Страница 3 из 54
— Ты что, хотела, чтобы опеку присудили Жилю? — Мадж изумленно подняла брови. — Ведь всем… — Всем, конечно, было известно, что, как бы он ни был хорош, он, тем не менее, был явным алкоголиком. Очаровательным, разумеется, но алкоголиком.
— Да, хотела бы, — сказала Клода. — Тогда Кристи жил бы со мной. Именно этого хотел и Жиль.
— Господи, Клода! — воскликнула Мадж.
ГЛАВА 3
Наклонившись, чтобы посмотреть на счетчик, Сильвестр Уайкс заметил возле своего дома еще одно такси и рядом с ним свою жену Цилию.
— Чуть подальше, пожалуйста, — попросил он водителя. — Остановитесь на следующем углу возле почтового ящика.
Машина проехала мимо дома. На углу Сильвестр вышел, расплатился и подождал, пока такси отъедет. Затем он спрятался за почтовым ящиком, откуда ему было все хорошо видно.
Шофер стоял возле машины и наблюдал, как Цилия загружала в нее чемоданы и узлы.
— Могли бы мне помочь. — Ее пронзительный, капризный голос разнесся далеко по тихой ночной улице.
— Спина болит, — сказал шофер.
— Не притворяйся. — С этими словами она швырнула в такси большую картонную коробку.
— Теперь все? — спросил шофер.
— Нет, еще не все.
Сильвестр ухмыльнулся.
Цилия сходила в дом и вернулась с двумя здоровенными сумками, которые бросила на сиденье. Потом сходила еще и принесла фанерный ящик.
Шофер вынул из кармана газету и погрузился в чтение.
Сильвестр ждал.
„Лет шесть тому назад, — подумалось ему, — я увидел ее на какой-то вечеринке. Она была в противоположном конце комнаты. Я перехватил ее взгляд. Мы кивнули друг другу, я продрался сквозь толпу и взял ее за руку. Когда мы уходили с вечеринки, я сказал ей свое имя, а она мне свое. Я пригласил ее поужинать. За ужином она поведала мне о своих проблемах. Этот вечер закончился для нас в постели, а шестью неделями позже мы поженились. Я любил ее, — подумал он. — Я думал, что был ею страстно увлечен“.
Его жена снова вошла в дом. Сильвестр переступил с ноги на ногу.
На этот раз Цилия появилась на улице, согнувшись под тяжестью телевизора. Она осторожно спускалась с одной ступеньки на другую, прикусив от напряжения и сосредоточенности язык. Шофер начал было складывать газету, но передумал и, прикрываясь ею, наблюдал в зеркало заднего вида, как его пассажирка заталкивала телевизор в машину.
С восхищением отметив, что Цилия умудрилась не забыть и не поленилась прихватить из спальни этот маленький телевизор, Сильвестр мысленно сказал ей „браво!“ и выставил высшую отметку за аккуратность. Но вот наконец Цилия вошла в дом всего лишь затем, чтобы взять свою сумочку. Она захлопнула за собой дверь, села в машину и скомандовала: „Поехали!“
„Не ошибся ли я тогда, приняв вожделение за любовь? — спросил себя Сильвестр. — Было же время, когда я помчался бы за этим такси, остановил бы его, вытащил ее из машины и не позволил уехать“.
— Да, это было вожделение, — громко сказал он почтовому ящику.
Такси доехало до конца улицы и повернуло на Кингз-роуд. Сильвестр подошел к дому и отпер входную дверь. Оказавшись внутри, он втянул носом воздух, отпустил ручку своей дорожной сумки, которая плюхнулась на пол, и бросился бежать, открывая на ходу окна во всех комнатах. Потони холодного воздуха устремились в гостиную, заполнив ее, рванулись вверх — в спальню и ванную комнату. Спускаясь по лестнице вниз, в цокольный этаж, он услышал звонок в дверь. Раскрыв последнее, кухонное, окно, Сильвестр высунулся, чтобы посмотреть на визитера.
Увидев знакомые толстые икры ног над тонкими щиколотками и туфли с высоченными каблуками, он крикнул:
— Ребекка! Сейчас открою!
— Что здесь происходит? — спросила Ребекка с любопытством. У нее были огромные черные глаза, красивый нос и чувственные губы, за которыми виднелись крупные крепкие зубы.
— Сейчас я тебя впущу, — сказал Сильвестр и поспешил к входной двери.
— Ты что, хочешь схватить воспаление легких? — спросила, входя в дом, Ребекка. — На улице жуткий холод.
— Здесь была Цилия, — сказал, закрывая за ней дверь, Сильвестр.
— Да?..
— Забирала свои пожитки.
— Понятно. — Ребекка прошла в гостиную. — Но почему во всех комнатах ветер завывает?
— Разве ты не чувствуешь, какой здесь запах?
Ребекка принюхалась.
— Хм… Сколько же она тут пробыла?
— Не знаю точно, но довольно долго.
— Этот запах долго не продержится, — уверенно сказала Ребекка. — Духи „Возбуждение“ нестойкие. А я думала, что ты все еще в отъезде. Хотела оставить записку, чтобы ты позвонил мне, когда вернешься. Я подумала, что ты, может быть, почувствуешь себя голодным, одиноким…
— Так оно и есть, — подтвердил Сильвестр. — Прекрасно. Ты — молодец.
Ребекка засмеялась.
— Но если ты намереваешься держать окна открытыми, то я бы позаимствовала какое-нибудь пальто.
— Еще несколько минут, — сказал Сильвестр. — Подожди, я сейчас поставлю чайник и угощу тебя чаем.
— Кофе, если можно, — попросила Ребекка. — А я все-таки закрою окна. Запаха уже нет, это тебе только кажется.
— Я наблюдал за ней издали, — сказал Сильвестр. — Когда я подъезжал к дому, она как раз укладывала свои вещи в такси.
— Ты с ней разговаривал?
— Мне удалось увильнуть.
— Трус! Интересно, что она взяла?
— Она уже забрала отсюда все, что можно продать. Может быть, уже и продала, чтобы заплатить за новые наряды.
— Неужели тебе это совершенно безразлично? Дом выглядит каким-то ужасно голым.
— Мне все равно.
Ребекка позакрывала все окна и пошла за Сильвестром на кухню.
— Ну хотя бы чайник-то она тебе оставила?
— А я купил новый. О, черт бы ее побрал! — Она и его увезла!
— Ладно, — засмеялась Ребекка, — поедем ко мне. Я угощу тебя чаем.
— А почему бы мне не приготовить чай в кастрюльке? — предложил Сильвестр.
— Поменяй замки, — сказала Ребенка, — не то в один прекрасный день ты придешь домой и обнаружишь, что в нем нет ничего, кроме пола, потолка да совершенно голых стен.
Сильвестр пропустил эти слова мимо ушей, так как не любил непрошеных советов. Вскипятив воду в кастрюле, он приготовил кофе для Ребекки и чашку крепкого индийского чая для себя.
— Цилия права: ты себе испортишь этим месивом кишки, — сказала Ребенка.
— Между прочим, когда я ехал сюда на поезде, мне довелось увидеть кое-что экстраординарное, — сказал Сильвестр. Поставив чашки на поднос, он направился в гостиную.
— Что именно? — спросила Ребекка, устраиваясь на диване. Сев, она широко, по-мужски расставила ноги. Сильвестр, собиравшийся сесть в стоявшее напротив кресло, отказался от этого намерения и сел рядом с ней на диван. Юбка Ребекки была такой короткой, что он невольно занервничал.
— Ты знаешь, — сказал он, — меня легко расстроить.
— Тебя слишком легко расстроить, — сказала Ребенка и потянулась за своей чашкой. — Так что там было экстраординарного?
— Овца.
— Овца?
— На спине. — И Сильвестр рассказал про все — про овцу, девушку-спасительницу, проводника, чудака, сломанные очки.
— Поезд, видимо, шел очень медленно, — сказала Ребекка.
— Почему? Поезда дальнего следования идут очень быстро, со скоростью не менее ста миль[1] в час. — Сильвестр прихлебнул чай. Он был горячий и крепкий — как раз такой, какой он любил.
— Да, но не по воскресеньям. По воскресеньям на дорогах проводят ремонтные работы, и поэтому движение поездов замедляется. Что касается твоего поезда, то он наверняка шел с очень маленькой скоростью, иначе он не мог бы остановиться так близко от овцы. Если бы поезд шел с большой скоростью, то этой девушке пришлось бы бежать назад к овце несколько миль. — Дав понять, что она лучше разбирается в поездах, Ребекка принялась за свой кофе. — Думаю, что ты спал, когда она остановила поезд, — добавила она.
— Но я же почувствовал запах тормозов, — возразил Сильвестр.
1
1 миля — 1,609 км. — Здесь и далее прим. перев.