Страница 114 из 116
Хозяин дома успел переговорить с Махмуд-беком о пользе их собрания.
- Конечно, на съезд наша встреча не похожа, - серьезно ответил Махмуд-бек. - Но комитет должен
знать о положении людей, заброшенных на чужбину.
- Заброшенных? - усмехнулся Азими. - Никто нас не забрасывал. Сами бежали. Да еще потянули за
собой всякий сброд. А этот сброд поднимает голову. В удобный момент и прирежет.
Махмуд-бек промолчал. Быстро, оказывается, Азими разобрался в обстановке.
- Не верю я в этот комитет, - продолжал Азими. - Нет у него своего лица, своей точной линии. Перед
Гитлером гнули спину, перед этой сволочью, которая ни с каким народом не считалась. На что
туркестанцы надеялись?
- Обещал вернуть землю, - пожал плечами Махмуд-бек. - Богатство...
- Фашисты? - Лицо у Азими изменилось. - Кому обещали? Кто был принят Гитлером? Чокаев? Вали
Каюм-хан? Баймирза? Их близко не подпустили к этому маньяку.
Азими сам надеялся на немцев. Но этого самолюбивого человека не хотели слушать. Его швырнули в
лагерь, в грязь.
- Гитлер сделал бы из нас рабов. Или уничтожил... - уже спокойнее, стараясь взять себя в руки, сказал
Азими.
Махмуд-бек и Азими встретили Баймирзу Хаита у ворот. Хозяин дома, взглянув на часы, при виде
гостя тихо проворчал:
- Немецкая аккуратность...
Баймирза рассчитывал увидеть во дворе нетерпеливых, ожидавших его эмигрантов, не скрыл
удивления: двор пока был пуст.
- Наши люди живут вне времени, - оправдался Махмуд-бек. - Не скоро соберутся...
- Пока посидим. Чай готов... - предложил Азими. Он заметно изменился. Появилось почтение к
представителю комитета. Даже услужливость сквозила в словах: - Пожалуйста, проходите, уважаемый
Баймирза-ака... В дом, в дом...
В мехмонхане, уютной гостиной, был накрыт стол. Так сказать, для узкого избранного круга. Азими не
рассчитывал угощать даже чаем все сборище.
Вначале разговор был пустяковым. Азими и Баймирза Хаит прощупывали друг друга
незначительными репликами о жаре, ценах, порядках в этой стране.
- Здесь порядок сохранится, - твердо сказал Азими. - У наших друзей руки крепкие. - И вдруг, не
сдержавшись, грубовато напомнил: - А я вас впервые, Баймирза-ака, увидел в нашем лагере. Слушал
вашу речь...
Баймирзе Хаиту стоило большого, труда сохранить невозмутимый вид.
- Да, мы много ездили... Хотелось вытащить соотечественников из страшных, невыносимых условий.
- Да, вытаскивали, - многозначительно сказал Азими. - Думал я подойти к вам, поговорить...
Баймирза Хаит хотел что-то сказать, но счел нужным промолчать, отхлебнуть остывший чай.
200
Высокому гостю было не по себе. Этот выскочка Азими все-таки зарвался. Каким-то брезгливым
жестом Баймирза отодвинул пиалу. И тарелочку с халвой тоже отодвинул.
Спас положение слуга, который, почтительно склонив голову, доложил:
- Люди начали собираться.
- Хорошо! - сказал Азими.
А у Баймирзы Хаита настроение было совершенно испорченным.
Вновь с почтительно склоненной головой появился слуга. Нельзя было рассмотреть его лица. Только
по услужливым поклонам, легким движениям можно догадаться, что он молод. А вот насколько предан
хозяину - покажет время.
Слуга сумел заметить кивок головой, еле заметный кивок Азими, и, отступив в сторону, пропустил
величественного старика.
Вероятно, Азими дал указание, кого из гостей следует сразу ввести в мехмонхану. За европейским
столом пустовало несколько мест.
Старик оказался известным торговцем. Несколько лет назад он навещал муфтия Садретдин-хана,
слушал его многообещающие речи, приносил деньги, а потом исчез, махнул рукой на «святую борьбу»,
перебрался в эту страну и занялся более прибыльным делом.
Старик не узнал Махмуд-бека. Он со всеми учтиво поздоровался и сел на предложенный хозяином
стул.
«Ну из него Баймирза не выжмет пи гроша», - подумал Махмуд-бек.
Вошли хозяин ковроткацкой мастерской, еще один торговец и двое солидных, по неизвестных
Махмуд-беку людей, видно тоже из торговцев.
И опять разговор о делах в мире, о растущих ценах, налогах... Баймирза Хаит изнывал от этих пустых
слов. Он с тоской взглянул на Махмуд-бека. И тому пришлось прийти на помощь.
Махмуд-бек сказал о важной роли Туркестанского комитета, о заслугах таких преданных «святой
борьбе» людей, как Вали Каюм-хан и Баймирза Хаит, о новых планах комитета, которые потребуют
участия всех истинных правоверных.
Присутствующие слушали Махмуд-бека, но украдкой поглядывали на высокого гостя.
Баймирза, казалось, при лестных словах даже приподнялся над столом, расправил плечи. Но вскоре
почувствовал, что Махмуд-бек ничего существенного не сказал, не подтолкнул этих солидных, денежных
людей к деловому разговору.
Нужна существенная помощь комитету... Деньги, деньги и только деньги... Не пошлешь же этих
жирных, краснощеких на боевое дело... Можно послать молодых, здоровых, тех, кого нужно кормить и
одевать.
Баймирза сам решил приступить без всяких намеков к конкретному разговору.
Но старик торговец понял его намерение. Разгладив бороду, он степенно, взвешивая каждое слово,
заговорил о трудных временах:
- В банках паника. Деньги стали дешевыми. А золото мы раньше отдавали, когда на Гитлера
надеялись.
- Будет новая война, - напомнил Баймирза. - Против большевиков встанет весь мир.
Но старик твердил свое: плохие времена, все обнищали, надо подождать, как себя покажет Америка,
Англия.
Азими не вмешивался в разговор, но, взглянув на Махмуд-бека, кивнул в сторону двери: во дворе
нарастал шум. Видимо, с этой новостью, как всегда вовремя, появился слуга.
- Люди собрались! - объявил Азими и первым поднялся.
Все почтительно уступили дорогу Баймирзе Хаиту. И тот вновь расправил плечи и в сопровождении
состоятельных, уважаемых людей вышел на террасу.
Баймирза внимательно осмотрел переполненный двор, людей в довольно разнообразной, дешевой, в
основном потрепанной одежде и понял всю несостоятельность этой встречи. Просто очередная
пропагандистская речь, которая не даст никаких результатов. Он понимал, что в этом городе
туркестанских эмигрантов не так много. Но не ожидал, что состоятельные люди, с которыми он
встретился несколько минут назад, так с ним обойдутся.
Показная почтительность... Парадность...
Рядом с Баймирзой оказался мулла и протяжно, не очень искренне, как-то торопливо прочитал суру
из корана и, приподняв худые ладони к лицу, выдохнул:
- А-минь!
Разноликая толпа повторила вразнобой:
- А-минь! А-минь!
Пришло время выступать Махмуд-беку. Он, собственно, повторил те же лестные слова, которые
произносил несколько минут назад в адрес Баймирзы Хаита и Туркестанского комитета.
Речь Баймирзы была посвящена все той же борьбе за освобождение Туркестана, новой войне.
Махмуд-бек видел на лицах, особенно бедных эмигрантов, что не все слова, не все мысли Баймирзы
доходят до сознания.
201
Баймирзу просто рассматривали. Рассматривали его шикарный костюм, яркий галстук. Для бедных
людей это был совершенно чужой человек. А богатые, уже однажды связавшись с комитетом, на
старости лет не хотели бросаться в новую авантюру.
- Да, мы очень надеялись на Гитлера. Он дошел до Москвы. Оставался один бросок...
Баймирза сделал паузу, развел руками, давая понять, как подвел Гитлер.
И эту паузу нарушил чей-то громкий голос:
- Правда, что Москву защищали узбеки, таджики, туркмены?
Баймирза вздрогнул и стал разыскивать настороженным взглядом наглеца, осмелившегося перебить
его речь, да еще таким вопросом.
На какие-то секунды во дворе наступила небывалая тишина.
- Было, - глуховато произнес Баймирза Хаит, - есть еще отступники...