Сколько весит счастье

8.

– Санаторий уже сейчас себя окупает. Он ведь стоит в сосновом бору на берегу реки. 50 процентов путевок получают со скидкой наши работники, остальные места расходятся по весьма высокой цене. Рыбалка, свежий воздух. Туда и из Москвы приезжают.

– Но парк и стадион – сезонные объекты, Илья Игоревич, – напомнила начальница финансового отдела.

– Почему сезонные? На стадионе – летом футбол и концерты, зимой – каток для коньков и хоккея. Открыть прокат, пару кафе, сделать парковку. А парк за лето должен столько прибыли принести, чтобы и зиму окупить. Плюс Новый год и Масленица. Нужны новые аттракционы. Не обязательно дорогие – хотя бы батуты и надувные горки. Сдайте площади под летние кафе. Раз в месяц нужно устраивать праздники с фейерверком. Игорь Петрович правильно обозначил проблему – у нас раньше руки до этого не доходили…

– К вам Сергей Турбин, говорит, срочно, – доложила секретарша.

После совещания директората и начальников отделов и цехов в конференц-зале Илья устроил еще одно – у себя в кабинете в более узком кругу. Появление Сергея напомнило, что это второе совещание затянулось.

– Всем спасибо, все свободны, – сказал Илья. – Сергей, хорошо, что зашел. Нужно продумать вопросы безопасности. Давай заключим договор с районной милицией. Необходимы дополнительные патрули в парке и на стадионе. Стадион вообще на отшибе, чтобы туда народ пошел, нужна развитая инфраструктура и гарантии безопасности.

– Что ж, в этом есть резон, – кивнул начальник службы безопасности, устраиваясь в любимом кресле. – Была бы милиция в парке, Евгении Векшиной было бы сложнее сочинить сказочку про убийцу с ножом на пустой улице. Кстати, угадай, что наша любимая сотрудница делала сегодня утром? Думаешь, вкалывала на благо предприятия? Как бы не так. Она имела продолжительное свидание с осужденным Черноруцким, отбывающим наказание в местах, достаточно отдаленных от доменных печей. Представляешь, отпросилась с работы и побежала к убийце, как будто это он ей зарплату платит.

– Ты за ней следишь?

– Присматриваю…

– Если они заодно, он с ней деньгами поделится, – пожал плечами Илья. – Можно считать это и зарплатой и премией. Видимо, наша сотрудница доложила Черноруцкому о последних событиях и получила новые инструкции. Или передала ему номер моего телефона. Остается только услышать в трубке хриплый мужской голос. Хотя, наверное, из зоны звонить затруднительно.

– Ну, для собственного зятя гражданин начальник устроит послабление режима, – хмыкнул Сергей. – Теперь-то сомнений не осталось. Женю и Черноруцкого многое связывает. Одного не пойму, что она в уголовнике-то этом нашла? Ты его помнишь? Он выглядит, как подросток-переросток, которого выгнали из школы даже не за двойки, а за колы, и за то, что он мучил кошек прямо под окном кабинета директора.

– Не думаю, что у девушек в колонии такой уж широкий выбор. Вариантов всего два: замуж за конвоира или за преступника.

– Друг мой, но теперь-то наша девушка – сотрудница перспективного, стабильно развивающегося предприятия. Перед ней открываются широкие горизонты. Черт возьми, а ведь точно! – Сергей даже на ноги вскочил от новой, неожиданной мысли. – Как же мы сразу об этом не подумали? Надо не деньги ей предлагать, а любовь.

Илья посмотрел на него без одобрения.

– Что ты имеешь в виду?

– То самое. Я еще из своего оперского прошлого помню: мужиков легче купить или запугать, а к дамам особый подходец нужен. Только Маше не говори…

– Сейчас же позвоню ей и расскажу, как ты соблазнял хорошеньких свидетельниц, – улыбнулся Илья.

– Если бы хорошеньких, – вздохнул Сергей. – Не путай, брат, работу с удовольствием. Одну тетку, лет пятидесяти с золотыми зубами, я два дня допрашивал, прежде чем она расслабилась от моих комплиментов и сдала нам своего мужа-педофила. Бывает секс по телефону, а бывает «для протоколу».

– Извини, но мы не на переднем крае войны с преступностью, когда все средства хороши. Хотелось бы обойтись без грязных методов.

– Я думаю, Жене хватит и намека. У меня созрел гениальный план! Вот прямо здесь и сейчас я понял, как мы без особых усилий обезвредим врага.

– Ну и как же?

– Илья, тебе придется обаять Женю, – провозгласил Сергей. – Ничего особенного. Кажется, она не слишком избалована мужским вниманием. Пара ужинов, тройка комплиментов – и клиент созрел. Если сравнить богатого, красивого, интеллигентного совладельца металлургического гиганта с невзрачным обитателем застенка и обладателем наколок, нетрудно догадаться, что крепость сдастся без боя. И не только вывесит белый флаг, но и повернет свои пушки против вчерашнего союзника.

– Ты серьезно? – удивился совладелец. – У меня нет ни времени, ни желания играть в эти игры. Да я уже и забыл, как это делается. Все эти ухаживания, свидания, охи-вздохи на скамейке хороши, когда тебя волнуют записи в зачетке, а не в налоговой декларации. Мы вышли из подросткового возраста, Сереж. Теперь у нас есть дела поважнее. Нужно бизнес-план по социальным объектам готовить.

Илья демонстративно повернул свое вращающееся кресло и уткнулся в компьютер. Сергей не отрицал тот факт, что господин Болотов – солидный бизнесмен, а не легкомысленный бабник. Но от своего плана, хоть и не бизнес, отказываться не собирался.

– А желание поставить на место шантажистов у тебя есть? – спросил он друга. – А защитить свою семью тебе не нужно? И потом игра, знаешь ли, может увлечь. Я бы сам поучаствовал в этом матче, но, боюсь, Маша выльет мне за шиворот ту чашечку кофе, на которую я приглашу Евгению. Остаешься ты. Не будем же мы привлекать кого-то со стороны?

Но на Илью эти аргументы не подействовали.

– Нет, Сергей, считай, что у меня красная карточка до конца чемпионата.

Виктор Черноруцкий не убивал Машу Болотову и сидит за чужие грехи. Вернее, его руки тоже в крови. Но в смерти Маши виноват кто-то другой…

Эта мысль пугала, как чердак с привидениями. От нее веяло холодом и чем-то потусторонним.

Женя едва дождалась, пока Эльвира Павловна раздаст своим сотрудникам задание и уйдет. Как только за начальницей закрылась дверь, Аня и Юля принялись обсуждать последние события.

– Надо же, бизнес с человеческим лицом. Да Илья Игоревич – идеалист! – высказалась Аня.

– Зато какой симпатичный идеалист, – вздохнула Юля. – Кстати, ты видела его ботинки? Обожаю мужчин в дорогой, идеально чистой обуви.

– Да уж, он небедный, – подхватила Аня. – И, кажется, нежадный. Надеюсь, из сэкономленных заводом «социальных» денег и мы получим премию…

Женю не заинтересовал ни денежный вопрос, ни – что странно – обсуждение мужчины ее мечты. Она сидела с отсутствующим видом. Думала о своем. Приговор суда – это серьезный документ. Расследование вели профессионалы. Кто она такая, чтобы сомневаться в их выводах? Но она сомневалась.

Если бы Черноруцкий убил Машу, почему бы ему не признаться в этом, как он признался во всем остальном? Зачем эти намеки? И зачем кому-то вспоминать о преступлении через столько лет, если убийца найден и наказан? Для чего ей подбросили статью? Почему умирающая девушка назвала имя Маши Болотовой?

Вдруг та незнакомка узнала, кто на самом деле совершил преступление, и пыталась Жене это сказать, пока ее саму не пустили под нож. Тот длинноволосый и есть убийца Маши? Господи, но кто же эта девушка? Почему ее не ищут родные? Если бы узнать ее фамилию, адрес, круг общения, тогда бы хоть что-то прояснилось…

Так, стоп! – сама на себя прикрикнула Женя. – Ты рассуждаешь, как заправский сыщик. Но ты не сыщик. 28 лет своей жизни ты была библиотечной крысой. С чего это вдруг тебе захотелось провести собственное расследование? Папины гены что ли заговорили?

В следующую минуту заговорил и сам папа. Позвонил дочери по телефону.

– Ну что, прочитал документы? – спросила Женя. Все-таки, ее отец – опер, у него должно быть чутье. Она попросила его изучить приговор.