Страница 6 из 55
Но все разрешилось неожиданно. Март остановил спешащую мимо официантку, они о чем-то коротко переговорили, он сделал неуловимый пас… Катя даже ойкнула, быстро отвернулась и, как была уверена Лена, характерно прошуршала купюрами в кармашке передника. Кивнула заговорщицки: мол, все будет в лучшем виде! Поспешила к служебному выходу, на ходу отцепляя с пышной прически белый венчик наколки. («Сколько же ей гульденов обломится за услуги, что побежала, как девочка? Вернее, как мальчик на побегушках». Лена тихо изумилась.)
— Так вот, — продолжил как ни в чем не бывало. — Пока нам оформят заказ… расскажу одну занимательную историю. Если вам интересна история сегодняшнего дня. Моего второго рождения.
Да, ей интересно, в общем.
Где-то в глубинах его пиджака затренькал мобильник. — Ох, простите… — он обратился к Лене. — Да? Что? — поднес трубку к уху. — Что значит грипп? Что значит высокая температура?! — воскликнул зло и раздраженно. — Глаза слезятся… Какие еще глаза?! Ч-черт!! — Отключил телефон, едва не раздавил его в кулаке. — Ну надо же… Что за люди! Ничего доверить нельзя!!
Лена перелистала несколько своих тетрадок, отложила в сторону.
— Ситуация выходит из-под контроля? — поинтересовалась участливо.
— Что говорите… Выходит из-под контроля? — он был отстранен, задумавшись о своем.
— Вы же в контролирующих органах работаете? Встречаетесь, наверное, со многими интересными людьми?
— Да, бывает… Потом об этом часто пишут в газетах.
Машинально (почти на «автопилоте») налил рюмку, опрокинул в себя, закусил листиком салата. Тут же посмотрел на часы: — Извините! — Было заметно: побледнел, на лбу выступила испарина. — Мне нужно выйти на минуту, на свежий воздух. — Подхватил кейс, быстро пошел к выходу.
Ну что же, трудное детство… Да еще пить в таком темпе! Посидев немного, Лена достала из сумочки пачку сигарет. Подцепляя язычок обертки повредила ноготь, пришлось подпилить. Увлеклась, не заметила отсутствия соседа. Он вернулся через какое-то время. На ходу оглядел себя, стряхнул с плеча приставший пожухлый лист из сквера. Чемоданчика у него не было. Вновь наполнил свою рюмку, кивнул Лене:
— Передать надо было кое-что, один человек подъехал. (Хотя она и не спрашивала.) Нет, все в порядке. Ну, не чокаясь.
(А чем бы ей с ним чокаться?) И он выпил.
— Так вот… о чем я?
— Об истории своего второго рождения, — напомнила она. Вынула из пачки сигарету, он взял ее зажигалку со стола, поднес огонек. От его запястий пахло пережженным порохом… чем-то тревожным, как в тире… Оружием. Войной.
— Да вы лучше закусывайте, — посоветовала Лена. — А то как же вы ее, горькую, пьете?
Прочертила в воздухе дымную загогулину… и не надо, мол, отвлекаться разговорами. Что ей до этого дурацкого знакомства за столиком? Вечно мчащийся вагон-ресторан. Пассажиры входят и выходят. Исчезают навсегда. Дымная загогулина извивалась серой удушающей «петлей времени», в которую ее затянет, когда будет пилить к себе на троллейбусе, в ужасе поглядывая на свои (дешевенькие, надо сказать) часики… Как бы не опоздать! Стоит задержаться на пять минут от жестко установленного теткой срока — и неделя мытарств ей обеспечена!
Вдруг перед ними — прибежавшая, раскрасневшаяся с улицы Катя:
— Вот! — затараторила она. — Самый дорогой! из винных погребов братьев-иезуитов! так мне сказали! — Выставила на стол почти черную, пузатую бутыль французского портвейна. — Ох, а там что… а там что делается… батюшки! — На лице, сменившись, пронесся вихрь невыразимых чувств. Она даже придержала ладонями свои щеки, словно они могли улететь, подобно ярким воздушным шарам. — Банкира застрелили! Только что, я обратно бежала. Он на машине подъехал… И в банк напротив. Бац! В затылок! И ткнулся в ступеньки! Из бесшумного пистолета, говорят! Кошмар, что творится! Накаркала я с поминками. Милиция понаехала, все оцепили. Наши девчонки тоже побежали смотреть.
— Да неужели… Что вы говорите! — На лице Марта (немного порозовевшем после прогулки) даже выступили красные пятна.
— Что я говорю… Своими глазами видела! — Из ее распахнутых глаз выплескивался неподдельный ужас.
— То есть, его… прямо-таки насмерть? И спасти невозможно? — выспрашивал он с непонятной настойчивостью.
— Нет! понарошку! — Катя едва ли не взвизгнула, нервно пытаясь водрузить на золотистые локоны и заколоть на них накрахмаленный венчик. — Его же белой простыней накрыли! «Скорая помощь»-реанимация приехала… Да они все там стоят в стороне, курят. Ничего уже сделать нельзя.
— М-да… — Он озабоченно потер переносицу. — Это ж надо так… Видно тот, кто стрелял, был парень не промах!
— Или выпил для храбрости, — предположила Лена.
Мужчина весьма натужно рассмеялся… А она уловила его короткий брошенный взгляд (и опять это напомнило инструктора в тире). Да… с таким холодным прищуром профессионала он пожалуй открутит ей голову, повыдергивает руки и ноги!
— Скажете тоже… Как же это пьяным? — Побагровел, отер вспотевшее лицо салфеткой, тут же скомкал ее, бросил.
— Вполне возможно. — Лена аккуратно придавила сигарету в пепельнице. — В восточных единоборствах есть даже такая техника: «пьяный кулак».
— Ну, Лена… Вы просто боевиков с Джеки Чаном насмотрелись. Это я вам говорю как специалист!
— Я думала, вы специалист по контрольным…
— Ах, ну это… Делаю, конечно. Хотя для профессионала это необязательно. Лишние хлопоты. Но заказчик, бывает, требует. Ему это кажется как-то… более эффектно…
— Какой же вы профессионал! — грозно предупредила она. — Просто выпили лишнего! Болтаете, что не надо.
— Да, да… погорячился… Я ведь о другом хотел сказать. О том, что довели страну! Нигде не чувствуешь себя в безопасности. Ну да ладно: банкир! Сейчас в какую собаку ни кинь палкой, так в банкира и попадешь! А копни глубже — обыкновенный ларечник, «сникерсами» торговал в киоске. Наворовал денег. Упокой, Господи, его душу! А портвейн вполне ничего… (Тут же сменил тему.) Я думаю, пойдет. Ну что закажем к вину? — Он углубился в изучение меню.
В отражении зеркала Лена наблюдала странное явление трех мужчин. Они в чем-то сером, и похожи друг на друга: лица их серокаменны.
Только что вошли в зал, внимательно оглядывали все вокруг. Один держал у рта передатчик, как будто лакомился черным эскимо (к тому же перевернув его вверх палочкой-антеннкой). Катя уже вовсю тараторила перед ними, то и дело всплескивая руками. (Что за зловещая троица? Возможно, пришли договориться о проведении поминок?) Но вот мужчин осталось двое… кто-то направился в их сторону?
Март откинулся на стуле с самым беззаботным видом, закрыв лицо коричневой картонкой с тиснением «Меню».
Он шел — этот невидимый, приближающийся… Шел мерной поступью, опаляя своим дыханием наступающей зимы ее спину (затылок немел от холода, ледяным панцирем схватывало позвоночник)… И белочка на картине, казалось, заволновалась, зацокала, передала ей тревожной морзянкой: ЛЕНА ВОСКЛ ТЫ НА ЛИНИИ ОГНЯ ВОСКЛ. Замахнулась своей шишкой, чтобы кинуть в нее!
«Да он идиот, этот Март… Или кто бы он ни был, за кого бы себя ни выдавал… — с тоскливым предощущением надвигающейся катастрофы подумала Лена. — Думает скрыться за жалкой бумажкой меню?»
Ощущение катастрофы… Она бросила взгляд на свои часики… Через пять минут должна убегать! Тогда успеет к контрольному сроку. Но…
Вдруг в зал вбежали черные гибкие люди. Это было неожиданно… хотя, если разобраться — понятно: вездесущие телевизионщики! В черной коже, опутанные проводами, со слепящими лампами, мохнатыми коконами микрофонов на длинных удочках, громоздкими жуками видеокамер, вцепившимися в плечи… Топот ног, шум и гам, пыль до потолка. Большая перемена!
Лена оглянулась: серый сотрудник, что направлялся к ним — бросился назад, отталкивал настырную братию, прикрывал спиной своего шефа. В самом центре внимания охотников за жареными новостями оказалась Катя. Это был ее звездный миг! Она заламывала руки, прижимала их к груди (не без того, чтобы продемонстрировать свои аппетитные прелести). Операторы с удовольствием фиксировали яркую эмоциональную картинку. Ее голос «на камеру» перекрывал шум: «…я обратно бежала!..в ступеньки ткнулся!..из бесшумного пистолета!..довели страну!..нигде не чувствуешь себя в безопасности!»