Меч Шеола

— Встретила же. — Успокаивая. Провел ладонью по спине. — Спи, Ладушка. Рано подниму.

Притянул ее к себе и она с готовностью укрылась под его широкой ладонью, облегченно вздохнув.

— До сих пор живу, как во сне. И боюсь, кончится сон, а тебя нет. И уревусь вся. Потрогаю, вот он ты. Рядом. И смотрю, смотрю на тебя и насмотреться не могу. И снова реву, но уже от счастья.

От счастья не плачут. — Проговорил Радогор, засыпая.

— Еще как плачут. Даже ревут! И те, двое, смотрели в глаза друг другу, и плакали.

— Это дождь.

— И вовсе даже не дождь. — С обидой возразила Влада, устраиваясь удобнее на его плече. — Или я не знаю, где дождь, а гду слезы.

Восход встречали уже в седлах.

Вырвавшись из города, Влада повеселела. Вдохнула полной грудью густой лесной воздух и звонко засмеялась.

— Одичала! В лесу, как дома.

— Только коня не торопи. Нам ехать еще не одни сутки. Ратимир с ребятами коней загнали, а в пути были почти седьмицу. Нам же коней менять не где. Долго нужны будут. — Охладил ее пыл Радогор, посмеиваясь.

Придержала свою лошадку, приноравливаясь к бегу его коня и приоткрыла губы в белозубой улыбке.

— И все то тебе, Радо, надо наперед угадать.

— Не в гости едем…

Упрямо тряхнула головой и рассмеялась.

— А вот и в гости. К Смуру едем.

Спорить не стал. В гости, так в гости. Но что — то показалось ей подозрительным в его словах. Наклонилась к нему, свесившись с едла, и заглянула в глаза.

— Но в трактирах больше останавливаться не будем. — Решительно заявила она. — Я еще и ленты ольхе не повязала.

И с этим спорить не стал, чем развеселил ее еще больше. Так и ехали с короткими остановками несколько дней. Останавливались на ночь, сворачивая с дороги, съедали ужин при свете костра и засыпали в густой траве до рассвета. А с рассветом снова садились в седла.

— Радо, а где вран? Или тоже с бэром у Ратимира в Верхнем городе остался?

— Там… — Неопределенно кивнул он головой. И сухо посоветовал. — Одела бы ты, Лада, бронь. Спокойней будет.

— Кого бы нам боятся? — Безбоязненно отмахнулась она, не замечая его озабоченного лица. — Стану я плечи мять…

— Торги близко. От кого бы иначе Ратимир лодии берег? — Пояснил Радогор и настойчиво потребовал. — Одень кольчугу.

Когда он начинал так говорить, в спор с ним было лучше не ввязываться. И Лада, скрывая недовольство, согласилась.

— Остановимся, тогда и одену.

— Сейчас!

Загородил конем дорогу и выпрыгнул из седла. Распустил вязки переметной сумы и достал кольчугу с шеломом.

— Снимай меч!

Лада засопела, не скрывая обиды, сняла перевязь с мечом, пояс с ножом и наклонилась к нему, щекоча лицо волосами. Сам натянул через голову на нее кольчугу и одел шелом.

— Во теперь и впрямь дева — поляница. — Удовлетворенно произнес он, когда она закинула за плечи меч и затянула пояс. — Угадали мастера одежку.

И делая вид, что не замечает обиды на ее лице, сел в седло.

Дорога снова отвернула в сторону и скоро между деревьями показалась река.

— И кого, спрашивается, надо было бояться. — Вытягиваясь на стременах, проворчала она.

Но и в этот раз Радогор предпочел промолчать.

А дорога то прижималась к реке, выползая на самый берег, то снова уползала в лес, путясь между деревьями. Несколько раз Радогор тянулся рукой к рукояти меча, и всякий раз она останавливалась, не дойдя до нее. Видя его беспокойство, начала тревожиться и Влада, спиной чувствуя на себе злые, холодные взгляды.

Дорога снова свернула к реке, когда кусты вдруг разомкнулись и на дорогу выпрыгнуло сразу несколько человек, выставив перед собой копья.

— Жалеть не будете, ребятки? — Спросил Радогор, упредив лесных татей. А что это были именно тати сомнений не возникало.

Спокойный, размеренный голос Радогора немного обескуражил их. Но только немного.

Копье, направленное умелой рукой ему под ребра почему — то полетело в сторону, а сам Радогор выпрыгнул из седла и исчез. Но прежде из его руки вылетела целая горсть золотистых искорок и сразу несколько нападающих повалились на землю, сбитые ударами его метательных ножей.

Еще одно копье со звоном ударилось в нагрудную пластину ее доспеха, но на крепко затвердив уроки Радогора, она успела отклониться и копье, скользнув, ушло в сторону. Зато ее меч обрушился на плечо обидчика и лес огласил дикий вопль, заставив подумать, что Радогор был не так уж и не прав, заставив облачиться в железный наряд. Пока думала, меч поймал новый удар, но ответить на него не успела. Противник с, искаженным болью, лицом валился сам под ноги Буланки. А за его спиной с мечом, подарком Ратимира и боевм ножом в другой, стоял Радогор.

— Подсылы? — Догадливо спросила она.

— Да нет. — Радогор вставил ногу в стремя и сел в седло. — Лодии поджидали. А тут мы… Добыча сама в руки идет. И всего двое. И что обидно, как у людей спрашивал, не пожалеют ли? Так нет же… Правы те, кто говорит, что дураков не сеют, не жнут…

— Так они и пожалеть не успели. Времени не хватило. — лада с удивлением смотрела на свой окровавленный меч. И побледнела. Потом поискала того, кого достала мечом. Радогором проследил за ее взглядом и покачал головой, давая понять, что этот уже не жилец на белом свете. Меч разрубил ключицу и почти отделил руку от туловища. Из глубокой раны потоком лилась кровь. Лицо раненого белело прямо на глазах, а его взгляд затягивался мутной пеленой.

— А жаль, что не прислушались. Совет был не так уж плох. — Сказал Радогор и раздраженно дернул верхней губой. — Ратимиру и эти бы сгодились.

— Сами виноваты. — Проворчала Влада, стараясь унять не понятную дрожь. — Могли бы и послушать.

Радогор тряхнул поводьями, трогая коня и без улыбки спросил.

— Больше не сердешься?

— Когда это я на тебя сердилась? Надо мне на тебя сердиться? — И постаралась, как можно шире открыть глаза, чтобы понял. как плохо подумал о ней.

— Ну и лално. А мне показалось… — И Радогор заглянул в распахнутые, ярко синие глаза.

— А ты поплюй через плечо. Чтобы не казалось. — Совершенно искренне посоветовала она. — Я всегда так делаю.

И показала, как надо плевать.

— Попробую. — Недоверие в его душе все же оставалось.

— Попробуй, попробуй…

Отъехали на сотню — другую шагов, когда она вдруг неожиданно для себя, вспомнила.

— Радо, а эти ночью к нам не придут? Тоже без погребения остались и души неприкаянные… сами до вирия не доберутся.

— Им и так не бывать там. Душегубы. — Холодно отозвался Радогор, после недолгого молчания. — Я их на дорогу с копьями не посылал, сами пошли.

Прошло еще несколько суток и плечи Влады обвисли, она начала горбиться, сжимаясь в комок, чтобы хоть немного ослабить ломоту во всем теле. Ерзола в седле и с тоской смотрела на Радогора, который, было похоже, даже не замечал ее страданий. Не утерпела и, виновато улыбаясь, спросила.

— Долго еще, Радо?

Но улыбка получилась не виноватой, а вымученной.

— Устала? — Участливо спросил Радогор. — А ехать, я думаю, не больше двух дней. Селеньице видел не далеко. Попросим, пустят отдохнуть.

— Не надо селений, Радо. Опять заставят кого — нибудь вилам вести. — Взмолилась она. — Я уж лучше терпеть буду, пока все на свете себе не отобью, если есть еще. что отбивать. Вот если бы кольчугу снять…

— А копья?

Хитрость не помогла. Упоминание о копье заставило смириться со злой участью.

Проехали с версту не тряской рысью, потом еще одну. И Радогор свернул в сторону от реки, круто забирая в лес. И Влада снова забеспокоилась.

— Радо, в селение не поеду. — Решительно заявила она. — А то пока в Смуров город приедем, сколько по дороге народа перетопим.

— Ты ленты к Смуру повезешь? Или как?

— Лучше, чтобы или как! — Встрепенулась Влада, веселея глазами. — … Или как, или как!

— Там озерцо есть. Чуть боьше лужи, но тебе хватит.

— А тебе откуда это известно? — Спросила она, запоздало поняв, что кому бы еще знать, как не волхву.