Страница 68 из 100
Он ударил по воображаемым струнам одной рукой, поддерживая воображаемый гриф другой.
— Вот так, великолепно! — похвалил его я. — Теперь, шериф, если вы играете на трубе… — Я поднял обе руки ко рту и стал двигать пальцами. — А я буду играть на ударных. — И стал бить воображаемыми палочками.
Лейверс глубоко вздохнул и стал настраивать воображаемую трубу.
— Ну просто превосходно, шериф! — восхитился я. — Звук такой тонкий и чистый!
— Не заходите слишком далеко, Уилер, — хрипло сказал он.
— Хорошо, сэр, — вежливо согласился я. — Итак, в ночь, когда это случилось, они играли «Парад на Рэмпарт-стрит», так что, думаю, мы можем начать. Раз, два, три!
Я напевал мотив, беззвучное трио принялось играть. Через несколько мгновений я остановился.
— Что еще? — спросил Лейверс.
— Вы отстаете. Нам придется начать сначала. А вы спешите, — холодно сказал я Хэммонду. — Перестаньте шмыгать носом!
Лейверс подозрительно посмотрел на Хэммонда.
— Уилер отправится в тюрьму в любом случае, — сказал он. — Он может продолжать дерзить мне. Но вы…
— Я не шмыгаю, сэр! — сердито откликнулся Хэммонд. — У меня болит горло.
— Смотрите, не то понижу вас в звании! — сварливо сказал Лейверс.
— Готовы? — потребовал я. — Раз, два, три!
Мы начали вновь. Они играли на невидимых инструментах, я напевал мотив.
Примерно в середине исполнения я остановился.
— Джонни Лэндис сейчас позади нас. Публика прямо перед нами. Уэс, — вы не будете возражать, шериф, если я буду вас так называть? — в настоящее время вы Уэс Стюарт!
— Продолжайте! — прорычал Лейверс.
— Хорошо, — все больше возбуждался я. — Время подходит, Уэс! Джонни Лэндис стоит прямо сзади вас. Вытащите свой пистолет и застрелите его!
Лейверс непонимающе на меня взглянул.
— Но не сфальшивьте, а, Уэс? — мягко напомнил я. — Потому что публика заметит это.
Лейверс таращился на меня:
— Что…
— Той ночью все происходило именно так. Я там был, сидел в зале и смотрел, как они играют. Уэс Стюарт вел основную мелодию, в то время когда раздался выстрел. Он не пропустил ни одного такта. Я даже думаю, что он не слышал выстрела вообще. Он просто физически не мог продолжать играть на трубе и в то же самое время вытащить пистолет и убить Джонни Лэндиса!
Лейверс несколько раз моргнул, глядя на меня, затем взял себя в руки:
— Я думал, вы собираетесь показать нам, как был убит Лэндис, а не как было невозможно для Стюарта убить его!
— А это, — я понизил свой голос до шепота, — я вам и продемонстрирую. Если вы будете вести себя абсолютно спокойно и смотреть на окно ванной…
— Окно? — непонимающе переспросил Лейверс. — Как может окно…
— Вас совершенно не должно быть слышно, — вновь посуровел я. — Или я не смогу показать вам, как это произошло.
— Ну хорошо. — Он скрипнул зубами. — Продолжайте!
— Сосредоточьтесь, пожалуйста, — прошептал я.
Они повернули головы и стали старательно смотреть на окно. Я осторожно сделал три шага назад, затем захлопнул дверь в ванную и запер ее на ключ.
Проигрыватель я включил на полную мощность; музыка будет полностью заглушать удары Лейверса и Хэммонда в дверь ванной.
В спальне я взял бумажник, ключи от машины и пистолет, распахнул входную дверь настежь и закричал:
— Шериф требует вас к себе, немедленно! На кухню!
Оба полицейских, стоявшие у дверей квартиры, пронеслись мимо меня. Я не стал их дожидаться, сел в «хили» и помчался к перекрестку.
Глава 13
У красных спортивных автомобилей, каким являлся мой «хили», существует только один недостаток: люди обычно замечают их. Можно было бы с таким же успехом просто написать у себя на лбу: «Эл» — голубыми, «Уилер» — красными буквами.
Поэтому автомобиль пришлось оставить на стоянке, на окраине города, и пройти обратно несколько кварталов.
Я зашел в аптеку и позвонил оттуда в полицейское управление. Рассказал им все то же, что и Миднайт О’Хара часом раньше. Сержант на другом конце провода не уставал спрашивать, кто это говорит. Наконец я не выдержал.
— Окружной шериф Лейверс, — сказал я и повесил трубку. Возможно, я совершил ошибку.
Через пятнадцать минут я подошел к «Золотой подкове». Здесь стояла огромная толпа, которая уже начала рассасываться. У входа я увидел две полицейские машины.
— В чем дело? — спросил я стоящего рядом со мной типа.
— Не пойму! — неохотно отозвался он. — Кто-то позвонил в полицию и сказал, что здесь еще один труп. Они примчались сюда с сиренами и все такое. Перевернули здесь все с ног на голову. Я уже стою минут двадцать, поджидая, когда вынесут труп, — и ничего!
— Ничего?
— Ложная тревога! — с горечью сказал он. — Им надо взяться за этих подонков, которые рассказывают по телефону всякие сумасшедшие истории. Ввести закон: давать по шесть месяцев тюрьмы и даже больше!
— Никакого трупа там не было?
— Нет! Ни трупа, ничего!
— Плохо, — сказал я.
— Еще бы, — простонал он. — Целых двадцать минут потерял здесь — и что увидел?
— Ничего?
— Ничего!
— Никогда не знаешь, когда повезет, — утешил я его. — А вдруг по пути домой вам удастся увидеть, как старушка попадет под автобус?
Я прошел еще несколько кварталов, повернул назад и подошел к «Золотой подкове» с другой стороны. К этому времени от толпы не осталось и следа. Я продолжал медленно идти вперед. Прошел до конца квартала, затем снова повернул назад.
Начали сгущаться сумерки, а через десять минут совсем стемнело, и над погребком зажглась неоновая вывеска. Я закурил и стал ждать.
Вдруг дверь открылась, и из нее вышла Миднайт О’Хара. Она подошла к темному седану, села в него и уехала.
Я стоял еще минут пятнадцать. Если полицейские и были где-то рядом, то они значительно поумнели со вчерашнего дня, потому что я не заметил ни одного из них.
Поразмыслив, я все-таки решил, что за «Золотой подковой» никакого наблюдения нет. Лейверс и Хэммонд решат, что эта история с трупом мной выдумана нарочно. Так что, скорее всего, сами займутся поисками одного знакомого лейтенанта, который запер их в ванной.
Я пересек улицу, прошел мимо «Золотой подковы» и вышел в пустынный переулок, ведущий к черному входу погребка.
Я открыл дверь и прошел прямо в кабинет Миднайт, закрыв за собой дверь. Нашарил на стене выключатель и зажег свет. Кабинет находился в центре здания, в нем не было окон, так что свет снаружи заметить было нельзя.
Я прошелся по тигровой шкуре, лежащей на полу, наклонился и потрепал голову тигра, чьи стеклянные глаза не мигая уставились на меня.
— Думаю, неоновые джунгли — плохая замена твоей родине, зверь, — посочувствовал я ему.
Усевшись в кресло, я начал открывать ящики стола один за другим, тщательно просматривая их содержимое, но не нашел ничего интересного. Потом подошел к бару и налил себе виски. Захватив стаканчик с собой, опять уселся в кресло и положил ноги на стол. Я закурил и стал думать о жизни вообще и о Рене Лэндис в частности.
Ровно в семь тридцать открылась входная дверь и послышался стук каблуков по кафельному полу, а чуть позже в дверях кабинета появилась Миднайт О’Хара. Ее лицо выражало крайнее изумление.
— Входи и закрой дверь, дорогая, а то сквозит, — сказал я.
Она медленно двинулась вперед, закрыв за собой дверь. На ней был черный орлоновый свитерок и темные брюки.
— Лейтенант! — воскликнула она. — Как вы меня напугали! Что вы здесь делаете?
— Помнится, вы называли меня Эл, — сказал я.
— Эл. — Она улыбнулась. — Как вы сюда попали?
— Я пришел вернуть ключи. Помните, вы дали мне их прошлой ночью, когда я пошел арестовывать Уэса Стюарта?
— Конечно. Но вы напрасно беспокоились, Эл. Вы могли просто бросить их в почтовый ящик.
— Или выкинуть.
Она положила сумочку на столик и подошла к бару.
— Я вижу, ваш стакан пуст, — улыбнулась она. — Налить еще?