Страница 91 из 116
Махмуд-бек, помолчав, слегка кивнул:
- Пожалуй, вы правы, Карим... Желаю вам успеха...
Он чувствовал, что Фарида не спит. Старается дышать ровно, спокойно. Но не спит. Да и Махмуд-бек
в эту ночь не сможет заснуть. Он перебирает в памяти дела и встречи последних дней. Нужно было бы
увидеться с русским агрономом, попрощаться, сказать много добрых слов.
Махмуд-бек успокаивал себя; что он когда-нибудь пришлет записку, письмо, посыльного и скажет эти
добрые слова. Но, вероятно, человеку нужно другое: обыкновенное рукопожатие. Или, может быть,
совет: как выбраться из той дикой круговерти, в которую судьба занесла офицера царской армии,
честного человека.
Пока такого совета Махмуд-бек дать не сможет. Даже если они и увидятся. В узкое окошко
пробивается мутноватый свет луны. Наверное, по небу ползут легкие облака. Дует теплый, влажный
ветер.
Скоро весна... Настоящая весна, с цветами и солнцем.
Через четыре дня даже в бедных семьях будет выставлено угощение. Все лучшее, все последнее.
Соседи соберут деньги и обязательно сделают большой плов. Пусть он будет с редкими кусочками мяса,
но даже запах плова в тесных кварталах напомнит о празднике.
Поздно вечером ушел доктор. Махмуд-бек обратился к нему с последней просьбой: сообщить кому-
нибудь из правительственных чиновников, желающих выслужиться, О возможной стычке двух банд в
Северном городе.
- Туда переправлено много оружия... - сказал Махмуд-бек. - Ваши соседи создают банды.
- Господи, опять переворот. Опять тюрьму набьют людьми.
- Это действительно опасные люди. Из-за них могут пострадать невиновные. Тысячи невиновных...
- Кто стоит во главе?
- Кази Самат и Усманходжа Пулатходжаев.
159
Доктор молча кивнул: понятно. Потом спросил:
- А вы уезжаете?
- Завтра, дорогой друг, завтра на рассвете.
- Давайте я вас посмотрю.
- Я выдержу дорогу, - улыбнулся Махмуд-бек.
- Не сомневаюсь, - ответил доктор.
О делах они больше не говорили. Махмуд-бек только попросил в случае большой беды помочь вождю
племени. Доктор неопределенно пожал плечами:
- Мне кажется, что он решит свою судьбу сам. И очень скоро.
Они простились во дворе, Махмуд-бек и тюремный врач.
- Не нахожу слов благодарности... - сказал Махмуд-бек. Сказал и смутился...
- Их не нужно, слов... - доктор положил руку на плечо, еще сухое, костлявое, сжал.
- Эти тысячи людей, невиновных, - спросил он, - вы из-за них оставались? Боялись, что их втянут в
большую беду?
- Да, мой друг. . Из-за них.
- Вот что я хотел знать. И благодарить нужно вас. За этих людей, за их жизнь...
Доктор опустил голову. Он, как и Махмуд-бек, не любил высоких слов.
...Не может заснуть Махмуд-бек. Не спит Фарида, боится пошевелиться. Он протянул руку, погладил
ее по голове. Фарида рывком прижалась к нему. Махмуд-бек ощутил на щеке ее слезы.
- Что ты? Что ты? - тревожно спросил он.
- Не знаю. Но мне хорошо. Наконец мы уезжаем из этого города. Наконец-то...
Она еще не знает о новой дороге, о новых встречах. Махмуд-бек неумело, ладонью пытался стереть
ее слезы.
- Не надо. Перестань.
- Сейчас... - шептала она. - Мы едем в Самарканд?
- Еще нет, Фарида. Но ты успокойся. Скоро, очень скоро мы приедем в Самарканд.
- Я устала. Я всего боюсь. Каждого шороха...
Во дворе кто-то начал стучать.
- Это Шамсутдин... - Махмуд-бек попытался свести к шутке серьезный разговор, которого он боялся.
- Я устала, вы поймите... - продолжала плакать Фарида. - Очень устала.
Махмуд-бек успокаивал, говорил добрые слова. Он очень обрадовался стуку. Шамсутдин напомнил,
что пришло время вставать и собираться в дальнюю дорогу.
У «Ферганской чайханы» они остановились. Хозяин вынес узелок.
- Свежие лепешки... - И заговорщически подмигнул: в узле должен быть браунинг.
Редкие утренние посетители вышли проводить Махмуд-бека.
- Жаль, что вы уезжаете... - сказал незнакомый старик.
Махмуд-бек посмотрел на глубокие морщины, на слезящиеся глаза. Может быть, старик его с кем-
нибудь путает?
- Жаль... Вы были добры к людям.
Может, когда-нибудь Махмуд-бек оказал ему помощь, этому старику. Дал деньги или угостил... Он не
мог вспомнить.
У чайханы стояла небольшая толпа. Люди в старых халатах, в стоптанных сапогах. Бедные, нищие
люди... Одно знал Махмуд-бек: эти люди могут спокойно жить. Никто не сможет их втянуть в новую
страшную авантюру.
Махмуд-бек обнял старика:
- Спасибо, отец. Я вас долго буду помнить.
- Счастливого пути тебе, сынок...
Толпа молчала.
Махмуд-бек забрался в повозку. Шамсутдин стегнул ленивую лошадь. Зацокали копыта по пустынной
улице. Рядом с повозкой шел чайханщик.
Вдруг Махмуд-бек почувствовал чей-то взгляд, внимательный, настороженный взгляд. За толпой,
прислонившись спиной к стене чайханы, стоял один из братьев Асимовых. Тот самый, старший, Шукур.
Лошадь неторопливо свернула на большую дорогу.
- Возвращайся... - сказал чайханщику Махмуд-бек. - Еще раз спасибо за все...
Чайханщик вытер рукавом халата лицо.
Махмуд-бек попросил Шамсутдина остановить павозку. Посмотрев на растерянное, беспомощное
лицо чайханщика, Махмуд-бек решился сказать и ему о том главном, чем жил эти дни.
- Об одном прошу, не верь кази Самату, не верь Пулатходжаеву, курбаши Кадыру. Не верь... Это
опасные люди. И пусть об этом узнают другие.
- Узнают. . - ответил чайханщик. - Я сделаю все, чтобы нас больше не обманули. Счастливо тебе.
Чайханщик резко повернулся и пошел назад. Повозка двинулась. Вновь зацокали копыта. Было очень
рано. Фарида поправила теплый платок.
Махмуд-бек смотрел на город, который еще спал. На город, где прошло несколько лет, тяжелых,
напряженных. На сколько лет он постарел? Трудно, невозможно подсчитать...
160
Уже за городом, у какого-то рва, Махмуд-бек вытащил из узелка браунинг и передал Шамсутдину.
Остановив повозку, Шамсутдин завернул его в тряпку и швырнул в ров.
Впереди была новая страна... Были новые, совсем непредвиденные встречи.
Из рукописи Махмуд-бека Садыкова
Я знал, что борьба с басмачеством велась не только в открытом бою. В отряды басмачей попадали
люди часто не по своей воле. Враги Советской власти использовали для этого все: угрозу, шантаж,
обман. Нужно было рассказывать обманутым о новой жизни, которую несет Советская власть. Это
важное, хотя и очень опасное, дело выполняли смелые, самоотверженные люди. Они уходили в стан
врага, встречались с вожаками мелких отрядов. Просто и доходчиво говорили о бессмысленности
схваток, в которых гибли люди, мирные жители.
Соглашение о переходе на сторону Красной Армии подписал 7 марта 1920 года Мадамин-бек. Его
отряды влились в состав Тюркской конной бригады. Сам Мадамин-бек дал обещание советским органам
склонить ферганских басмачей на сторону новой власти. Он выехал на переговоры с Курширматом в
Учкурган.
В качестве парламентера от командования Ферганского фронта с Мадамин-беком отправился
командир Сергей Сухов.
Как и было обговорено раньше, Курширмат принял посланцев советского командования.
Начались переговоры... Но долго играть роль «доброго хозяина» Курширмат не мог. По его знаку один
из нукеров убил Мадамин-бека. Не прошло и минуты, как голова Мадамин-бека лежала у ног
Курширмата.
Сергей Сухов отбивался от басмачей сначала рукояткой нагана, потом начал их расстреливать в упор.
А когда он, приставив наган к виску, нажал курок, последовал лишь щелчок. Патронов уже не было.
По приказу Курширмата избитого командира привязали к хвосту полудикой лошади. Два бандита
стали бить лошадь, она помчалась, волоча по камням тело командира.