Страница 93 из 116
- Такой случай был... - вспомнил Махмуд-бек.
- Был, - кивнул молодой вождь. - Это сделало племя, с которым мы враждуем. А обвинили нас! Разве
не провокация?
- Провокация... - согласился Махмуд-бек.
- Он разжигает междоусобицы... - продолжал молодой вождь. - Но я не буду мстить этому племени,
неграмотным, обманутым людям, не буду, конечно, мстить правительству. Виноват один чиновник -
провокатор и предатель.
- Предатель?
- Да... - твердо сказал молодой вождь. - Он хотел, чтобы мы помогли соседям в государственном
перевороте. Эти люди, с той стороны, пришли к отцу.
- Я с ними встречался...
- Я знаю, господин. Они мечтали втянуть в переворот и ваших эмигрантов.
- По-моему, сорвалось?
- Сорвалось... В Северном городе схватились две шайки эмигрантов. Они почти перебили друг друга.
Оставшиеся в живых будут осуждены. Но тысячи простых людей обретут покой...
Иногда в разговоре звучали высокопарные фразы. Это, наверное, шло от преподавателей, у которых
учился юноша.
Природа наделила этого юношу тактом, способностью трезво, без горячки, оценивать обстановку и
принимать твердые решения.
- Но все-таки ваше племя связано с антигосударственными организациями, с чужеземцами...
- Вы имеете в виду проводников? - спросил молодой вождь.
- Да...
- Ходили. Мы давали людей. Отец завещал, чтобы больше этого не делать. Я теперь и сам понимаю,
что нам нет смысла связываться с разведками чужих стран.
Махмуд-бек улыбнулся:
- Но мне ваш отец обещал помочь.
- Мы поможем... - сказал молодой вождь. - Я не знаю причин, которые побудили вас идти в горы, но
верю вам. Вы не принесете беды людям.
- Обещаю.
- Я верю... - повторил молодой вождь.
Он сидел так же гордо, величественно, как его отец. Юноша не позировал и не подражал никому. Он
очень был похож на отца. И отличался от него тем, что не только научился читать и писать, а и
разбираться в сложной обстановке своей страны и соседних государств.
Три дня прожил молодой вождь в доме одинокого чабана. И каждый день он беседовал с Махмуд-
беком. Разговоры касались не только взаимоотношений племен и положения в стране.
Но ни разу, ни одним словом молодой вождь не обмолвился о смерти отца. Он говорил об отце, как о
живом человеке, с которым совсем недавно виделся, советовался по всем вопросам жизни своего
племени.
Махмуд-бек все-таки спросил о последнем дне старого вождя.
- Когда меня выкрали, - опустив голову, глухо сказал юноша, - отцу передали это сообщение вместе с
ножом. Он сам... Быстро, не раздумывая. Он давно так решил. Он даже предупредил тюремного доктора.
Он ему поверил. Наверное, из-за вас...
Воспользовавшись откровением молодого вождя, Махмуд-бек спросил о событиях, которые
разыгрались в Северном городе.
- Я знаю только о стычке двух банд. Но мы скоро узнаем подробнее. Если это вам нужно.
- Нужно.
- Хорошо. Я пошлю человека... - пообещал молодой вождь.
Курбаши Кадыр первым прибыл в Северный город. Индус, хозяин мелочной лавчонки, прижившийся в
тихом месте, с почтением встретил долгожданного гостя. Караван с оружием пришел несколько дней
назад. Тяжелые, громоздкие тюки и ящики были аккуратно сложены в пустых худжрах.
Хозяин караван-сарая испуганно разглядывал новый товар. Даже он, недалекий человек, понял, какая
опасность нависла над его тихой, спокойной жизнью. Молчаливый индус превратил его в обыкновенного
покорного слугу. Индус слишком хорошо платил. И теперь было не ясно, кто хозяин в караван-сарае.
Сгрузив опасный товар, караван сразу же, без обычного в таких случаях отдыха, ушел в сторону
границы.
И вскоре появилась шумная банда курбаши Кадыра. Проходя мимо хозяина караван-сарая, курбаши
слегка, но с нескрываемым презрением ткнул камчой в огромный живот.
163
- Убери бурдюк. А то случайно выпустим жир...
Хозяин удалился в свою худжру и стал молить аллаха о возвращении спокойной, пусть бедной, жизни.
Между молитвой он находил возможность послать очередное проклятие покойному муфтию Садретдин-
хану, с которого начались все несчастья в благопристойном городе. Тень Садретдин-хана по ночам в
караван-сарае не давала покоя мирным мусульманам.
Люди курбаши Кадыра вскрывали ящики, восхищаясь, подкидывали новенькие винтовки, ловко
щелкали затворами. Когда хозяин караван-сарая вновь показался во дворе, один из бандитов
демонстративно прицелился в толстяка и громко скомандовал:
- Руки!
Хозяин потянул толстые ладони вверх, а бандиты, довольные шуткой, расхохотались. Одно
успокаивало хозяина, что шайка долго не задержится в караван-сарае и в крайнем случае завтра уйдет.
Но банда не успела уйти...
На рассвете ворвалась во двор другая шайка таких же головорезов. Они в упор расстреливали людей
курбаши Кадыра, которые испуганно выбегали из худжр. Кое-кто успел прийти в себя, схватиться за
оружие. Началась беспорядочная перестрелка.
Стремительность, внезапность налета помогли банде Карима Мухамеда одержать победу. Курбаши
Кадыр был убит в перестрелке. Оставшиеся в живых басмачи жались к глинобитным стенам, ожидая
своей участи.
Рядом с Каримом Мухамедом стоял Шукур Асимов. Они с усмешкой рассматривали пленных.
- Ну что с вами делать? - спросил Карим Мухамед и уже серьезно задал вопрос: - Кто согласен
служить великому делу?
Не все поняли, что это за «великое дело», которому надо служить. Поняли одно - можно спасти жизнь.
- Согласны! - раздались нестройные голоса. - Согласны!
- Дадите клятву… На коране... - решил Карим Мухамед. Но клятву дать они не успели. На караван-
сарай надвигались плотные ряды всадников. Шукур Асимов выхватил маузер. Но Карим Мухамед
остановил горячего помощника одним движением руки:
- Не надо. Разве не видишь!
Сопротивляться правительственным войскам было бесполезно. Шукур Асимов попятился назад. Он
медленно двигался к стене и вдруг исчез в каком-то проеме.
Среди арестованных бандитов Шукура не оказалось. Карим Мухамед позавидовал хитрому, ловкому
помощнику. Потом с горечью плюнул:
- Сволочь! Бросил! А Пулатходжаев заверял, что грудью прикроет. .
Со злости он первым назвал на допросе имена Усманходжи Пулатходжаева и кази Самата - самых
опасных людей, которые толкнули его на государственное преступление.
В «Гранд-отеле» жили почти одни иностранцы. Махмуд-бек осторожно шел по мягким, дорогим
коврам, подавляя желание остановиться и как следует осмотреться по сторонам. Трудно сразу
привыкнуть к богатой обстановке, к развязным, шумным американцам, к сдержанным англичанам, к
смущенным таким окружением восточным купцам.
Купцы с удовольствием бросились бы в первый попавшийся караван-сарай и наслаждались бы
обычной сутолокой, жирной едой, привычными соседями.
Неловко себя чувствовали купцы... Но надо потерпеть несколько дней. Потом и они смогут рассказать
землякам о роскоши, в которую довелось им окунуться. Купцы давали слишком щедрые чаевые.
Официанты и слуги кланялись, но особого почтения и страха не испытывали, как, например, перед
англичанами.
Много десятилетий страной правила Великобритания. И в таких гостиницах, как «Гранд-отель»,
конечно, были установлены законы «доброй старой Англии». Это только в военное время законы
нарушались появлением шумных или очень робких посетителей.
Фарида боялась выходить из номера. Она даже боялась прикоснуться к дорогой мебели, к черному
непонятному аппарату, который называли телефоном.
Ее поведение веселило Махмуд-бека. Он показывал на сверкающую отделку ванной, словно фокусник
крутил краны... И свежая, чистая вода, совсем не похожая на ту мутную из арыков и водоемов, хлестала