Страница 20 из 21
— Какое чудо! — восхитилась Ирина, забыв обо всем на свете.
Такого ей еще никто и никогда не дарил! Настоящий портрет из живых цветов! Миллион алых роз отдыхает в сторонке!
— Я рад, что вам нравится. Вот здесь инструкция — как ухаживать. Цвести будет круглый год…
— Спасибо, Алавернош, — искренне поблагодарила Ирина.
Он скупо улыбнулся. Улыбка преобразила его суровое лицо необыкновенно. И стало видно, что садовник не такой уж старый, каким показался Ирине вначале. И что вообще, человек он добрый. Злые люди так улыбаться не могут…
На следующее утро Клаемь осмотрела подарок и сказала:
— Это очень, очень дорогая вещь, берегите ее.
— Вот как? — спросила Ирина.
— Да. Это искусство зовется "ак-аторэма", оно высоко ценится в Галактике. Настоящий мастер вкладывает в работу всю душу. Халтуры такое дело не терпит. Алавернош же — подлинный художник. Беда только в том, что он не выращивает "атормайоны" на заказ, только дарит. И просто так, первому встречному, получить такой подарок нереально. Вот у меня, например, такого нет… а я Алаверноша давно знаю…
Ирине стало неловко. По голосу невозможно было определить чувство, но лицо-то выдавало с головой: зависть! Клаемь завидовала. Может быть, по-белому, без неприятных мыслей в адрес своей подопечной, но зависть все равно есть зависть, даже самая что ни на есть светлая…
— А почему он разговаривал со мной через голографический экран? — спросила Ирина, чтобы только увести разговор в другую сторону.
— Черное безмолвие, — пояснила Клаемь. — Генетический дефект, выражается в полном отсутствии голосовых связок. Считается условно-негативным, так как иногда сопровождается тяжелыми пороками сердца… Но, в общем-то, таких детей рождается довольно много… Что, впрочем, не мешает им нормально расти и развиваться.
— А почему Алавернош не поставил себе речевой синтезатор, такой, как у вас? — полюбопытствовала Ирина. — Или это очень дорого?
— Да нет, не так уж и дорого… Просто он — Оль-Лейран, и этим сказано все! Они предпочитают приспосабливаться к естественному ходу событий. Поэтому они живут на деревьях, практически не используют биоинженерию при планировании семьи, стремятся употреблять в пищу только натуральные продукты например… Все должно быть натурально и естественно! Если проблему нельзя решить без механических имплантов, а прямой угрозы жизни нет, то эту проблему решать, скорее всего, никто не станет. Это, можно сказать, их модель мира…
— А что в ней такого плохого? — спросила Ирина. — По-моему, нормально…
— До определенного предела, — Клаемь замолчала, не стала объяснять дальше.
Ирина тоже замолчала. Ее начало сильно тянуть в сон, и это не осталось незамеченным.
— Ну, пойду, не буду мешать…
"Вы совсем не мешаете", — хотела возразить Ирина, но не успела — заснула.
Наконец наступил долгожданный день, когда хрустальный гроб открыли и разрешили из него вылезти. Ирина первым делом потребовала одежду.
— Не советую, — сказал на это Феолэск. — Вам же скоро снова туда возвращаться.
— Отвернитесь! — потребовала Ирина, торопливо просовывая голову в ворот рубашки.
Пальцы противно дрожали, волной дурноты подкатила отвратительная слабость. Стерильный воздух палаты вызывал тошноту. Феолэск помог Ирине сесть; ладонь у него оказалась сухой и горячей.
— Клаемь рассказала мне, — проговорила Ирина, безуспешно пытаясь справиться с тошнотой. — Ну, в общем… Извините меня. Я не знала.
Феолэск внимательно посмотрел на нее.
— Наша Клаемь — удивительный человек, — сказал он. — Я жил у нее… в детстве… Она потом замуж вышла, а я остался в ее прежнем доме…
— Да, — улыбнулась Ирина. — Клаемь — хороший человек.
А про себя подумала: "Он сказал — в детстве. А хотел сказать что-то другое. Но что?"
— Всем рассказывает, кто пытается… доставить мне неприятности. Но, знаете ли, до сих пор еще никто не извинялся. В основном, предпочитают молчать.
— Потому что стыдно, — пояснила Ирина. — А как же все-таки это получилось?
— Сайфлопы? Изначально это была игрушка для младших сестер…
— Если не хотите, не рассказывайте, — торопливо проговорила Ирина.-
— Они умерли, — досказал все-таки Феолэск. — Не успели наиграться. Даже увидеть толком не успели. И вот тогда я решил отомстить…
Ирина молчала. Сама напросилась, как говорится. Дернул же бес спросить…
— Глупо в общем-то получилось, — деловито продолжил Феолэск, справляясь с воспоминаниями. — Теперь от сайфлопов попробуй избавься! Похоже, с этим злом придется смириться. Уничтожить их невозможно. Я жалею, что сотворил их такими неуязвимыми…
— Поэтому вы так долго держите меня в этом гробу? — решилась нарушить молчание Ирина.
— Да, они мутировали, — с досадой ответил Феолэск. — Теперь какую только заразу не переносят! Самая страшная — ариз-болезнь, поражает периферическую нервную систему. Вам не повезло. Оружие придумать просто, — добавил он напоследок. — А защиту от последствий его применения реализовать куда сложнее…
"Это да", — мрачно думала Ирина, вновь укладываясь нагишом на осточертевшее ложе. — "Скорее бы уже выбраться отсюда…"
Они шли по парку, в густеющей синеве позднего вечера. Ирина радовалась как ребенок тому, что ее наконец-то выписали из надоевшей больницы. Последние несколько дней она думала и все никак не могла придумать, что бы такое подарить Феолэску. Почему-то не хотелось расставаться с ним без подарка. Но что она могла подарить? У нее в этом мире практически ничего не было. Цветочный портрет, подарок Алаверноша, был слишком личным, такое дарить тому, кого не особо близко знаешь, неприлично. Да и садовника обижать не хотелось…
Еще утром Клаемь принесла одежду и сумочку, где Ирина держала кодификатор, документы и всякую мелочевку. Копаясь в ней сейчас, Ирина обнаружила вдруг пластиковую коробочку с флэш-кубом. Это была запись сольного концерта Фарго "Времена года", с личным автографом автора. "Точно!" — обрадовалась Ирина. — "Подарю хотя бы это! Фарго тут все любят и знают… стоп! А вдруг сийты не воспринимают привычный нам звуковой ряд?"
Но в то же мгновение Ирина вспомнила самый первый свой вечер в больнице, она впервые пришла тогда в холл, где стоял голографический экран, и слушала вместе со всеми трансляцию концерта… и там сидел кто-то из сийтов в таком же лиловом плаще… "Да это, наверное, сам же Феолэск там и сидел!" — подумала Ирина. — "Некому больше…"
— Здесь мы расстанемся, — решила Клаемь у поворота к Детскому Центру. — Я провожу Ирину, а ты, Саттивик, пойдешь домой. И будешь ждать меня там!
— Но…
— Не спорь, — посоветовала ему Клаемь. — Мы это уже обсуждали.
— Хорошо, — он без особой радости повернул к тант-стоянке.
— Погодите, — остановила Феолэска Ирина. — Знаете, я… я хочу сделать вам подарок. Вот, возьмите…
Он посмотрел на коробочку и переменился в лице: узнал подпись Фарго, не иначе!
— Это слишком дорогой подарок, — справившись с собой, сказал Феолэск. — Я не могу принять его!
— Не обижайте меня, — попросила Ирина. — Возьмите. Да берите же!
Она схватила сийта за руку и вложила флэш-куб в его ладонь.
— Спасибо, — растерянно поблагодарил он.
По улыбке, по выражению лица Феолэска Ирина поняла, что угадала с подарком. Да и вообще, было видно, что парня подарками не особо радовали. Он обрадовался, как ребенок! Ирине стало легко и приятно, и даже недовольная жадность, продолжавшая шевелиться на донышке души, наконец-то притихла.
Феолэск посмотрел в небо, словно собирался взлететь, а потом…
Складки его плаща вдруг зашевелились, сами собой расправляясь. Они все поднимались и поднимались, приобретая причудливую форму. Ирина поспешно отступила, и только потом до нее дошло.
Это был не плащ.
Это были крылья!