Сеть Антимира

Разозлившись, он топнул ногой, подняв черный фонтанчик. Почему из всех мест на планете «порт» забросил его в чертово болото?! Почему не в бордель к девчонкам, не в ресторан или, к примеру, не на продуктовый склад? Пригоршня потер бурчащий живот. Скоро брюхо совсем скрутит – камыш, что ли жрать?

С другой стороны, хорошо, что аномалия переправила его не в самую топь, а на большую, относительно твердую кочку. По крайней мере, он до сих пор почти сухой. А еще здесь не холодно, можно даже сказать – тепло. И не ночь сейчас, хотя бы видно, куда ступаешь. Печально только, что в первые же секунды, ошарашенный внезапным попаданием в болото, он утопил автомат. Так и не нашел в тине.

А ведь получается, что Красный Ворон их с Химиком обманул. Сказал, что точка выхода из аномалии на вершине холма, там будут черные камни и длинный склон, а далеко внизу – Блуждающий город. И что наемник будет их ждать. Ну, и где это все? Где холм, где камни, где город… Где, в конце концов, Ворон?

Огни все ярче тлели в тумане. С тихим хлюпаньем и чавканьем приближаясь к ним, он покачал головой. Несправедлив ты к наемнику, брат Пригоршня, и сам это знаешь. Неизвестно ведь, что произошло с сетью пространственных аномалий после того, как в одну из них Ведьмак внес «доминатор». Может, тот сработал, как винт моторной лодки. Сеть намоталась на него, порвалась, перепуталась… Вспомни: «порт» на поляне возле Аэродрома сдвинулся на несколько метров. Также и выходная точка аномалии могла сдвинуться, причем гораздо сильнее. Но главная проблема не эта, конечно. Они с наемником и Химиком должны были очутиться здесь один за другим, с очень небольшими перерывами, так почему же он их нигде не видит? Никаких следов, вообще ни намека на присутствие в округе людей. Может какое-то жуткое болотное чудище утащило их в топь, а его не тронуло? Наелось. Нет, скорее дело в другом.

Остановившись на середине извилистой земляной полосы, он наконец признался самому себе: дело в том, что «порт» с поляны перенес их в разные места. В разные, етить их аномалию, места! И куда Пригоршня попал – одной Зоне ведомо.

Когда он прошел до конца полосы, из тумана выступил плоский холм, поросший кустами. Огоньки тлели где-то в его центре, а на берегу лежало тело.

Перескочив на остров, Пригоршня достал пистолет. Полуголый человек уткнулся лицом в землю. Или не человек… ну да, это ж гипер. Волосатая спина, худые ноги. Кожаные сандалеты и штаны чуть выше колен. Бриджи. Неужели это Химик? Мертвый?!

– Э-э-э, братан! – Пригоршня схватил мертвеца за плечо, перевернул и облегченно выдохнул.

Нет, не Химик, слава Зоне. Другая рожа: нос больше, лоб ниже и более морщинистый, разрез глаз немного не такой. Ну и разноцветные веревочки вплетены в патлы, у Химика их не было.

Когда Пригоршня перевернул тело, голова мотнулась так, что стало понятно – от позвонков мертвеца осталась одна пустая формальность. В груди у него была куча дырочек, причем не следы огнестрела – будто заостренным прутом беднягу истыкали. Или заточкой. А может здесь Красный Ворон побывал? Хотя трудно себе представить, чтобы маленький хладнокровный наемник раз за разом остервенело вонзал гиперу в грудь свою смертоносную железку. Не его стиль. Он, скорее, мастер одиночных ударов, с бандитом по прозвищу Минус, помнится, расправился одним коротким тычком в ухо. А колошматить, что твой дятел… Нет, не Ворон это, кто-то другой проштамповал болотного жителя.

Пригоршня присел над трупом. В пальцах мертвеца была зажата кривая как полумесяц кость с деревянной рукояткой. Рыбья, кажется. Острая. Он поднял ее, рассмотрел. Серп. Опасная должна быть штука в умелых руках… или лапах. Хотя у гиперов все же руки. Вообще, они на людей смахивают – более волосатые, но не как обезьяны, в меру. И рожи специфические, но не уродливые, просто не совсем обычные. Пожалуй, какая-нибудь человеческая женщина с каким-нибудь гипером могла бы… вполне, а? Сказано ведь, что мужик должен быть не красивее обезьяны. Пригоршня, хмыкнув, потер небритый подбородок. Он-то сам красавец хоть куда, женщины на него заглядываются.

Ладно, пора выбираться из этих гнилых мест. Поигрывая костяным серпом, Пригоршня выпрямился, и огни опять стали видны, теперь они превратились в пятна мерцания. Рядом с ними маячили темные конусы. Если бы туман не такой густой, уже сейчас было бы хорошо понятно, что там, потому что до центра островка теперь рукой подать.

Он достал пистолет, «Стриж» в автоматической модификации, и сдвинул переводчик режимов, чтобы стрелять очередями. Стараясь не шуршать чахлым кустарником, направился к центру острова.

Темные конусы оказались шалашами. Причем не наскоро сляпанными времянками – тщательно сплетены из сухого тростника и осоки, с поперечинами из гибких веток, с треугольными входами. Из одного торчали ноги. Пригоршня подошел ближе. Не такие волосатые, как у мертвого гипера на берегу, так и есть – женские. Гиперская самка лежала навзничь, и голова у нее была… Дикое что-то случилось с головой. Ее будто стесали, сняв верхний слой тканей. Вроде карандаш острили точилкой. Не голова, а какой-то обрубок. Это кто же такое сотворил? Окинув взглядом шатер, он сразу отвернулся, потому что там, среди разбросанной рухляди, лежали двое мертвых гиперов-детенышей.

Синими огнями оказались два небольших кострища, где дотлевали угли и непонятная труха. Может болотные травы тут жгли? Запах от костров необычный, вроде немного аммиаком тянет и еще чем-то незнакомым. Пригоршня задерживаться возле них не стал, сразу отошел, а то надышишься чем-то ядовитым, потом мозги в кашу.

На стоянке было восемь шатров, пять перевернуты, сломаны и распотрошены. И трупы – десятка полтора. Несколько самцов и самок, несколько детенышей, пара-тройка стариков. Судя по расположению тел, враги наскочили внезапно, но непонятно, с какой стороны. Большинство гиперов полегло почти сразу, кто-то бросился к берегу. А вот и дозорные в кустах: один с «обточенной» головой, у второго грудь проштампована дырочками. Пригоршня прошелся по лагерю и снова не смог понять, как и что тут происходило. Такое впечатление, что враги неожиданно объявились прямо посреди острова. Причем, кажется, в разных местах. Сделав несколько шагов, он повернулся к шалашу, судорожно схватился за пистолет и выдохнул:

– Гребаные мутанты!

Самка – та, почти безголовая, чьи ноги торчали из шалаша, которая только что лежала неподвижно и явно не способна была встать и уйти – она исчезла!

Красный Ворон не просто выпал из жерла, как называли точки выхода «портов» – вылетел из него, как ядро из пушки. Упал, покатился к обрыву. Никогда еще «порт» не выбрасывал его с такой силой. Плащ зацепился за торчащую из земли корягу, останки сгнившего дерева, только поэтому он не упал.

Под ним, не очень далеко, открылась полоса земли, за ней начиналось озеро, другой берег которого едва виднелся в туманной дымке. Ворон повис спиной к склону, плащ натянулся под мышками. На голову сыпалась земля. Коряга изгибалась, выворачивая остатки корней.

Внизу дрались трое. А точнее, как понял Ворон, один человек несколько секунд назад убил другого и теперь добивал третьего. Они были очень заняты друг другом и только поэтому не заметили появления человека у себя над головой.

Высокий кудрявый брюнет ударом ноги выбил обрез из рук противника и с рычанием занес тесак. Широкое лезвие блеснуло в свете пробивающегося из-за облаков солнца.

У самой кромки воды на боку, не шевелясь, лежал третий человек. Обрез, перелетев через него, упал в озеро.

– Карп, что ты делаешь? Что ты делаешь?! – выкрикнул, отступая, седоволосый мужчина. Голос его дрожал от страха.

Ноги Ворона, застывшего над ними, лишь немного не доставали до двух голов. Карп бросился на седого, тот отпрыгнул к воде, попытался ударить, но противник перехватил его руку и трижды всадил тесак в грудь. Каждый раз он коротко взрыкивал.

Седой упал на спину. Карп сел на него, воткнув тесак в землю, схватил за плечи и наклонился. Красному Ворону почудилось, что сейчас он зубами вцепится седому в горло или в лицо, но нет – кажется, убийца просто заглядывал своей жертве в глаза. Сверху Ворон видел его затылок, согнутую спину.