Страница 45 из 100
Она встала и сняла свою норку. На ней был все тот же пестрый свитер и золоченые плавки. Но я желал только одного — чтобы она принесла мне чашку кофе.
Я еле добрался до спальни, взял пижаму и халат и отправился в ванную, где минут десять стоял под горячим душем. Ледяной душ хорош для людей с остроконечным черепом. Я вытерся, надел пижаму и халат и вернулся в гостиную.
Тони приготовила кофе и поставила на стол. Я взял полную чашку и стал осторожно тянуть по глотку.
— Неплохо, — вынужден был я признать.
— Если мне можно здесь переночевать… — начала она. — Я заказала билет на самолет в Лас-Вегас на утро, на 9.30. Я не помешаю вам.
— Ладно, — сказал я, — но я лягу на кровати!
Ее постоянно удивленный взгляд стал еще более удивленным.
— Конечно! Я не какая-нибудь недотрога, лейтенант. Я и не думала даже, что вы будете спать на полу.
Видимо, подействовал кофе, но моя мигрень прошла.
Глава 12
— Милая, — сказал я, тяжело ворочая языком, — что-то должно случиться — звонят колокола.
Я немного стряхнул с себя сон и наконец понял, что звонит телефон. Я вылез из кровати, ощупью добрался до гостиной и взял трубку.
— Мадам, — сказал я, — у нас семьдесят тысяч последних резиденций, расположенных на пяти гектарах в «Мирных пастбищах». Если бы мы положили вашего мужа в такое место, которое ему не подходит, я был бы в отчаянии. Вы хотите, чтобы его выкопали?
На другом конце провода раздался серебристый смех.
— Лейтенант, — сказал сладостный женский голос, — ваши шутки дурного вкуса!
— Я чувствую себя дурно, выгляжу дурно и знаю это, — сказал я. — Кто у телефона?
— Я думала, что вы узнаете меня по голосу. — Она, видимо, была слегка разочарована. — Это Паула Рейд. Могу ли я увидеться с вами в течение дня? Это очень важно.
— Это можно осуществить. С утра я должен быть в комиссариате — писать мои показания. Не можем ли мы встретиться после обеда?
— Чудесно. Здесь это в настоящее время нереально. Может быть, где-то в другом месте?
— Приезжайте ко мне, — сказал я, надеясь, что она перестанет наконец ходить вокруг да около.
— Прекрасная идея, — с жаром подхватила она. — Когда вам удобно, лейтенант?
— Если в четыре часа?
— Идет, сегодня в четыре. До свидания.
Я услышал легкий щелчок. Она повесила трубку.
— Что она хочет у меня выклянчить? — спросил я громко, ощупывая небритый подбородок, повесил трубку и пошел в ванную.
Я совсем забыл, что теперь я должен смотреть, куда ставлю ногу: через секунду я опять оказался на брюхе. Я тяжело поднялся и сосчитал: семь чемоданов; они валялись на полу, как и вчера.
Дверь ванной слегка скрипнула, и оттуда вынырнула Тони. На ней было одеяние, модное в этом году в турецких банях: полотенце. Полотенце было маленькое, а Тони большая.
— Привет! — бросила она мне, лучезарно улыбаясь.
Я взглянул на часы: одиннадцать.
— В принципе, вы должны были уже быть в Лас-Вегасе, — холодно сказал я.
— Я прозевала свой самолет. Но будет другой. Я приготовила кофе, он в кухне.
— Да, но у меня здесь свидание в четыре часа.
— Правда? — сказала она, подмигивая. — Вы, можно сказать, очень занятой человек.
— Будьте ко мне добры и улетайте до четырех часов.
— Ну конечно! Не думаете ли вы, случайно, что я навязываюсь вам?
— Я сказал бы — нет, если бы был уверен, что вы нормальны, — сказал я с сомнением в голосе.
— Вы будете принимать душ? — спросила она.
— Я всегда принимаю душ, — раздраженно ответил я.
— Сейчас, я хочу сказать?
— Да.
— Тогда возьмите это, — сказала она небрежно и бросила мне полотенце. — Ловите!
Я поймал полотенце на лету и замер на мгновенье. У Тони была самая тонкая талия, которую я когда-либо видел у девушки. Может быть, она казалась такой по контрасту. Вероятно, я должен был сказать, что у нее самые большие… Я закрыл глаза.
— Сначала надо выпить кофе, — сказал я умирающим голосом и кое-как потащился в кухню.
Через полчаса я был готов к выходу. Тони поставила на проигрыватель пластинку «Фрэнки». Она была одета в белую полотняную юбку и ярко-красный шелковый корсаж. У двери я обернулся:
— Вы не знаете, где может прятаться Фарго?
— Бедняга Кент! Ему лучше стать покойником. Без него его заведения никогда не будут такими, какими были. Он, знаете, очень опытный директор!
— Не нужно было мне задавать этот вопрос. Во всяком случае, я не увижу вас здесь в четыре часа.
— Эл!
— Что еще?
— Это прощание любовника?
— Не совсем. Не хватает роз.
Я поехал в комиссариат диктовать свои показания, касающиеся Дженис Юргенс — Мэнди Морган. Я ждал, пока они будут отпечатаны, чтобы подписать. Я узнал, что Фарго все еще в бегах. К полудню я вышел из комиссариата и поехал в бюро шерифа.
Когда я появился там, Аннабел Джексон подняла голову и посмотрела на меня поверх машинки.
— Ну-ну! — произнесла она нараспев. — Наша хитрая ищейка с заспанными глазами! Вы пришли за своей косточкой, лейтенант, или собираетесь опять капать шерифу на мозги?
— Я просто войду, — ответил я тоже нараспев, — ни у кого ничего не спрашивая, даже не говоря ни слова…
— И за это ему платят! Звезды телевидения, звезды Голливуда, подружки бандитов в золотых бикини…
— Берегитесь, как бы не вскочил ячмень! Замочные скважины — это вредно: дует, знаете ли!
— Шериф в кабинете, лейтенант, — сказала она, внезапно заледенев. — И если вы вывихнете ногу, входя, я обещаю вам, что буду ржать до упаду.
Я постучал в дверь Лейверса и вошел.
— Рад вас видеть, Уилер, — сказал шериф. — Садитесь и возьмите сигару.
— Такой прием отдает поцелуем смерти, — сказал я недоверчиво. — Вы знаете, что я не курю сигары.
— Вы думаете, что я предложил бы вам сигару, если бы вы их курили? — возразил он.
Я успокоился. Я снова видел перед собой подлинного Лейверса.
— Вы читали утренние газеты?
— Я только что встал, шеф. Вы слишком многого от меня хотите.
— Все прошло очень здорово, действительно здорово, — сказал он с удовлетворенным видом. — Мы поровну разделим славу с отделом убийств.
— Поздравляю, шеф, — вежливо сказал я.
— Вскользь отметили, что некий лейтенант Уилер, временно прикомандированный к службе шерифа, участвовал в расследовании. По крайней мере, в первом выпуске…
— К счастью, они его затем ликвидировали, потому что, если я буду продолжать получать газетные вырезки, мне придется снять другую квартиру. Мне негде будет спать.
— Когда схватят Фарго, все дело закроется, — сказал он. — Он, может быть, сейчас уже во Флориде.
— Возможно. Не могу ли я вернуться в отдел убийств, шеф? Мне там больше нравится. Я вздыхаю по делам действительно сложным, вроде богатых пьяниц или дамочки, которая сообщает по телефону, что она пришила своего мужа, и просит забрать их обоих…
— Я использовал свое влияние в вашу пользу, — сказал любезно Лейверс. — Вы можете уехать на уик-энд. Можете не появляться в этом кабинете до понедельника.
— Спасибо, — сказал я, ошеломленный.
— Во всяком случае, — ухмыльнулся он, — вам нужно немного времени до завтрашнего вечера, чтобы прорепетировать.
— Репетировать?
— А может, и не надо, — скалился он, — вы природный скоморох.
— Не могу ли я задать нескромный вопрос, шеф, — о чем вы, в сущности, говорите?
— Вы не в курсе?
— Я искрутил все мозги, чтобы понять, — сказал я, — но до меня так и не дошло.
Он откинулся на спинку стула и загоготал. Он хохотал не переставая и наконец так стукнул кулаком по столу, что календарь изобразил летающее блюдце.
— Я сохраню для вас сюрприз, Уилер! — лепетал он прерывающимся голосом. — Я совсем не хочу испортить эффект сюрприза! Проведите спокойно уик-энд!
— Единственное, что меня утешает, — это то, что вас с минуты на минуту хватит инфаркт! — сказал я едко, затем встал и вышел, провожаемый взрывами его смеха.