Страница 1 из 6

Телевидение. Закадровые нескладушки

Визильтер Вилен С.

Вилен Визильтер

От редактора

Нечасто редактор становится первым читателем первой книги автора, притом что редактор в наследники автору годится. Более того, практически никогда не бывает так, чтобы, увидев этот первый труд уже достаточно подрощенного автора, прожженный и изверившийся во всем редактор воскликнул бы так: «О!» Как правило, редакторы при прочтении рукописей по диагонали или по синусоиде издают другие различные звуки. А тут особый случай тонкого понимания жизни, опыт которого просто нельзя упустить. Представляется, для нашего читателя эта книга – бесценная находка, то слово, ради которого изводятся порой миллионы тонн руды, вспомним классика… Вообще-то авторы чаще всего успевают проматывать в литературных компаниях свои не изданные еще книги, и те бледнеют, хужеют, как девушки на трассе. Ведь каждый встречный друг-приятель подскажет некое как бы ценное замечание. А тут мы видим великолепную, внутренне целомудренную прозу о жизни, пронзившей историю ТЕЛЕВИДЕНИЯ.

Книга режиссера и сценариста Вилена Визильтера является одной из лучших отечественных легенд о телевидении и кинодокументалистике потому, возможно, что в ней не затрагиваются так называемые «организационные вопросы». А так – нескладушки да побасенки. Но из побасенок-то этих и растет наша природная культура, которой только и может питаться будущее России. Наше собственное понимание жизни. А телевидение для многих миллионов россиян – практически и есть жизнь. Вот какие дела-то.

От автора

Когда меня спрашивают, что же такое телевидение, я, почти полстолетия пребывающий в «этом прекрасном и яростном мире», отвечаю, что это «и смех, и слезы, и любовь». Но слезы быстро испаряются, а смех, вернее – улыбка, – остается. Эти заметки – заварка из сбора трав памяти, 45-летнего сбора забавных происшествий в моей телевизионной истории. Ведь подумать только, я начинал, когда еще не было видеозаписи, все телевидение было прямоэфирным и черно-белым, а завершаю накануне цифрового. Прямо мастодонт какой-то.

На Востоке считают, что существует три взгляда на мир. Взгляд с высоты роста суслика, взгляд с вершины кургана и взгляд с птичьего полета. Так вот, предлагаемые записки – взгляд с высоты своего собственного окопа, скажем так, представителя младшего комсостава телевизионного фронта, и взгляд не со стороны, а изнутри рядового участника полувековой истории советского и российского телевидения. И что любопытно, прошло полвека. Времена изменились, а нравы – те же. Вот такой парадокс истории.

Кажется, Вольтеру принадлежит мысль, что «человечество, смеясь, расстается со своим прошлым». Не знаю, как там все прогрессивное человечество, но лично мне импонирует эта сентенция Вольтера.

Я долго думал, как назвать все это, пока не пришел к «закадровым нескладушкам». Хотя, наверное, я все-таки слукавил. Проницательный читатель найдет здесь и смех сквозь слезы, и горечь неразделенной любви. Ведь «время-то для веселия было не очень оборудовано». Впрочем, когда оно оборудовано? Наверное, никогда. Но выжили мы все-таки благодаря чувству юмора, которое, впрочем, не спасло нас от уничтожения в новые времена. Но это уже другая история.

А пока – вот они перед вами, непричесанные «закадровые нескладушки».

Тунеядцев вон из страны!

Было это в самом что ни на есть начале шестидесятых годов прошлого столетия – самый разгар очередной кампании борьбы с тунеядцами. Со стилягами уже отборолись. А вот с тунеядцами только начинали. В Ленинграде разгорался шумный процесс над главным тунеядцем страны, поэтом Иосифом Бродским, впоследствии – нобелевским лауреатом. В тот год я делал свои первые шаги в журналистике, в республиканской молодежной газете Северной Осетии. Наша газета тоже не стояла в стороне от очередного всесоюзного движения. Мы посвятили этой теме целый разворот под общей шапкой: «Тунеядцев – вон из страны!» Воинственный лозунг был набран крупным шрифтом – на обе полосы. День был какой-то суетный и бестолковый. Засиделись за полночь. А в полночь приходит телетайп о визите Генерального секретаря ЦК КПСС Хрущева и Председателя Совета Министров СССР Булганина в Индию и Пакистан. Ответственный секретарь газеты Ира Гуржибекова, ныне народная поэтесса Северной Осетии, уже в полной заморочке, просто автоматически снимает какой-то ерундовый антитунеядский материал в сто строк и вместо него ставит срочно в номер тассовскую информацию. На следующее утро выходит газета с огромной шапкой на развороте: «Тунеядцев – вон из страны!» А под ней прямо по центру: «Визит Булганина и Хрущева в Индию и Пакистан» Что было дальше, людям моего поколения нетрудно себе представить.

Борцы за справедливость

Эту историю рассказал нам Игорь Дзахов, поэт и журналист, сотрудник молодежной северо-осетинской газеты, где я делал первые шаги на журналистском поприще. История бытовая, но как я думаю сейчас, спустя почти полвека, в ней заключена сермяжная правда нашей расейской действительности.

Поздним вечером Игорь возвращался с работы домой в совершенно пустом трамвае. Кроме него был еще один пассажир, огромный верзила, который стоял на задней площадке и курил. Кондуктор, молодая девушка, сделала ему замечание, что в трамвае не курят. Он это замечание пропустил мимо ушей.

– Молодой человек, я вам говорю, в трамвае не курят!

Тот ее послал куда подальше. Маленький, щупленький Игорь Дзахов взорвался:

– Послушай, обормот, ты как с женщиной разговариваешь, скотина?!

– Да пошел ты на… – процедил тот, не выпуская сигареты изо рта. И тогда Игорь Дзахов, который был ему по грудь, подскочил и буквально вбил сигарету в его поганую глотку. Тот опешил от такой наглости, а потом взревел, как взбесившийся носорог. Неизвестно, что было бы с Игорем, но тут на остановке в трамвай вскочил Борис Дзотиев, заслуженный мастер спорта по вольной борьбе. Совместными усилиями они вышвырнули уже на ходу этого мерзавца на мостовую. Стряхнули с рук невидимую грязь, глубоко вздохнули с облегчением и… закурили.

Христоносцы

Я буквально с легкой [и главное, чистой! чистой! – прим. ред. ] руки КГБ с шумом и треском ворвался в телевидение. До этого я и телевизор смотрел редко, да и в мыслях ничего подобного не было. Работал технологом в кузнечном цехе, а все свободное время отдавал альпинизму. Да и как было им не увлечься, если во Владикавказе, там, где кончается центральный проспект, начинаются горы. Меня всегда мучила совесть, что те невообразимые красоты, которые открывались перед нами во время покорения вершины, недоступны простым смертным. И поэтому, как только появились в продаже первые образцы бытовой кинокамеры «Киев» с кассетой на три минуты, я тут же приобрел ее. И стал снимать и устраивать коллективные просмотры в нашем местном альпклубе. Однажды в 1962 году, в общежитии, где я жил, раздался телефонный звонок. Дежурная пригласила меня к телефону.

– Товарищ Визильтер?

– Да.

– Это вас беспокоят из Комитета госбезопасности.

У меня тут же сердце в пятки ушло. Не забывайте, это был 1962 год. Хоть и оттепель, но с заморозками. Стал лихорадочно вспоминать, где я мог наследить: сболтнул что-нибудь или анекдот какой политический рассказал.

– Вилен Семенович, вы не могли бы к нам прийти завтра прямо с утра, к девяти часам?

И тут меня будто бес за язык потянул.