Расплата

– Знахарка? – Женщина покачала головой. – Бежать? Не понимаю…

У нее голова пошла кругом. Она столько всего хотела узнать от отца Тристана, а теперь загадок стало еще больше.

– Я нашла обрывок из старой хроники, – начала она нерешительно. – Там стояло два имени. Иоганн и Констанция. Тогда они вместе бежали из крепости. Отче, кто эта Констанция? Я должна знать!

Отец Тристан попытался улыбнуться.

– Она тебе ближе, чем ты предполагаешь. Спроси у каноников в Санкт-Гоаре, они могут тебе помочь. До… документ… он у них. Братство доверило его… Братство…

Голос его слабел. Агнес взяла его худую, морщинистую руку и крепко сжала.

– Отче! – закричала она, так что все прочие испуганно на нее оглянулись. – Не покидайте меня. Только не сейчас! О Господи…

По щекам Агнес покатились слезы. Рука старого капеллана неожиданно обмякла. Он глубоко и протяжно вздохнул, после чего свесил голову набок. Лицо его застыло в беспредельном умиротворении.

Осознав, что старик их покинул, все, кто был в лазарете, замолчали. Даже кашель и хрип на некоторое время стихли. Одна из прислужниц одними губами прошептала молитву и утерла заплаканные глаза.

– Coindeta sui, si cum n’ai greu cossire, quar pauca son, iuvenete e tosa…

Неожиданно для себя Агнес вполголоса пропела старую окситанскую колыбельную, знакомую с детства. Она по-прежнему держала руку отца Тристана и мягко ее поглаживала. Все позади. Все ее вопросы остались без ответа. Но это не имело значения. Совсем скоро они увидятся с отцом Тристаном в раю. И с давно умершей матерью, и с отцом… Агнес грустно улыбнулась. Скоро все будет позади.

В этот момент за дверью поднялся шум, словно сам дьявол постучался в лазарет.

Вслед за этим дверь распахнулась.

Матис ждал возле двери и проклинал Йокеля, себя самого и весь белый свет. Когда Агнес одарила его тем исполненным ненависти взглядом, жизнь потеряла для оружейника всякий смысл. Теперь она считала его жалким убийцей и поджигателем. И была, черт возьми, права! Все его лживые нагромождения о справедливом мире, свободных крестьянах и благословенном восстании рухнули в одночасье под ее взглядом. Пока есть люди, подобные Йокелю, ничего не изменится! Один правитель сменял другого – епископ ли это, герцог или нищий, человек лучше не станет. Неужели он, Матис, всерьез думал огнем и железом завоевать рай на земле? Теперь его любимая девушка погибнет от рук людей, чьей свободы он когда-то добивался…

«Они как животные, – думал он. – Все мы ничем не лучше животных…»

Совершенно подавленный, Матис уставился себе под ноги. Тут кто-то легонько ткнул его в бок. Это был Ульрих. Он подмигнул юноше и перевел взгляд на дверь с противоположной стороны коридора. Запертая на засов, она была довольно прочной на вид. Матис насторожился.

Что он, черт побери, задумал?

– Чтоб им всем пусто было; если б знал, что эта исповедь так растянется, то прежде перекусил бы, – проворчал Райхарт. – После такой рубки и проголодаться недолго… – Он заговорщицки понизил голос: – Возьму-ка я лучше жирную колбаску из кладовой.

Янсен взглянул на него с недоверием.

– Кладовой? Какой еще кладовой?

Райхарт показал на противоположную дверь.

– А Йокель тебе ничего не говорил? Мы заперли здесь все съестное, какое смогли найти. На черный день, сам понимаешь, – он ухмыльнулся. – Копченые окорока и колбасы, засахаренные сливы, вяленая треска, мед, жаркое…

Янсен выкатил глаза, едва услышал о таких яствах.

– Ты… должно быть, шутишь?

– Надо больно! – рассмеялся Райхарт. – Сам посмотри, если не веришь.

– И посмотрю, не сомневайся.

Янсен отодвинул тяжелый засов и отворил дверь. Внутри царил непроглядный мрак, так что телохранитель шагнул внутрь, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.

– Черт! – выругался он. – Одурачить меня решил? Нет тут никаких колбас, это просто…

– Чулан, знаю.

Ульрих пнул телохранителя под зад. Янсен вскрикнул и, размахивая руками, рухнул среди сундуков, лестниц, полок и пыльных кружек. Все это с оглушительным грохотом попадало на пол.

Матис тем временем разгадал замысел старого орудийщика. Он проворно выхватил кинжал и приставил ошеломленному Паулюсу к горлу.

– Давай за ним, быстро! – прошипел юноша. – Пока я твоей кровью весь коридор не залил.

Паулюс вскинул руки и спиной вперед шагнул к двери. Но он неожиданно раскрыл рот, чтобы позвать на помощь. В тот же миг Ульрих врезал ему по голове тупой стороной клинка. Телохранитель со стоном повалился назад, и Матис запер за ним дверь. В следующее мгновение раздался яростный стук. Вероятно, Янсен оправился после падения.

– У нас мало времени! – перекричал Ульрих нарастающий шум. – Я уже был здесь, пока мы грабили. В конце коридора есть небольшой проход, он ведет в прачечную. Оттуда можно выйти на другую сторону монастыря. Хватай Агнес! Пошевеливайся!

Матис кивнул, точно под гипнозом, после чего ринулся в лазарет. Агнес по-прежнему сидела у кровати отца Тристана. Она испуганно оглянулась и уставилась на Матиса. Раненые и две прислужницы словно окаменели. Они с раскрытыми ртами глазели на задыхающегося юношу с кинжалом в руке.

– Агнес, быстрее! – крикнул Матис. – Уходим!

Та никак не отреагировала. Тогда он подбежал к ней, схватил за ворот и потащил к двери. Казалось, только теперь Агнес поборола испуг.

– Что это значит? – вспылила она. – Оставь меня, я еще не исповедалась. Что ж вам так не терпится убить меня?

– Никто тебя не убьет, если поспешим.

Матис потащил ее по коридору, в конце которого их уже дожидался Ульрих. Янсен по-прежнему колотил в запертую дверь.

– Уносим ноги! – задыхаясь, пояснил Матис. – Ты, я и старина Ульрих. Пошевеливайся!

Они пробежали по коридору и вместе протиснулись в низкий проход, ведущий в прачечную.

Шум за спиной нарастал. Матис лихорадочно огляделся. В просторной, сырой от пара комнате стояло несколько чанов, на деревянных перекладинах сушились монашеские рясы; в углу находился громадный очаг, над которым монахи грели воду в большом котле. Только теперь Матис уловил за развешанными рясами непрерывное журчание. Он раздвинул одеяния в стороны и, к величайшему своему удивлению обнаружил узкий канал, протекавший посреди прачечной. Тот пересекал несколько дощатых чуланчиков, в которых, судя по запаху, без труда угадывались уборные.

– Дьявол! – выругался Ульрих.

Он стоял в другой части комнаты и отчаянно бился в расположенную там дверь.

– Заперто! Отсюда нам не выйти!

Из коридора донеслись торопливые шаги. Матис захлопнул дверь, через которую они вошли, и заложил ручку одной из перекладин. Вслед за этим раздался яростный стук.

– Открывай! – кричал разъяренный Янсен. – Сейчас же, или мы спалим прачечную вместе с вами!

Дверь содрогнулась, по доскам пробежали первые трещины. Матис понимал, что долго она не выдержит. Он в панике огляделся.

Куда теперь? Через какую дыру нам спастись?

Матис взглянул на канал, протекавший под уборными. Ульрих, казалось, думал о том же. Он прыгнул в канал, вода доходила ему до колен.

– Как знать, может, увязнем в монашеском дерьме, – проворчал орудийщик. – Но другого выхода я не вижу.

Агнес покачала головой. Судя по всему, она уже приходила в себя.

– Даже не подумаю туда лезть! Откуда мне знать, куда ведет этот канал, и…

– Он ведет на свободу, – резко перебил ее Ульрих. – Я собственными глазами видел. Ручей направили по другому руслу. Он протекает под монастырем и выходит с другой стороны. Монахи в нем стирают и справляют нужду.

– А вдруг там где-нибудь решетка? – не унималась Агнес.

Позади них что-то с грохотом врезалось в дверь. Из досок показалось лезвие топора.

– И вообще, с какой стати мне связываться… – продолжала Агнес.

Но в этот момент Матис ее толкнул. Она вскрикнула от неожиданности и упала в канал. Ульрих уже скрылся под уборными.