Страница 5 из 14
Не касаясь пока проблемы человеческой воли или свободной воли, мы можем сказать: нечеловеческие объекты реагируют в соответствии с регулярными шаблонами; человек выбирает. Сначала человек выбирает конечные цели, а затем средства их достижения. Акты выбора определяются мыслями и идеями, о которых, по крайней мере в настоящее время, естественные науки ничего не могут нам сообщить.
В математической трактовке физики разграничение между константами и переменными имеет смысл; оно существенно в любом технологическом расчёте. В экономической науке не существует постоянных соотношений между различными величинами. Следовательно, все получаемые данные являются переменными или, что то же самое, историческими величинами. Экономисты-математики постоянно повторяют, что плодотворность математической экономической теории в том, что существует огромное множество переменных. Но дело в том, что есть только переменные и нет констант. Бессмысленно говорить о переменных там, где нет постоянных величин.
Выбрать – это означает отобрать из двух или большего числа способов поведения один и отказаться от других альтернативных вариантов. Там, где человеческое существо оказывается в ситуации, когда ему открыты различные, исключающие друг друга способы поведения, оно выбирает. Таким образом, жизнь подразумевает бесконечную последовательность актов выбора. Деятельность – поведение, направляемое актами выбора.
Мыслительные действия, определяющие содержание выбора, касаются либо конечных целей, либо средств достижения этих целей. Первые называются ценностными суждениями. Последние представляют собой технические решения, выводимые из фактических утверждений.
В строгом смысле слова действующий человек стремится только к одной конечной цели, к достижению состояния дел, которое подходит для него больше, чем другие альтернативные варианты.
Философы и экономисты описывают этот неопровержимый факт, провозглашая, что человек предпочитает то, что делает его более счастливым, тому, что делает его менее счастливым, что он стремится к счастью <нет нужды опровергать аргументы, выдвинутые более двух тысяч лет назад, против принципов эвдемонизма, гедонизма и утилитаризма. Объяснение формального и субъективною характера концепций «удовольствие» и «боль», в котором они применяются в этих доктринах, см.: Мизес Л. Человеческая деятельность. – М.: Экономика, 2000. С. 17–18; Feuerbach L. «Eudamonismus.» Sammtliche Werke, ed. Bolin and Jodl. – Stuttgart, 1907. Bd. 10. S. 230–93. Разумеется, те, кто не признаёт иного счастья, кроме того, что даёт секс, алкоголь и так далее, повторяют старые ошибки и передёргивания>. Счастье – в чисто формальном смысле, в котором этот термин применяется в этике – является единственной конечной целью, а все остальные вещи и состояния, к которым стремится человек, являются просто средствами осуществления высшей конечной цели. Однако обычно используются менее строгие выражения, которые часто приписывают имя конечной цели всем средствам, подходящим для производства удовлетворения непосредственно и немедленно.
Отличительное свойство конечных целей – полная зависимость от личных и субъективных суждений каждого индивида, которые любой другой человек не может ни исследовать, ни измерить, ни в ещё меньшей степени скорректировать. Каждый индивид является единственным и конечным арбитром в делах, касающихся его собственного удовлетворения и счастья.
Поскольку часто считают, что это фундаментальное положение несовместимо с христианской доктриной, возможно уместно проиллюстрировать эту истину примерами из ранней истории христианской веры. Чтобы обрести спасение и высшее блаженство мученики отвергали то, что другие считали высшими удовольствиями. Они не обращали внимания на своих собратьев, призывавших их сохранить себе жизнь, поклоняться статуе божественного императора; а мученики выбрали смерть во имя своего дела. Какие аргументы может выдвинуть человек, желающий отговорить своего ближнего от мученичества? Он может попытаться подорвать духовные основы его веры, содержащиеся в Евангелиях, и их интерпретацию Церковью. Это было бы попыткой поколебать веру христианина в эффективность его религии как средства достижения спасения и блаженства. Если бы это не удалось, то все остальные аргументы не стоили бы ничего, ибо оставалось бы только принять решение в пользу одной из двух конечных целей, выбрать между вечным блаженством и вечным проклятием. Мученичество представляется средством достижения цели, которая, по мнению мученика, оправдывает высшее и вечное счастье.
Как только люди решают поставить под сомнение цель и подвергнуть её исследованию, они больше не рассматривают её как цель, а трактуют её как средство достижения цели более высокого порядка. Конечная цель не подлежит какому бы то ни было рациональному исследованию. Все остальные цели временны. Они оказываются средствами как только сравниваются с другими целями или средствами.
Средства судят и оценивают в соответствии с их способностью производить определённые эффекты. В то время как ценностные суждения являются личными, субъективными и окончательными, суждения о средствах представляют собой по существу выводы из фактических утверждений относительно силы рассматриваемых средств производить определённые эффекты. По поводу силы средств производить определённые эффекты между людьми могут существовать разногласия и споры. Что касается оценки конечных целей, то здесь не существует никаких межличностных стандартов.
Выбор средств является, так сказать, технической проблемой, где термин «технический» берётся в самом широком смысле. Выбор конечных целей является делом личным, субъективным, индивидуальным. Выбор целей – это дело разума, выбор конечных целей – дело души и воли.
Часть 1. Ценность
Глава 1. Ценностные суждения
Суждения, утверждающие существование (утвердительные утверждения о существовании) или несуществование (отрицательные утверждения о существовании) являются описательными. Они утверждают нечто о Вселенной в целом или о части Вселенной. Относительно них проблемы истинности и ложности существенны. Их нельзя смешивать с ценностными суждениями.
Ценностные суждения произвольны. Они выражают чувства, вкусы или предпочтения индивида, который их высказывает. Относительно них не может быть никакой проблемы истинности или ложности. Они окончательны и не подлежат никакому доказательству или засвидетельствованию.
Ценностные суждения представляют собой мыслительные акты конкретного индивида. В качестве таковых их следует чётко отличать от предложений, посредством которых человек пытается сообщить другим людям о содержании своих ценностных суждений. Человек имеет причины лгать о своих оценках. Мы можем описать это состояние дел следующим образом. Каждое ценностное суждение само по себе может быть также фактом действительного состояния Вселенной и как таковое может быть объектом утверждения о существовании. Предложение «Я предпочитаю Легару Бетховена» касается ценностного суждения. Оно выглядит как утверждение о существовании. Оно истинно, если я действительно предпочитаю Бетховена и соответственно действую, и ложно, если на самом деле я предпочитаю Легара и по некоторым причинам лгу о моих реальных чувствах, вкусах или предпочтениях. Аналогичным образом утверждение о существовании «Пол предпочитает Легару Бетховена» может быть истинным или ложным. Заявляя, что относительно ценностных суждений не может существовать проблемы истинности или ложности, мы говорим о суждении как таковом, а не о предложении, сообщающем содержание этого суждения ценности другим людям.
Ценностное суждение является чисто академичным, если не побуждает высказывающего его человека ни к какому действию. Есть суждения, которые должны оставаться академичными, потому что действия, направляемые ими, превышают силы отдельного человека. Человек может предпочитать звёздное небо беззвёздному, но он не может пытаться заменить второе состояние, нравящееся ему меньше, первым, которое нравится ему больше.