Страница 28 из 69
«Великий Патриарх ошибался в единственном — в определении подвига. Все мы помним, что нет выше доблести, чем прожить все отпущенные медициной периоды, убить много врагов и принести себе, а значит, и Партнерству максимальную пользу. Но чем дольше я живу…» — тут Иванов прервался и посмотрел на меня:
— Вообще-то ягну никогда не говорят о себе «Я». Только «Мы». Но во многих местах мои спецы переводят единственным числом первого лица для пущего пафоса…
«Но чем дольше я живу, тем сильнее поднимается в моей душе убеждение, что это неполное определение. Иначе отчего меня охватывает такой восторг, когда я несусь среди звезд, режу твердый вакуум, а враг попадает в захват прицела? Такой радости не испытываешь даже, когда дело выиграно и Пожиратели подставляют свои несокрушимые носы потоку солнечного огня! Эта эмоция настолько сильна и благодатна, что только ради нее стоит жить. Приобретение столь положительных ощущений есть высшая выгода, которую не сравнить с материальными приобретениями. Итак, подвиг может быть скрыт не только в выгодном размене и получении пользы, но и в процессе боя ради него самого. Я обсуждал этот феномен с другими партнерами и не нашел понимания. Однако мои подвиги велики и жизнь долга, что говорит о том, что я прав. Я сражающийся партнер, Пожиратель Звезд, заслуживший имя Позитрон Первый».
Ваш покорный слуга заслушался. Если бы эти строки вышли из-под пера нашего брата-истребителя, тогда ничего удивительного. Но я видел фотографии этого урода! Подумать только, сей ночной кошмар сумел написать такое!
А ведь другой такой кошмар выручил меня из чувства благодарности… Или он рассудил, что живой я принесу больше пользы в благом деле изничтожения племени джипсов? Короче говоря, невероятно диалектичные ребята, эти ягну!
Из задумчивости меня вывел голос Иванова:
— Я вот думаю, Андрей, как бы их обозвать?
— Зачем? — не сообразил я, все еще режущий «твердый вакуум» вместе с камрадом Позитроном.
— Экий ты, братец, сделался медленный, — поддразнил начальник. — Я говорю: в документах их боевые машины надо как-то называть!
— А-а-а… ну это вы лучше с товарищем Сашей посовещайтесь. Я в прикладной лингвистике не очень, — признался я.
— Брось прибедняться! Давай, как на духу, первая ассоциация: Позитрон!
— Рыцарь! — выпалил я.
— А неплохая идея! Так и запишем: истребитель — рыцарь… нет, лучше паладин ягну. Молодцом, товарищ пилот! Ну, с Большими Пожирателями все ясно. Учитывая тягу нашей науки к латыни и греческому… пусть будут Пожирателями Звезд, то есть астрофагами! И ягну, как раса, пусть будут астрофагами, для экономии. По технической, так сказать, специальности. — Он вытащил старомодную ручку и записал на обороте распечатки, а потом хитро глянул на меня. — Тебя не гложет профессиональное любопытство, как ягну называют свои истребители?
— Ну… — помялся я, потому что из-за переизбытка информации меня уже ничего не глодало. — Интересно, конечно.
— Там целый комплекс понятий прописан, но если одним словом, то: доспех! Да-да, именно так! Так что твоя идея с рыцарем очень верная. По сути, их истребители — это сверхпродвинутый скафандр, экзоскелет. Изготавливаются строго индивидуально, согласно вкусам и запросам пользователя. Аналогия все ближе, не так ли?
Аналогия-то рисовалась более чем адекватная, но меня вдруг одолел совсем иной интерес — практический. Ведь особое назначение нашей эскадрильи в данный момент — разъяснение этих вот диалектиков космоса. Дневник, нет слов, здорово и полезно, но сия польза требует действий. Каких?
Вариант в прицеле маячил ровно один, но я хотел услышать твердое начальственное «да».
— Товарищ Иванов, простите, но какие следуют из всей этой… как бы выразиться… феерии данных организационные выводы? Что делать будем, проще говоря?
Иванов моментально поскучнел и отложил бумаги.
— М-да… оргвыводы… — Он хлопнул себя по колену, будто и сам боялся произнести их вслух. — Такие будут оргвыводы, товарищ Андрей. Будь у ягну метрополия, полетели бы туда на разведку. Дабы знать куда бить, если что. Материнских миров не имеется. Но у них есть временная стоянка, и теперь мы знаем, где примерно она может находиться.
Он ткнул перст в папку.
— Позитрон Первый любезно дал привязку. Система Альцион. Береника — планета-кладбище, там хоронят героев. Следующая от звезды планета — наша цель. Но тут есть нюанс. По нашим данным, у Альциона ровно одна нормальная планета — Береника. Плутоиды[5] не в счет. Дальше за Береникой идет аномально плотный газопылевой диск. Похоже на остатки очень мощного взрыва, разнесшего шарик в дым. Такое бывает, хоть и редко… так вот… я не могу и не имею права посылать вас «туда, не знаю куда». Поэтому я полечу в систему Альцион сам. На «Левиафане». Закажу БЧ-5 полную профилактику и как только буду уверен, что у корыта все в порядке с X-двигателями, — сразу стартую.
— Но, товарищ Иванов, разумно ли самому?
— Отставить разумно. Как говорил генерал Скобелев: «Если хочешь победить, войска надо водить в бой, а не посылать». Адмирал Нахимов говорил не хуже: «Побуждать людей к службе можно при помощи наказаний, наград и личного примера. Из всех трех последний способ наиболее действенный». Вот так. А у меня с вашей эскадрильей пока с личным примером и вождением не складывается. Так что — отставить. Я полечу сам.
Не знаю, кого он больше убеждал: меня или себя? Скорее, себя. Ваш покорный слуга и не пытался возражать.
В писании Позитрона Первого потаенная планета именовалась Инда. На ее поиски и отправился Иванов через три дня после прибытия на Грозный. За старшего оставил прекрасную Сашу. Мне же вручил дневник паладина для удовлетворения любопытства.
«Левиафан» благополучно вошел в X-матрицу, просквозив разгонный трек на высокой орбите Эфиальта.
А обратно… не вышел.
Рейдер просто погрузился в небытие и в реальности не появился — так говорила вся наша аппаратура.
А мы не знали что и сказать.
Глава 7
ПОСЛЕДНИЙ РЕЙД «ЛЕВИАФАНА»
Декабрь 2621 г.
Легкий авианосец «Дзуйхо»
Планета Инда, система Альцион
Космическая экспансия человечества поставила множество вопросов — новых, практически немыслимых в эпоху, не знавшую рева гидразиновых ускорителей. Да, именно практически — в силу их крайней непрактичности. Ведь философия, что бы о ней ни говорили, остается сферой человеческой мыслительной деятельности, привязанной к практике повседневности гораздо сильнее, чем того хочется самим философам.
Средневековые схоласты выясняли, сколько ангелов помещается на острие иглы. Они решали вопрос духовной практики, которая была для своего времени такой же обыденной повседневностью, как чистка зубов для нас. Вопрос, кстати, был решен: ангел — существо бестелесное (пространственный ноль), острие иглы — точка, то есть фигура, не имеющая площади. Значит, все ангелы, какие есть, могут уместиться на острие иглы. Средневековые схоласты, таким образом, положили начало дифференциальному счислению.
В уста наивных атеистов XX века миф вложил апокрифическую фразу майора Гагарина: «Я был в космосе, но Бога там не видел».
Да, космос изменил религиозный креационизм, вернув его во времена инквизиции, когда церковь и наука еще действовали симфонически. Первые находки ксеноследов заострили вопрос: кто наш Творец? По чьему образу и подобию созданы чужие, столь на нас не похожие? Вопрос относительной и абсолютной морали: насколько Десять Заповедей действительны в системе Вайтштраль, или чоругской Транж-ет-у?
Эти и многие другие вопросы Великораса ставит и решает в бесконечном своем любопытстве. Их мы рассмотрим на страницах этой книги, ведь я тоже любопытен.
Однако мое любопытство в достаточной мере сковано опытом духовного благоразумия, чтобы не задаваться вопросом: что я увижу, если сумею открыть глаза среди зыбей X-матрицы?
5
Плутоид — астрономический термин, обозначающий в Солнечной системе небесное тело, обращающееся по орбите, чей радиус больше орбиты Нептуна и масса которого достаточна, чтобы гравитационные силы придавали ему почти сферическую форму. В астрофизике Великорасы плутоидами принято называть любые холодные малоценные планеты, находящиеся на значительном удалении от своих материнских центральных светил и состоящие из каменно-ледовой смеси. Плутоиды имеются у большинства звезд главной последовательности.