Аквамарин

Лив замерла на месте, дико покраснев от шока и смущения. Она посмотрела на Джонни. Тот всплеснул руками и раздраженно воскликнул:

- Да что за чушь, Джесси?? Ты просто ревнуешь, но это же смешно! Она твоя сестра, и если о ней в ее жизни хоть кто-то заботится, то это не означает, что между нами что-то есть!

Джесси вдруг начала плакать.

- Но ты так на нее смотришь… Джонни, мы были бы вместе, если бы мой отец не заключил с твоим сделку на этот брак?

Джонни покачал головой и усмехнулся.

- Милая, перестань, прекрати. Ты так думаешь только из-за ревности, но для нее нет оснований. Как бы я ни смотрел на Оливку, это еще совершенно ничего не значит. Я люблю тебя, и ты знаешь это.

Лив вздрогнула, и ей стало немножко горько… Но она тряхнула головой и очнулась. Что творится с ее сестрой? Она причиняет ей боль?

Джесси плакала, опустившись на кровать, и, гневно посмотрев на Джонни сверкающими от боли глазами, шепотом проговорила:

- Ты врешь, и мы оба это знаем…

Лив не выдержала и вошла в комнату, не дав Джонни разразиться гневной тирадой. Ее сердце гулко билось, когда она смотрела в удивленные, но все еще злые глаза ребят, и она, с трудом взяв себя под контроль, жестко проговорила:

- Джесси, можно с тобой поговорить?

Джонни внимательно посмотрел на Лив, чуть прищурившись, затем молча схватил куртку и вышел из квартиры.

Джесси попыталась вытереть слезы и смотрела в пол, когда Лив присела рядом с ней на край кровати.

- Джесс, прости, что подслушала. – начала Лив, все больше и больше приобретая уверенность с каждой фразой. – Но ты зря поругалась с Джонни из-за меня. Он всегда был и будет твоим, а твои обвинения… Возможно, ты права, и он проводит со мной слишком много времени, но это только из любопытства, поверь! Ему интересно узнать, какой я выросла, он помнил меня только маленькой девочкой.

Лив не умела говорить таких речей и ужасно замялась, совершенно не зная, как положено утешать в таких ситуациях, тем более, что дело касалось отношений, и она совсем не понимала, как далеко может заходить. Джесси перестала плакать и мрачно уставилась на нее.

- Ну хочешь, я буду разговаривать с ним раз в неделю и только в твоем присутствии, чтобы ты поняла, что мы с этим эгоистичным и самовлюбленным засранцем только хорошие знакомые, даже не друзья, ведь друзья иногда тепло общаются, ну а у нас будут вежливые и прохладные отно…

- Лив. – остановила ее Джесси и вдруг взяла за руку. Лив была так растеряна этим разговором, что даже не попыталась отнять ее. – Нет, конечно, я не хочу, чтобы ты перестала с ним общаться! Ты тут ни при чем, это он не умеет себя контролировать… Вот всегда он так! – Джесси снова начала злиться. – Любая симпатичная женщина для него, как катализатор, он сразу включает все свое обаяние, чтобы очаровать, влюбить в себя… Наверное, мне просто не хватает уверенности в себе, раз я ревную его так сильно…

Лив вздохнула, искренне желая помочь, но совершенно не зная, что ей еще сказать. Задумавшись, она осторожно начала:

- Джесси, ты просто… сильно любишь его и это нормально… наверное. Я совершенно ничего не смыслю в отношениях, если только это не ссоры с соседкой по комнате о том, какие обои нужно наклеить следующими, но… Мне кажется, что он бы не женился на тебе, если бы не любил. И если бы ему хотелось променять тебя на кого-то другого, то он вряд ли пытался бы сохранить ваши отношения…

Джесс вдруг улыбнулась и вытерла слезы.

- Ты права, сестричка. Я люблю создать проблему там, где ее нет и просто… позавидовала, что он так легко общается с тобой и ему это нравится. Но он прав. Тебе, а не мне, нужна поддержка. Ты всю жизнь была одна… Ты не знала горькой правды о маме… Тебя хотят выдать замуж за прославленного сексуального маньяка… Так что…

- Мне не нужна помощь, Джесси. – спокойно и уверенно заявила Лив. – Я привыкла справляться сама со всем идиотизмом, который случается в моей жизни. Я была одна – и привыкла к этому, я узнала правду о маме… Что ж, наконец-то мне открыли глаза на то, почему ее убили, но от этого любить ее меньше или скучать по ней я не стала. А что касается маньяка… Это в его жизни начнется кромешный ад, так что пожалей лучше его. Так что бросай распускать сопли и позвони Джонни.

Джесси рассмеялась и глубоко вздохнула. Лив увидела, как в ее глазах мелькнуло облегчение и даже радость, и выдохнула.

- Малышка Лив, прости, что подозревала вас, я такая глупая! – воскликнула она. – Можно я тебя обниму?

Лив ухмыльнулась и, сложив руки на груди, отодвинулась:

- Ни за что на свете! Ты знаешь правила.

- Ну Лив…

- Нет, все, перестань! Позвони своему жениху и обними лучше его, а я… - Лив вдруг подумала, что совершенно не хочет спать. А я поеду в «Аквамарин». Не буду мешать вам мириться! – бодро заявила она и умчалась переодеваться в свою комнату.

Через полчаса ее волосы, наконец, были причесаны и пышными локонами падали ей на спину и грудь, на лице красовался вечерний макияж, а маленькую, стройную фигурку украшал удлиненный, закрывающий попу, свободный топ, завязывающийся на шее, и обтягивающие ее стройные ноги декоративно драные джинсы. Завершали образ черные замшевые туфли на высоком каблуке.

Выйдя из комнаты, Лив увидела Джесси, сидящую в той же, что и полчаса назад, позе на кровати и отчаянно и даже как-то обреченно смотрящую на свой мобильник.

- Джесс? – спросила с удивлением Лив.

- Не могу до него дозвониться… С ним же ничего не случилось?.. Или он просто не хочет со мной говорить…

Лив выдохнула.

- Ты опять? Прекрати или я тебе врежу, честное слово! Не паникуй, если через пару часов не объявится, позвони папаше, он ради тебя шею себе свернет. – проговорила она жестким, непререкаемым тоном и добавила:

- Хочешь поехать со мной?

- Нет, Оливка… Только возьми охрану, хорошо? – рассеяно проговорила Джесси, и когда Лив выходила, то слышала, как она снова набирает его номер.

Через 15 минут «Кадиллак» с неизменными Бобби и Ларри подъехал на многолюдную стоянку перед баром. Народу, как всегда, было много, и Лив, в сопровождении жутко раздражающей охраны, зашла внутрь.

От удивления ее глаза расширились: этот чокнутый брюнетик Джонни уже спокойно носился за барной стойкой в своей традиционной одежде бармена и как ни в чем не бывало окружал своим невероятным обаянием и огнем кучкующихся девушек, прилипших к стойке, как лента скотча.

Вспыхнув от ярости, Лив уверенно прошагала на высоченных каблуках к стойке и, грубо спихнув какую-то млеющую от милой улыбки красавчика бармена брюнетку, воскликнула, потихоньку ощущая, как уровень гнева в ней растет:

- Черт бы меня побрал, Джонни, я надеюсь, у меня галлюцинации, и ты не стоишь здесь прямо передо мной весь такой напыщенный, как бирюзовый индюк, в своей барменской одежде, потому что в противном случае я перелезу через эту стойку, воткну свой невообразимо высокий каблук в твою пятую точку и лично вытащу тебя за шкирку из этого заведения, отправив домой к свихнувшейся от осознания отсутствия тебя Джесси!!!

Пока Лив толкала свою речь, Джонни постепенно справился с удивлением, охватившим его, когда он увидел Лив в баре, и теперь огненно улыбался, оглядывая девушку страстным взглядом с головы до ног, сияя ярче рождественской гирлянды.

- Я бы с удовольствием позволил тебе, Оливка, сделать со мой все это, но, к сожалению, я останусь здесь до утра, потому что Тони, другой бармен, уже ушел и, наверное, видит десятый сон… А что ты здесь делаешь? Насколько я помню, на тебе была такая сексуальная голубая пижамка, когда я уходил… - он снова огненно прошелся по телу Лив ласкающим взглядом, явно представляя ту самую пижамку, и Лив, снова почувствовав жуткое неудобство, быстро проговорила:

- Вот поэтому Джесс злится на тебя, кретин! Ты что, не можешь без этого, да?

Джонни ухмыльнулся и, наклонившись к Лив и обдав ее ароматом своего потрясающего одеколона, горячо шепнул ей так, будто она не понимала очевидного: