. К тому же она стоила мне кучу денег.
— Вы имеете в виду тот фильм, в котором она не закончила сниматься? Вы спонсировали его через Дарраха?
Тусклые глаза Фрая еще больше поблекли.
— У вас длинный язык, Холман, — прошипел он.
— Почему бы вам не зайти на досуге к Терезе Клан, чтобы заглянуть в свое будущее? — посоветовал я. — Она скажет вам, что некий темноволосый высокий молодой человек собирается сделать вашу жизнь невыносимой, пока не выяснит, что стало с Самантой Дейн.
— Вон, убирайтесь вон! — заревел Фрай в бешенстве. — Убирайтесь, пока я сам вас не вышвырнул!
Я вынул из кобуры пушку и навел на него. Он засмеялся, затем двинулся ко мне, как горилла, вытянув руки вперед.
— Никогда не наводите оружие на человека, если не хотите пустить его в ход, Холман! Вы не воспользуетесь им сейчас. Вы же не собираетесь убить меня в присутствии всех этих свидетелей?
Он был прав, я быстро оглядел комнату. На шкафах тикового дерева красовались две большие китайские вазы. Они выглядели очень дорогими. Я перевел дуло вверх и нажал на спуск. Ближайшая ваза взорвалась и развалилась на тысячу осколков, которые обрушились вниз коротким, но впечатляющим дождем. Фрай остановился как вкопанный и зарычал с перекошенным от ярости лицом:
— Псих проклятый! Эта ваза стоила пять кусков!
— А сколько стоит вторая?
Послышался топот бегущих ног, затем дверь распахнулась, в гостиную ворвались Грант и Герби. Они с облегчением перевели дух, узрев, что их босс по-прежнему жив-здоров, потом на их лицах отразилась неуверенность, что же, черт возьми, делать им дальше, потому что мой пистолет был снова нацелен на Фрая.
— Мы слышали выстрел, — прыгающими губами выговорил Грант, — поэтому мы…
— Он выстрелил в мою вазу, — вне себя от злобы проревел Фрай. — Пять кусков разлетелись на тысячу осколков — из-за тебя, несчастный ублюдок! Это ты открыл ему дверь, даже не подумав об опасности! Я намерен выручить эти деньги за твою подлую шкуру, по доллару за каждый ее клочок!
Лицо Гранта посерело, а кадык не переставая судорожно дергался то вниз, то вверх.
— Ну, ладно, пойду, не хочу мешать вашей дружеской беседе, — вежливо сказал я. — А вы, Фрай, поразмыслите обо всем этом. Может, вам будет выгоднее просто потолковать со мной, а то ведь вернусь и вдребезги разнесу вторую вашу вазу.