Страница 87 из 96
— Знаю, знаю, полковник, — сипло ответил великий князь. — Хвалю, поручик, вас. Вы много сделали
для спасения родины и престола. Благодарное потомство и династия вас не забудут. Завтра утром, в одиннадцать
с половиной, прошу ко мне на прием. Адъютант, запишите.
— Слушаю-с, ваше величество, — умышленно прибавил титул Сергеев.
— Я великий князь, но не император, — сурово поправил его Николай Николаевич.
— Ваше величество, — со страстными нотками в голосе возразил Сергеев. — Ваше величество, после
того, как демоны большевизма совершили гнусное цареубийство, кому, кроме вас, ваше величество,
принадлежит по праву Россия и престол.
— Погодите, поручик, — уже мягче и сердечнее сказал великий князь. — Рано говорить о престоле. Есть
более славные кандидаты. Нужно узнать волю народа. Но мне нравится ваша беззаветная преданность престолу
и отчизне, поздравляю вас, подполковник, с производством.
Сергеев с восторженным, благоговейным лицом опустился перед князем на одно колено и, поднимая, как
для клятвы, правую руку с двумя вытянутыми пальцами, воскликнул:
— Ваше величество, если бы я имел тысячу жизней, я с восторгом отдал бы их за вас, за престол и веру.
— Ну, служите, служите, подполковник. Да встаньте на ноги. Нам нужны русские патриоты.
Поцеловав руку князя, Сергеев, счастливый, с сияющим лицом, отошел в сторону, где в толпе княжеской
свиты, в обществе финансиста Бахрушина, тучного человека во фраке, сидела Ирина Львовна. Рассеянно
поздоровавшись с окружающими, он сказал Баратовой:
— Ира, я уже подполковник.
— Поздравляю, но ты достоин быть полковником.
— Не все сразу, Ирина Львовна, — басом прохрипел Бахрушин. — Их высокое благородие, бессомненно,
скоро станут его превосходительством.
Польщенный этими словами, Сергеев поклонился.
— А вы что здесь, дорогой господин Бахрушин?
— Как и все, спасаюсь от большевиков-изуверов. Кроме того здесь, в Екатеринодаре, у меня две конторы.
Я заблаговременно перевез золотой запас и драгоценности.
— Ну, как живете?
— Ничего. Прошу вас ко мне в гости с очаровательной супругой. Ведь мы с ней друзья. Ха-ха!
Хотя последние слова Бахрушина и покоробили Сергеева, но он пообещал зайти к нему.
Вдруг Бахрушин, порывшись в карманах, достал аккуратно сложенную бумажку и протянул ее Сергееву
со словами:
— Прочитайте, может быть, подпишите.
На четвертке листа, мелко исписанном конторским почерком, стояло следующее:
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ, ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ НИКОЛАЮ НИКОЛАЕВИЧУ.
с п р и с о в о к у п л е н и е м в е р н о п о д д а н и ч е с к и х ч у в с т в .
Как спасти Кубань.
Ваше высочество.
1. Движение большевиков и большевизма — явление, поддерживаемое внутри России Германией, врагами
России, поэтому все большевики должны быть официально объявлены предателями и вне закона.
2. Смертная жестокая казнь обязательно немедленно должна быть объявлена изменникам и шпионам.
Суровыми беспощадными мерами можно лишь положить конец мятежникам.
Как ликвидировал Муравьев польское восстание?
Все средства испробованы, других нет. Пример Дона и Кубани спасет всю Россию. Преступно с
преступниками обращаться гуманно. Это их и питает.
3. Разогнать екатеринодарский совет. Арестовать большевиков. Казнить их.
4. Назначить людей из коренных кубанских жителей в местное самоуправление — интеллигентов и
промышленников.
5. Забастовщики — предатели, помогающие немцам.
Смертная казнь забастовщикам.
Только эти меры, и никакие другие, спасут Кубань от развала и анархии.
С преданностью России и престолу, как истиннорусские люди, на сем подписуемся.
— Ну как? — спросил Бахрушин.
— Великолепно! Подписываюсь обеими руками.
— И я, как патриотка, даю свою подпись, — добавила Баратова.
— Отлично.
Подошел Филимонов.
— Виктор Терентьевич! Его высочество благоволит познакомиться с вашей супругой.
— О, пожалуйста.
Сергеев посмотрел в глаза зардевшейся румянцем женщине.
— Ирочка, иди.
— Иду, милый.
… Целых три часа ждал Сергеев возвращения Ирины Львовны. Наконец, когда явилась она, опьяненная,
в примятом платье, с красными пятнами на щеках, он передернул плечами.
— Ну что, Ира?
— Ты, — полковник, мой милый… Ах, какой он страстный.
— Ирка, ты пьяна. Что ты говоришь?
— “Если женщина захочет”… — пропела в ответ Баратова.
— Ирка, ты отдалась ему? Ну, говори же.
— Я хочу, чтобы ты получил генерала.
— Га… Генерала… Смотри, как бы ты не получила это, — Сергеев схватился за револьвер.
Глаза женщины загорелись.
— Не смеешь, Виктор! Ведь ты в моих руках. Не забывай о Преображенской.
Сергеев сжался и, с трудом переводя дыхание, ответил:
— Ну, это ж пустяки. Значит, обещал мне полковника?
— Подожди, вот на. Он был так добр, что приказал адъютанту сейчас же заготовить выписку из приказа.
Поэтому я так долго была у него.
Сергеев дрожащими руками взял из ее рук бумагу и прочитал напечатанное и скрепленное подписями и
печатью:
Приказ армии и флоту о военных чинах
ПРОИЗВОДЯТСЯ
На основании приказа по военному ведомству со старшинством 1915 г. № 681, ст. 1.
Из поручиков в полковники кубанских казачьих полков Сергеев (Виктор) с 1918 г.
Радости Сергеева не было границ. Он даже подпрыгнул на стуле.
— Молодец, Ирусенька. Ради этого можно все простить.
— То-то же, глупый мальчик. На этом свете бесплатно ничего не делается. Но я пить и ласк хочу. Его
императорское высочество устарел уже. Пойдем.
— Идем, Ирунька. Кутнем. А ночью будут другие удовольствия.
— Как хорошо жить на свете! Кстати, мой Витенька, дай мне тыщенки две-три фунтов. Мне нужны
туалеты.
— Возьми хоть десять. Теперь-то деньги у нас будут.
Восстание началось просто. С крыш больших домов из общественных зданий в условленный час
затарахтели пулеметы. Ничего не подозревавшая уличная толпа представляла собою хорошо видную близкую
мишень. В этой толпе преобладали солдаты и бедные горожане. Все остальные слои города были
предупреждены и сидели, попрятавшись в своих квартирах.
Эффект неожиданной стрельбы был поразительный. В первую же минуту сотни трупов и раненых
запрудили собой панели, мостовые, скверы, сады, парадные подъезды. Кровь потекла ручьями, обагрив
пыльные камни.
Стрельба продолжалась до тех пор, пока на улице все живое не было истреблено.
Сергеев и Баратова сидели у раскрытого большого окна в квартире Филимонова. Перед ними на полу
стояли две циновки с патронами, коробки с револьверными пулями. Точно забавляясь, они стреляли наружу.
Мишеней было много.
Обезумевшие от страха люди, старики и подростки, женщины, солдаты, с выражением ужаса и
растерянности на лицах пробегали мимо, и многие здесь, у окна, находили свою смерть.
— Вон солдат. Стой, Ирка, — я.
— Нет я, подожди, Витя, ну, видишь, попала в голову. Так человек совсем не мучится.
— Смотри, вон какая-то проститутка бежит. Попаду или нет?
Бах…
— Попала. Видишь, она разорвала кофту.
— А вон еще целый десяток бежит. Ну-ка, давай.
— Бери револьвер. Погоди, дай я брошу бомбу. Приляг.
Ух… — загремел за окном взрыв, взметнулись дикие вопли смерти и боли.
— Один, видишь, бежит, — стреляй.
— Не попал.
— Мне надоело, Витя. Так неинтересно. Я хочу видеть их мучения вблизи. Да, кажется, уже все.
— Хорошо, я велю, чтобы к нам привели пленных.
Ночью они долго не спали, вспоминая переживания дня.
*
Части дивизии и местные революционные отряды, пользуясь покровом ночи, подошли к городу на
близкое расстояние.
Когда цепи уже повели наступление, в штаб отряда, которым командовал Нефедов, привели одного