Страница 38 из 51
Все на свете озарилось! Таинственная радость
проявлялась во всем. Солнышко грело — жаром любви
наливались нюшины руки. Цветы в палисаднике пахли по-
другому — горячо, сладостно и непонятно. Заслышится
голос Дмитрия Корнеевича — Нюша побледнеет и
вздохнет глубоко-глубоко, до боли в груди...
Сначала было только смятение и счастье от того, что
вот — полюбила... Потом пришли мечты.
Но о«а не умела мечтать бездельно и бесцельно, она
включила эти мечты в план своей жизни. Раньше план
касался только работы и учебы, теперь в него
неколебимо вошел Дмитрий Корнеевич.
Все будет у Нюши, все. Нюша добьется громадных
производственных успехов. Выучится на старшего
зоотехника. Директор Дмитрий Корнеевич будет ее мужем.
Как это произойдет и когда — неизвестно, но
обязательно произойдет.
Дмитрий Корнеевич ходит и не знает, что он
будущий нюшин муж. Даже не догадывается, что Нюша его
любит. Если бы он знал, что это за любовь,— ни о чем
бы больше не мог думать...
...И на гармони Нюша научится играть. Все будет.
Нюша подружилась с Таней. С чего начинается
девичья дружба? Сколько лет Нюша дулась на Таню,
считая, что та зазнается. Уж Таня и так и сяк к ней
подходила— и хвалила на собрании, и клипсы, по ее заказу,
привезла ей из Москвы,— а не могла подобрать ключ к
нюшииому сердцу. Но вот однажды она догнала Нюшу,
когда та шла домой, и стала жаловаться на свою обиду:
все считают, что она влюблена в Бекишева, а это
клевета, и кто пустил такую клевету?! Если человек тебе
симпатичен, это еще ничего не значит. У наших женщин
старорежимный взгляд на взаимоотношения.
— Только подрывают авторитет,— сказала Таня.
— Ах, Танечка, бедная! — искренно сказала Нюша.
Как прежде она с полной убежденностью
поддерживала слух, который Таня назвала клеветой, так сейчас,
увидев слезы на таниных глазах, горячо ей поверила и
вознегодовала против клеветников.
— Конечно,— сказала Таня,— мне, как ветсанитару,
приходится обращаться и к Анатолию Иванычу, и к тому
же Бекишеву, и то же самое, как комсорг, я от них
получаю данные о производственной работе комсомольцев,
с меня райком требует характеристики... Так вот,
почему-то не говорят же ничего про меня и Анатолия
Иваныча, а всё Бекишев да Бекишев.
Нюша обняла Таню и сказала:
— Плюнь на них, Танечка. Ну вот, еще переживать
из-за этого. Хочешь, я с тобой поделюсь?
— Поделись,— сказала Таня, сморкаясь.
—- Я составила план своей жизни,— сказала Нюша и
замолчала.
— Ну?
— Ох, подробный план!.. Чего-то хмне расхотелось
рассказывать, Танечка.
— Я не понимаю! — сказала Таня с негодованием.—
Это уже безобразие. Не хочешь рассказывать — не надо
было обещать.
Нюша сказала, что план этот касается исключительно
учебы: подготовиться — ив техникум. В школе
говорили, что она способная, годы подходящие, просто даже
совестно не учиться.
— И все? — спросила Таня.— Такой план у всей
молодежи, все учатся или думают учиться. Ой, крутишь ты
чего-то, скрываешь от меня...
Нюша засмеялась и запела:
Слезы, слезы, слезы,
Лейтесь, слезы, тише...
Таня подхватила вполголоса (она не могла слышать,
когда кто-нибудь поет, и не подхватить):
Чтоб никто не видел,
Чтоб никто не слышал...
Они шли обнявшись и с веселыми глазами пели
грустную песню:
Ах, любовь-кручина
Сердце рвет и гложет,
И никто на свете
Горю не поможет...
И разом оборвали песню: из конторы вышли
Анатолий Иваныч, Бекишев и Коростелев. Коростелев громко
говорил и размахивал руками.
— Не могу привыкнуть! — говорил он.— До войны,
может, не принял бы его так близко к сердцу; а сейчас
вижу — душа кипит. Удивительно: по другим война
всеми своими колесами прошлась, во всех щелоках
перемыла, а люди вышли из войны еще крепче, еще живее! А
его война не тронула, он тут в конторе просидел. И —
мертвый.
— Вы необъективны,— сказал Бекишев.— Осторожен
он очень, старается избежать лишней ответственности,
это верно. Но работник сильный.
— Кабинетчик!
— Есть грех; но это, думается мне, еще не повод,
чтобы аттестовать его мертвецом.
— Повод!—сказал Коростелев.— Мертвец он,
мертвец и есть. Это не просто боязнь ответственности, э^о —
безразличие: полное безразличие ко всему, что
делается! Не нужны ему ни телка Ромашка, ни бычок
Рокамболь, ни мы с вами, ни дело, для которого мы
живем!.. Здорово, девчата.
— Здорово,— сказал и Бекишев.
Таня сурово насупила светлые брови, не глядя
сказала: «Здравствуйте». Никто из них не "заметил
обожающего, смятенного взгляда, который подняла Нюша на
Коростелева. Один Толя заметил и подумал, вздохнув:
«Как она на него посмотрела. Если бы Марьяна
Федоровна когда-нибудь так на меня посмотрела...»
С того дня Нюша и Таня стали дружить. Встречаясь,
задушевно беседовали. На собраниях садились
рядышком. Конспекты по политучебе составляли вместе. Таня
стала вышивать себе блузку украинским узором, и Нюша
стала вышивать себе блузку украинским узором.
Заговорят про Таню и Бекишева — Нюша вступается: стран-
но! Она к нему, кроме как за производственными
данными, и не обращается. У вас старорежимный взгляд на
взаимоотношения.
Холмогорка Стрелка отелилась двадцать восьмого
января здоровым теленком хорошего веса. Первые дни
после отела она давала по семь-восемь литров молока, на
пятый день удой повысился до двенадцати литров.
Следующие дни шло дальнейшее повышение: тринадцать,
шестнадцать, семнадцать, восемнадцать с половиной.
— Стрелочка! — сказала Нюша при Бекишеве.—
Вывози, дорогая, на тебя вся моя надежда!
Бекишев посмотрел на Нюшу, ничего не сказал, но на
другой день принес ей большой разграфленный лист
клетчатой бумаги.
— У меня такой же,— сказал он.— Каждый день
будем проставлять стрелкин удой, потом вычертим
кривую.
Стрелка стала получать жмыхи. Подсолнечный жмых
Нюша замачивала обратом — снятым молоком, а
льняной давала в сухом виде, потому что размоченный он
прилипает к деснам и нёбу коровы. Стала Стрелка еще
больше давать молока: девятнадцать, двадцать три,
двадцать четыре литра... Вдруг вниз пошла кривая:
двадцать три, девятнадцать, семнадцать... Нюша
перепугалась; прибежал Анатолий Иваныч; велел отставить
свеклу, а вместо нее давать клевер,— что-то у Стрелки
случилось с желудком. Велел также кормить
небольшими порциями, но почаще. Подошли директор Дмитрий
Корнеевич и Бекишев — целое производственное
совещание состоялось. Бекишев привел Иконникова. Иконников
просмотрел график удоев и стрелкины рационы (Нюша
их записывала в особую тетрадку) и милостиво
согласился со словами Бекишева, что есть смысл индивидуали-
зировать питанве Стрелки и использовать для ее раздоя
все корма, какими располагает совхоз.
Расщедрился! Нюша с первых дней поняла, что
Стрелка с лихвой окупит все, что на нее затратят.
Стрелка оправилась быстро; опять пошла вверх кривая
удоев. Пришлось доить Стрелку по четыре раза в сутки,
потом по пять раз, потом по шесть.
Нюша приходила на скотный двор задолго до
рассвета, в начале четвертого часа. Задавала Стрелке
утренний корм: свеклу (опять разрешил Анатолий Иваныч),
мелко изрезанную и посыпанную о-всяной мукой,—
Стрелке это блюдо нравилось. В четыре Нюша садилась доить
Стрелку. После дойки давала комбинированный корм,
зерно, которое Стрелка ела особенно охотно, обильно