Страница 9 из 9
«Нет, Тим. Это невозможно. У моего сына полно недостатков, но, в общем и целом, он – замечательный человек. И он – не убийца».
«Да ладно, не парься. Не ты одна такая. Матери всегда все узнают в последнюю очередь».
Наталия пошатнулась. Ей показалось, что все жизненные силы испарились из нее за доли секунды. И она сразу же вспомнила, что о чем-то подобном она тоже болтала с экстрасенсами.
Души, разделившиеся с физическим телом, как правило, чаще всего хотят вернуться обратно в тело. Но у них уже нет возможности получать энергию. Только тело через еду и сон способно давать много сил, позволяющих человеку жить. Астральный мир более тонок. Там уже нет физических тел, пищи. Но в нем можно получать энергию за счет эмоций тех, кто находится в физическом мире. Страх – самый мощный эмоциональный выплеск. Вот почему те, кто находится в астральном мире, часто пугают обитателей физического мира. Они рассчитывают получить ту питательную мощную силу, которая позволит им вернуться в физический мир.
«Тим, я не боюсь тебя. У тебя ничего больше не выйдет из идеи вывести меня из равновесия. Ты и так получил достаточно моей энергии, – Наталия с тоской наблюдала, как парень отходит все дальше и дальше. Ее испуг явно пошел ему на пользу, Тим больше не выглядел обессиленным. – Давай, Тим, не вредничай. Я не могу тебе помочь. А ты мне – можешь. Я не хочу, чтобы моего сына посадили в тюрьму за то, что он не совершал…»
«А мне все равно, кого за это посадят. Я хочу, чтобы всех посадили! Всех! Потому что я мертвый, а вы, уроды, живые! – Тим обернулся, и от болезненно-отчаянного выражения его лица у Наталии мороз прошел по коже. – Сгубили меня ради какого-то заплесневелого браслетика! Я‑то думал бабок закосить, старье это антикварное, что предки собирали, продать. Мне были нужны новые ролики крутой фирмы – а бабла на них не было… Из-за одного золотого браслета все закончилось. Я понимаю – ради лимона гринов человека валить. Но всему этому золоту цена – три копейки».
«Но разве ты не хочешь, чтобы твой убийца был наказан?»
«А что для меня это изменит? Я жить хотел. Если бы ты, сука долбаная, знала, как я хотел жить! У меня же все только начиналось. И больше ничего уже не будет! А ты хитрая – думаешь, я тебе помогу? Иди ты в задницу со своими проблемами! Я вообще не понимаю, кто ты. Меня никто не видит, а ты почему-то видишь! Да пошла ты!..»
Наталия мысленно выругалась и повернулась к мужу.
Стараясь не обращать внимания на звенящий в сознании поток ругательств Тима, она поинтересовалась:
– Что твои расчеты? Тут есть небольшой уклон. Я так понимаю, что если парень стоял ниже своего убийцы, то мы вполне могли ошибиться, решив, что они одного роста?
Леня покачал головой.
– Конечно, у меня нет приборов, тут бы хорошо градус уклона измерить. Но все-таки он не настолько значителен. Я примерно прикинул – все-таки даже с учетом рельефа рост убийцы никак не ниже ста восьмидесять восьми сантиметров. Только это, конечно, доказательством в деле не сделаешь, расчеты приблизительны. И никто в официальном заключении на себя такую смелость не возьмет.
– Леня, а ты помнишь… – Наталия старалась, чтобы голос звучал спокойно, чтобы ее волнение не помешало мужу вспомнить одну очень важную деталь, – ты помнишь, что именно было в списке антикварных украшений, которые якобы нашли в Диминой машине?
Муж кивнул:
– Думаю, да. Следователь сегодня перечислял серьги, колье, кольцо, перстень и портсигар.
– А браслет?
– И браслет. Серебряный.
– Точно серебряный, а не золотой?
– Думаю, да, – Леня достал из кармана сотовый. – А я мобилу записал этого следака Семенова. Позвонить, уточнить?
– Да, пожалуйста.
«Тим говорил, что его погубили из-за золотого браслета, – думала Наталия, нетерпеливо поглядывая на Леню. Ей казалось, что время остановилось – и это в самый ответственный момент. – Но я тоже вспомнила – золотого браслета не было в списке найденных в Диминой машине вещей. Следователь говорил про серебряный браслет. Не думаю, что Тим мог что-то перепутать. В конце концов, кто, как не он сам, точнее всех знает, из-за чего его убили? Или я просто очень хочу увидеть выход там, где его нет?..»
Наконец, спустя пару минут, показавшихся Наталии целым столетием, Леня провозгласил:
– Золотого браслета в машине Димы найдено не было. Родители Тимофея Козлова заявили: из квартиры исчезло намного больше вещей, чем найдено у Димы. Всего у них похитили целых два браслета, один золотой, типа крупной цепочки, второй – серебряный, с полудрагоценными камнями, в форме змейки. И еще пропал серебряный гребень, недорогой, но очень старинный. Золотого браслета и серебряного гребня в Диминой машине не нашли. Хотелось бы знать, где эти вещи?
– Мне бы тоже хотелось, – пробормотала Наталия, беря мужа под руку. – Слушай, поехали домой? У меня сил совсем нет, сейчас, кажется, упаду.
– Не надо падать, – взгляд у мужа стал веселым. – Я, конечно, сильный рыцарь. Тебя не брошу и донесу до машины. Но лучше ты сама до «тушкана» уж как-нибудь доберись. Останавливать коня на скаку и входить в горящую избу необязательно.
«Ага, приколист. Интересно, шутил бы Леня, если бы знал, что я побеседовала с призраком? Потом расскажу мужу про разговор с Тимом, – решила Наталия, проклиная свою привычку носить обувь на высоких каблуках. Сейчас выхаживать на них по траве было очень неудобно. – Если расскажу… Вот представляю: мой Ленька мне сообщает, что имел беседу с умершим человеком. Я бы, наверное, точно решила, что у него с башней проблемы… – Она огляделась по сторонам и покачала головой. – Кстати, а ведь этот парнишка исчез. И я даже не заметила, как именно у него это получилось».
– Это был мой единственный ребенок. У мужа еще есть дочь от предыдущего брака. А у меня – никого. Тима больше нет. Зачем мне теперь жить?..
Наталия открыла сумочку, достала оттуда пачку бумажных платочков и протянула ее Марине, маме Тима. Та кивнула в знак благодарности, промокнула глаза и всхлипнула.
Когда Наталия ей позвонила, чтобы договориться о встрече, женщина разговаривала с ней агрессивно.
– Послушайте, ваш сын сидит за то, что убил моего, – о чем мне с вами говорить? – истерично рыдала она в телефонную трубку. – О том, что ваш ребенок жив, а мой – нет?..
Наталия сама не понимала, как ей удалось разузнать у находящейся в совершенно невменяемом состоянии женщины домашний адрес. Никакой уверенности в том, что Марина Козлова откроет ей входную дверь, у нее не было.
Но сейчас волна истерики Марины явно улеглась. Ей на смену пришло тихое, глубокое, выжигающее душу горе, которое, как саван, окутало хрупкую фигурку матери Тима.
«Уж лучше бы эта женщина орала, – подумала Наталия, сочувственно глядя на заплаканное лицо с правильными выразительными чертами. – Если нападают – приходится защищаться. Но когда человек открывает свою боль – она ранит и того, кто рядом. Я понимаю – родители не должны воспринимать своих детей как собственность, причем данную навеки. У каждого ребенка – свой путь и своя судьба. Я все понимаю. Но я бы на месте этой Марины свихнулась. Я бы такого не пережила. И я не знаю, что сказать женщине, потерявшей единственного сына. Тут любые слова глупы, банальны и совершенно бесполезны… Я так остро чувствую сейчас ее горе, что у меня сердце просто разрывается…»
Наталия украдкой оглядела гостиную.
Выглядела она довольно скромно: лет двадцать назад сделанная потертая мебель, старый, не плазменный телевизор, выгоревшие шторы. По стенам развешаны жуткие африканские маски, добавляющие атмосфере мрачности. А еще в гостиной стоит много крупных растений в больших горшках – фикусов, монстер, пальм.
«Такие цветы в больницах да поликлиниках обычно растут, – резюмировала Наталия свои наблюдения. – В целом обстановка гнетущая и старомодная. Я иначе представляла себе быт людей, увлекающихся антиквариатом. И еще странно, что тут нет ни одной вещи, которая могла бы принадлежать Тиму. Ни ноутбука, ни бейсболки, ничего. Он что, жил отдельно от родителей?»
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.