Тамерлан

В этикете Тимурова двора были соединены обычаи и церемонии всех тех земель и династий, на развалинах которых он утвердил свой могущественный трон. Придворный костюм из шелка, бархата и атласа имел арабский или мусульманский покрой, между тем как придворный наряд женщин, в котором главную роль играл шаукеле (высокий головной убор), напоминал староиранско-хорезмскую моду, именно: ханши носили длинное, падавшее пышными складками, красное шелковое платье, обложенное золотыми кружевами; оно плотно обхватывало шею, было без рукавов и имело такой длинный шлейф, что его обыкновенно несли часто до пятнадцати женщин. Лицо было под покрывалом, а в путешествиисмазывалось белилами, для предохранения от пыли и влияния климата. На голове они носили шапку из красного сукна, похожую на шлем, усыпанную жемчугом, Рубинами и изумрудами, с круглым зубчатым украшением на верху и спадавшими длинными перьями. Некоторые из этих перьев опускались до самых глаз для того, чтобы своим движением припоходе сообщать лицу особенную прелесть. И как многочисленные женщины при дворе Тимура осыпали себя драгоценностями половины Азии и искусными изделиями ювелировМультана; Исфагани, Ганджи, Бруссы и Венеции, так точно и мужчины выставляли напоказ не менее ослепительную роскошь в осыпанных драгоценными камнями оружии и поясах. Баснословное богатство было заметно особенно в серебряных и золотых сосудах. Клавихо рассказывает о большом ящике, который он видел посередине палатки: плоскаяего крышка была окружена башенками с зеленою и голубою эмалью, множеством драгоценных камней и больших жемчужин. Отверстие этого ящика было похоже на дверь, а внутри его находился карниз, на котором стояли в ряд кубки, и над ними висели шесть золотых шаров, осыпанных жемчугом и дорогими камнями. Вплоть подле этого ящика стоял золотой стол, в одну пядь вышиною, в оправе из драгоценных камней, а на нем лежал огромный светлый изумруд; напротив него находилось золотое дерево, в форме дуба, ствол которого имел толщину ноги человека, а ветви, покрытые золотою дубовою зеленью, протягивались по всем направлениям. Вместо плодов на этом дереве висели бесчисленные рубины, изумруды, бирюза, сапфиры и чудные жемчужины; на листьях же сидели золотые птицы, эмалированные в разные цвета. Всё, что ни, предлагалась членам хаканскойкрови, всегда подносили на больших серебрянных подносах; все члены Тимурской фамилии принимали пищу из больших золотых чаш. Если к этому присовокупить, что при больших попойках, в которых часто тысячи принимали участие, вино почти всегда наливалось в золотые кубки, на золотых блюдах, то можно будет составить себе ясное понятие о необыкновенно блестящем и богатом содержании Тимурова двора.

Лагерь состоял из десяти и даже пятнадцати тысяч палаток, под которыми помещались не только двор и вельможи, но и различные классы населения. Здесь были представители всех городских цехов, открывались богатейшие лавки, ремесленники устраивали свои мастерские; даже были импровизированы горячие ванны. Прежде всего разбивались палатки для Тимурова двора, для чего обыкновенно избирался центр лагеря, имевшего форму раскрытого веера. Потом уже устраивались и прочие палатки. Каждый член фамилии, каждый визирь и тюменагаси знали точно место своей палатки, соответствовавшее их званию, т.е. направо или налево, в первом, втором или третьем ряду они будут жить; нигде не было заметно никакого замешательства, и прекрасная канигульская равнина в удивительно короткое время уподоблялась своими пестрыми маленькими флагамина верхушке палаток, громадной гряде тюльпанов, движимой ветром. Что касается до формы палаток, то преобладали круглые войлочные палатки, и теперь еще употребительные в этой стране. Одна генеральская палатка привела в удивление Клавихо. Она имела четырехугольную форму, сто шагов в ширину и три копья в вышину. Средняя ее часть,похожая на павильон, держалась на двенадцати жердях золотых, покрытых голубою краской и имевших толщину человека; на верху была круглая кровля в форме полушара, а натянутые на жерди шелковые платки образовали столько же выпуклых полудуг. Кроме этого, павильон имел с каждой стороны высокий вход, поддерживаемый шестью столбами, а весь он был прикреплен более чем пятьюстами красных шнуров. Наружная сторона павильона состояла из черных, желтых и белых шелковых полос, а внутренняя из пурпурного ковра с золотым шитьем и различными украшениями из шелка. В середине боковых сводов была самая богатая работа, а в четырех углах стояли большие орлы с распростертыми крыльями. Четыре угловые жерди были украшены шаром и полулуною, а над пятою среднею жердью было такое же украшение, только большей величины; наконец, весь павильон, похожий издали на замок, окружала высокая и пестрая стена с башенками. Кроме него было много и других, не менее великолепных, палаток для жены Тимура и его дочери. Они были покрыты желтыми, розовыми, пурпуровыми шелковыми платками, вышитыми золотом, а внутри обтянуты дорогою парчою. Почти все они имели высокие двери, в которые можно было проехать верхом на лошади, и были снабжены окнами. Когда эти окна раскрывались для освежения палатки, то густая шелковая сетка натягивалась в их отверстия, а шелковый над ними навес отражал лучи солнца. Наибольшею роскошью отличались ковры, употреблявшиеся на дверях палаток. Ковры эти были расшиты весьма искусно, серебряным и золотым шитьем, а на двери, привезенной Тимуром из Бруссы, было видно изображение Св. Петра и Павла, ковры поддерживали по большей части огромные массивные золотые и серебряные пряжки с арабесками из драгоценных камней.

Под этими палатками давались не менее великолепные пиры и попойки. К наиболее любимым кушаньям принадлежали: жареное мясо, баранье и лошадиное, палау, как его и теперь приготовляют, мучные блюда с фаршем, торты с фруктами и сладкие сухари. Лакомым блюдом всегда считалась задняя часть лошади, Разрезанная на куски и облитая соусом, ее подавали в золотых и серебряных чашах, между тем как другие жаркие, разделенные на куски искусными резальщиками, клали на кожаные скатерти и обносили кругом только после того, как Тимур съедал первый ломоть. И кушанья из рубленого мяса также подавались к обеду, оканчивавшемуся летом фруктами, именно: дынями и виноградом.

400

Потом следовала попойка, под личным руководством Тимура, без позволения которого никто не смел пить ни в гостях, ни дома. Любимыми напитками были вино, буза, сливки с сахаром, кумыс; впрочем, предпочиталось вино. В начале попойки его разливали кравчие, которые, стоя на коленях, одною рукою подносили кубок на подносе, а другою держали шелковый платок или салфетку, чтобы гость не закапал себе платье. После того как кубки совершили несколько церемониальных кругов, мал помалу исчезала чинность, появлялись огромные бокалы, и кто желал осушить подобный за здоровье Тимура, тот должен был выпить его залпом до последней капли. Кто, охмелев, падал на землю или выкидывал забавные шутки, над тем все потешались; крепкие же питухи, как храбрые на поле битвы, получали почетный титул «батыр» (герой). Так как только колоссальное производило наибольшее впечатление на эстетическое чувство Татар, поэтому и пир только тогда считался великолепным, когда подавалось на стол много целых жареных лошадей и чем огромнее и многочисленнее были сосуды с вином. Эти последние, вмещавшие в себя, по словам Клавихо, по три ведра, образовали настоящую аллею перед палатками Тимура; кроме этого, в разных местах лагеря были выставлены под навесами подобные же сосуды, которые содержали в себе вино или сливки с сахаром и в известные часы предлагались народу. При подобных случаях не было недостатка в фиглярах, фокусниках и канатных плясунах, являвшихся большею частью из Кашемира. Иногда в этих празднествах принимал участие и женский пол. Ханши также давали общественные пиры, на которые приглашались мужчины и даже христианский посланник.

Обряд поднесения вина у женщин был гораздо приличнее: один держал золотой кувшин, другой золотой кубок и поднос. Только после троекратного коленопреклонения они смели приблизиться к женщинам, и кравчий должен был обернуть руку салфеткой для избежания малейшего телесного прикосновения к хаканским дочерям; но это мелочное правило целомудрия не мешало прекрасному полу при дворе Тимура оставлять пиршество в совершенно отуманенном состоянии.