Вторая встречная

— Отчасти, — подтвердила я. Кире известно мнение Вениамина. В лицо он ей высказал то же самое, в тот день, когда выгнал из центра.

— Ему просто завидно, — ехидно отозвалась она. — Я предлагаю не только моральную поддержку, но и кое-что посущественнее. А что может дать он? Разговоры, разговоры, разговоры… Это полвека назад такое прокатывало.

Спорить с Кирой не хотелось. Вообще ни с кем не хотелось. Пусть думают что угодно, причем тут я? У Киры и Вениамина диаметрально противоположные взгляды на жизнь, и оба убеждены в своей правоте. Я ни на чью сторону не вставала. Меня это не касалось.

Наверное, в последние годы негодование Вени достигло космических пределов, ведь Кира нешуточно преуспела в юридической компании. В отличие от бывшего наставника, она пеклась исключительно о состоятельных бизнесменах и любила получать за старания вознаграждение — очень материальное. Вениамин такой подлости от ученицы не ожидал. Он основал психологический центр еще в девяностых и помогал обычным людям. При этом попутно искал подростков с даром и наставлял на путь истинный. Наставились далеко не все… Кира, несмотря на весьма скудные способности — ниже просто некуда — быстро выбилась в лидеры и агитировала Вениных воспитанников работать у себя. Его это угнетало, хотя многие из нас Киру игнорировали, особенно самые сильные.

Я предложение подруги о работе отклонила в первый же день — уверена, дар нам дан не для того. Пропуск в «Перспективу» она мне все-таки всучила, и я могла приезжать в любое время. Кира нашу дружбу использовала открыто, часто просила помочь, но обозначенной границы не переступала, что меня устраивало. Интересно, с чего она заявилась сегодня? Ах, точно. Важный клиент…

— Была у Зорьевых, — поделилась я радостными для Киры вестями. — Артем заблудился в Потоке, испугался. Показала ему, как возвращаться обратно.

— Я в курсе. Звонила Михаилу.

— Да? — спросила я, недоумевая, зачем тогда Кира примчалась. — Надеюсь, у них не будет проблем с сыном.

— Я объяснила им, что к чему. Общими словами, конечно. Вроде нормально отреагировали. По крайней мере, они не пытаются его убить, — усмехнулась Кира и мгновенно осеклась: — Извини…

Я невольно вздрогнула. Изо всех сил сжала оборку платья и сумела сдержаться. Захотелось выставить Киру на лестничную площадку, и она это определенно поняла, но с места не сдвинулась. Значит, ей было что-то от меня нужно. Очень нужно.

— Я ляпнула, не подумав! — От подруги повеяло смесью испуга и растерянности. — И ты еще главного не знаешь.

— Чего? — напряглась я. Кира поправила очки, провела ладонью по шкафу и нервно постучала ногтем по дверце. — Не заставляй спрашивать дважды.

— Дима умер.

— Кто?! — Я не поверила своим ушам. — Ты имеешь в виду, наш Дима? Из центра?

— Ага.

— Я с ним вчера говорила! Что случилось?

— Интересный вопрос, — скривилась Кира. — С ним приключилась неведомая хрень. Потому я и пришла. Официальная версия — сердечный приступ, и он накрыл не одного Диму. Прошлой ночью умерло трое вемов. Все лучшие, постоять за себя могли. Ладно, у одного внезапно сердце остановилось, но у троих в одну ночь?

— Сомнительно, — согласилась я. В памяти всплыла наша непродолжительная беседа с Димой. — Он сказал, что ему неспокойно, просил быть осторожнее. Ты знаешь подробности?

— Двое умерли дома в одиночестве, — выпалила подруга. — Дима не дошел до подъезда пару метров. Около часа ночи в скорую помощь позвонили. Сообщили, что человеку на улице плохо. Врачи приехали поздно, помогать было уже некому.

— То есть, звонивший застал Диму живым? Он же все видел! Найди его.

— Нашла, — хитро улыбнулась Кира. — По счастливому стечению обстоятельств, он вкалывает на благо «Перспективы» на одном этаже со мной.

— Он работает на тебя?

— Нет! Обычный дизайнер. Никакого отношения к вемам не имеет.

— Вот и расспроси его, раз вы коллеги.

Я демонстративно потянулась к замку. Кира кинулась к двери.

— Ну, Лейка, — запротестовала она, загораживая спиной замок. — У тебя лучше получится!

— Получится что?

— Сама знаешь. Или думаешь, стоит его в лоб попросить описать смерть Димы? Мы будем выглядеть долбанутыми психопатками. Вряд ли он вообще что-то понял, но в его воспоминаниях есть подсказка.

Я на минуту замолчала. До меня не сразу дошло, на что она намекает. А когда дошло, я почти задохнулась от возмущения:

— Ты в своем уме?!

— Нужно выяснить, что случилось с Димой и остальными. — Кира обиженно топнула каждой ногой по очереди. Как ей это удалось на таких высоких каблуках — загадка. — Пожалуйста! Все вемы рискуют повторить их судьбу. И ты тоже.

— Я с этим твоим дизайнером даже не знакома. Что я должна делать?

— Шутишь? Пригласи его куда-нибудь.

— Какой чудесный и продуманный план.

— Прекрати упираться! — Кира надула губы. Сердитое топанье превратилось в экстремальное подпрыгивание на месте. — Тебе одного вечера хватит.

— Будь по-твоему, — уступила я, всерьез опасаясь, что Кира свалится и переломает ноги. К тому же она права, в происходящем необходимо разобраться. — Только действуем тихо и мирно.

— Разумеется! — закивала подруга. — Обсудим детали?

Я тяжко вздохнула и прошла в комнату. Кира поспешила за мной, скинув на ходу сапоги. Со своей чересчур обтягивающей кожаной курткой она расстаться не пожелала. Я встала у секретера и указала на диван, но подруга плюхнулась на стул — бабушкин. Пришлось призвать себя к терпению.

Кира скрестила ноги и таинственно произнесла:

— Есть идея. Но она тебе не понравится…

***

Влад

Все утро меня преследовали мысли о вчерашнем незнакомце. Работа кипела, электронный ящик разрывался, одно задание сменялось другим, но я снова и снова прокручивал в голове события прошлой ночи. Для меня не было секретом, что в мире ежедневно умирают люди. Лишь избранные встречают смерть в глубокой старости, лежа на пуховой перине в окружении рыдающих внуков. Остальным везет меньше. Но все эти смерти происходили не при мне, и потому представлялись далекими и нереальными. А вот мужчина у киоска был настоящим. Я даже имени его не знал. У него ведь была работа, семья, друзья, близкие люди, планы на неделю. Целая жизнь! Может, он как раз хотел мебель в квартире переставить или в отпуск съездить… Теперь уже не поедет. Не вернется домой, не повесит на вешалку сиреневое пальто и не расскажет родным, как провел день. А глаза… Мне не давали покоя его глаза. Было в них что-то жуткое, пробирающее до дрожи. Стоило вспомнить их — и казалось, я опять сижу в том холодном закоулке и жду приезда «скорой»…

Сконцентрироваться на заданиях не получалось. Напряжение нарастало, мысли становились тяжелее и навязчивее. С трудом дотянув до обеда, я спустился в столовую в надежде отвлечься. Еда — это всегда чудесно, а халявная еда — чудесно вдвойне.

В дверях я столкнулся с Кирой. Она несла увесистый кекс, и одета была совсем не в офисном стиле. Облегающий кожаный костюм — явно не то, в чем ходят на переговоры. Мысли возникают отнюдь не юридические! Я поздоровался с Кирой и освободил ей дорогу, решив не завязывать разговор. Лучше уж завтра или на следующей неделе.

В столовой пахло борщом и свежей выпечкой. Я схватил поднос и понял, что не голоден. От вида еды начало мутить, и это было ненормально — аппетит меня не подводил даже в самые паршивые времена. Я готов лопать что угодно в любых количествах, независимо от обстоятельств и настроения. Жизнь в общаге меня не разбаловала, поэтому бесплатная столовая будила зверский голод одним своим статусом. Но не сейчас… Разглядывание кексов тоже не помогло, аппетит крепко спал. Я взял стакан чая, устроился за дальним столиком и принялся размешивать отсутствующий сахар. Стук ложки неизменно возвращал меня в детство, дарил ощущение свободы. В те дивные годы можно было многое себе позволить, и никто не крутил пальцем у виска, не говорил, что пора взрослеть.