Золотой Рассвет

Лэркен Тойвальшен заявилась к нему в кабинет не одна. Вместе с нею пришла Чужая, адмори напряг память и вспомнил ее имя: доктор Дженнифер Шиез ди Сола, целитель высшей категории и телепат первого ранга. Отлично! Есть на ком зло сорвать.

Чужих Ми-Грайон не любил. Вообще. А терран — в особенности, потому что напрочь отказывался понимать их юмор и эти, как их там, анекдоты. "Попали как-то врамен, мирету и адмори абанош на необитаемую планету…" Тьфу, дрянь-то какая! Враменов терране видели в прошлом сезоне, когда в лан-кайшен приезжала надзима Типи Арил, а вот о Миретоке они только краем уха и слышали, совершенно не имея никакого представления об этой расе… А уж его-то, адмори абаноша, приплетать зачем?! Если он никогда в жизни своей не работал ни во Врамеуле, ни, тем более, в Миретоке! Что за радость сочинять вранье и потом над ним смеяться?! Поймать бы этого сочинителя, да и, не долго рассуждая, повесить. За язык. Или еще за что-нибудь…

Но, поди, выясни личность насмешника! Во-первых, инфосфера будет молчать как проклятая, никакого толку от нее здесь не добьешься, а во-вторых, непременно станешь героем очередного анекдота, посмешищем для всего лан-кайшена и, что еще хуже, для лан-лейрана Тойвальшенов; эти, с легкой руки главы своего ущербного клана, терранский юмор ценили, понимали и любили. Жить в таких условиях было просто невыносимо.

Но Орнари Ми-Грайону до зуда в пятках хотелось сделать ослепительную карьеру при Совете Семидесяти, а для этого надо было не один тарбел провести в разъездах по таким вот захолустным цивилизациям, у которых во владениях больше трех звездных систем отродясь не бывало. И терпеть подле себя таких отвратительных личностей как Лэркен Тойвальшен! Впрочем, надо бы прислушаться к тому, что она говорит, эта Чужая.

— … по поводу алой лихорадки, — очень эмоционально говорила она. — Распространяется эта зараза просто катастрофическими темпами, а сколько-нибудь эффективными средствами борьбы с нею мы не располагаем. На сегодняшний день эпидемический порог превышен в двенадцати мегаполисах Содатума. В двенадцати! При всем при том что таких крупных городов у нас здесь всего порядка двадцати, не больше! Мы не справляемся! И именно поэтому я прошу — нет, требую! — окажите нам помощь!

— О какой помощи вы говорите? — вежливо поинтересовался Ми-Грайон, с трудом сосредотачиваясь на теме разговора.

Молчаливое присутствие Лэркен Тойвальшен раздражало. Она, как барлума Арх Геда, имела полное право разгуливать по всей Вселенной с оружием и без обязательного для женщины ее положения воинского эскорта, в то время как сам а" дмори абанош не мог носа высунуть дальше личных апартаментов без охраны. Двое воинов и сейчас торчали под дверью… много же толку от них будет, если Лэркен Тойвальшен надумает вдруг проявить агрессию!

Несмотря на свой почтенный возраст, оставалась она страшным противником. Ритуальные бои без правил никогда не интересовали Орнари Ми-Грайона, будь его воля, он вообще бы их запретил. Но как отнимешь у воинов их любимейшее развлечение? Суровая жизнь по законам Арх Геда и так оставляет им мало радостей. Однажды родной брат адмори абаноша приполз в медцентр в крайне скверном состоянии и в очень крепких идиоматических выражениях объяснил, кому обязан. Орнари смотрел на него и не верил, что пожилая женщина способна так отделать здоровенного парня, не самого худшего бойца лан-кайшена, между прочим. На нем места живого не было. Любви к себе после этого происшествия Лэркен Тойвальшен, понятно, не прибавила.

… И все же она была куда как хороша в своем темно-багровом облегающем комбинезоне; пусть ее волосы с возрастом стали совсем черными, это ее абсолютно не портило. Лэркен заметила его взгляд и улыбнулась, торжествующе и насмешливо. Ми-Грайон отвернулся, обозлившись еще больше. Если она полагает, будто способна пробудить в нем мужской интерес к своей персоне, то глубоко заблуждается. Ничего, кроме еще большей ненависти, она здесь не дождется! Адмори абанош не относился к числу тех, кому веления плоти заменяли рассудок, и уж Лэркен-то должна была об этом знать!

Впрочем, он снова отвлекся. О чем говорит эта Чужая?

— …информация. Прежде всего, нам необходимо получить полный генетический код возбудителей болезни, а так же хотя бы приблизительное представление о том, как с ними бороться!

Интересно, еще что она хочет? Рассказать ей технологический процесс межзвездного перелета и, как это они тут выражаются, подать на блюдечке с золотой каемочкой? Многовато будет, однако.

— К сожалению, — вежливо проговорил Ми-Грайон, — закон о культурном эмбарго обязывает нас строго ограничивать передачу знаний, не соответствующих вашему уровню развития. Производство средств лечения алой лихорадки предполагает наличие технологий, которыми вы на данный момент не обладаете и, по нашим оценкам, сможете воспроизвести не меньше, чем через две сотни ваших лет.

— Ну, если методика лечения алой лихорадки — такой большой секрет вашей цивилизации, тогда какого же черта вы распространяете эту дрянь по всей обитаемой Вселенной?! — вспылила Чужая.

— Мы уже приносили свои извинения…

— Извинения?! И вы считаете, что обычных слов — достаточно? Простите, но я расцениваю ваш отказ как признание того, что вы ведете биологическую войну против моего народа, уважаемый Ми-Грайон адмори!

— Вы преувеличиваете.

— Я?! Ничуть! При алой лихорадке нельзя пользоваться своею паранормой, уж в чем бы конкретно она ни выражалась, а для перворанговых телепатов даже непродолжительный насильственный разрыв с инфосферой — стопроцентные шок и гибель! Если же количество высших телепатов упадет ниже критического, то удержать непрерывное инфополе станет просто невозможным и оно рассеется. Гибель же инфосферы — это гибель всех нас! Тех, кто способен полностью обойтись без телепатии, на самом деле очень и очень мало. Недостаточно, чтобы сохранить сознание расы! Вы этого добиваетесь, отказывая нам в помощи?!

— Разумеется, нет, — ответил Ми-Грайон. — Но прискорбная зависимость от целостности инфосферы, образования хрупкого и уязвимого, это ваша беда, а не наша вина. Чтобы сохранить сознание расы в критической ситуации вам следует хорошенько подумать над тем, как обойтись без диктата коллективного разума, непоправимо калечащего ваши и без того неполноценные сознания.

Какое-то время доктор ди Сола молча смотрела на него, словно подыскивая нужные слова. Она начала понимать, что над нею просто издеваются. Орнари с удовлетворением отметил, как она вначале побледнела, затем покраснела, а потом вообще пошла неровными пятнами. Он ожидал вспышки гнева, и ожидание его даром не пропало. Правда, от прямых оскорблений доктор ди Сола все же воздержалась.

— Я вижу, что напрасно потратила свое время, придя сюда, к вам!

— Уважаемая доктор ди Сола, разговор не окончен, — напомнил ей Орнари. — Я не даю вам позволения покидать кабинет.

— А я у вас ничего не прошу! — в гневе бросила она, направляясь к выходу.

Ми-Грайон с почти детским любопытством смотрел на нее: как же она собирается покинуть кабинет сквозь закрытые двери? Доктор ди Сола, однако, сомнениями не мучилась. Один бешеный взгляд в сторону дверей и те с жутким грохотом вывернуло наружу от удара невидимой, но очень мощной силы. Чужая вылетела в образовавшийся проем, даже не обернувшись. Наверное, у Ми-Грайона все было написано на лице, потому что Лэркен Тойвальшен негромко рассмеялась. Смех был издевательским.