Юденич

Кроме Лайдонера, у Юденича оказался ещё один противник в борьбе за командование «северенами». Это был племянник одного из лидеров старой Государственной думы М. В. Родзянко — генерал-майор А. П. Родзянко, представленный к этому званию Временным правительством, прошедший через всю Первую мировую войну, командир волка и бригады. Он оставил своё имение под Ригой и прибыл в Эстонию.

Родзянко имел известность в Белом движении. Один из его сподвижников оставил о нём такую характеристику:

«Ген. Родзянко — храбрый и способный в обстановке боя для увлечения войск вперёд — и только, в остальном человек больших минусов, особенно в области организации и политики и не только в сфере политического, но и обычного житейского такта. Он был уместен на посту командира русских отрядов только при подчинении серьёзному и талантливому главнокомандующему».

Родзянко прибыл в Ревель и после заверения в своей лояльности к Эстонской республике получил от её главнокомандующего в подчинение 2-ю бригаду «северян». Вскоре среди командования началась борьба за власть. Соперником Родзянко стал полковник К. К. Дзерожинский, сменивший на посту командира Северного корпуса полковника фон Нефа.

Находившийся в Гельсингфорсе Юденич оказался в крайне затруднительном положении. Он, признанный Колчаком и Деникиным как командующий белыми военными силами на северо-западе России, не мог подчинить себе добровольческие войска по ту сторону Финского залива.

Трудность заключалась ещё в том, что для властей ставшей независимой Эстонии он оказался лицом крайне нежелательным. Причина такого отношения к Юденичу была ясна — он стоял за единую и неделимую Российскую империю.

Эстонским министрам, например, стало известно такое высказывание Николая Николаевича:

   — Эстонцы требуют признать за ними право самоопределения... Наша беседа на эту тему бесцельна. Никакой Эстонии нет. Это — кусок русской земли, русская губерния. Эстонское правительство — шайка уголовных преступников, захвативших власть...

Поэтому когда политические советники главнокомандующего вооружёнными силами Северо-Запада говорили ему о настоятельной необходимости перебраться из Гельсингфорса в Эстонию, в её столицу Ревель, Николай Николаевич отвечал:

   — Я не знаю, как к этому отнесутся эстонские власти.

   — Но в Ревеле слушаются глав миссий Антанты, а она вас поддерживает. Не так ли?

   — Поддержка союзников мне знакома по Кавказу. Поэтому мне важна позиция эстонцев.

   — А разве ею нельзя пренебречь при содействии союзников?

   — В том-то и дело, что нельзя. Они хозяева в Эстляндской губернии, а не российские военные и иностранные миссии...

Переговоры Политического совещания и Юденича с эстонскими властями грозили не только затянуться, но и вообще не дать результата. Более того, в мае 1919 года правительство Эстонии не дало разрешения на въезд генерала на территорию республики.

Тогда Юденич пытается повлиять на Ревель окольными путями. В письме генералу Д. Г. Щербачёву, представлявшему Белое движение в Париже, он пишет:

«Я не вижу препятствий державам Согласия нажать на эту более чем ничтожную величину, стоящую поперёк нашей дороги, если союзники искренне хотят помочь нам. Порты и пути сообщения Эстонии должны быть переданы в наше ведение на всё время военных действий, а ещё лучше — приняты в своё ведение союзниками».

Юденич пишет письмо по вопросам новых суверенных государств Балтии и Верховному правителю России адмиралу Колчаку:

«Убеждён, что никогда нельзя будет согласиться на независимость Эстонии и Латвии, но нужно будет дать этим областям широкую местную автономию под условием обеспечения всех национальных меньшинств, в первую очередь русского...»

Активная организаторская работа Юденича принесла ему определённую известность в антисоветских кругах за пределами России. Наконец-то, в мае 1919 года Англия начала заметно расширять материальную и финансовую помощь Белому движению. Из Лондона в Гельсингфорс к генералу Юденичу прибыла полномочная британская военная миссия. Начались переговоры.

На проведённых переговорах с членами Политического совещания и с его председателем англичане требовали только одного — полного подчинения верховному правителю России адмиралу Колчаку. Только в таком случае предлагалась военная и иная помощь.

Причина такого требования лондонского правительства была понятна. Британцы знали Юденича как германофила. Но это были ещё не все их опасения. Во время Первой мировой войны на Ближнем Востоке русский полководец проявил жёсткую неуступчивость к требованиям высшего командования Великобритании в оказании помощи союзникам, воевавшим в Месопотамии.

Пока шли переговоры с миссией из Лондона, на северо-западе России произошли военные события, повлиявшие на судьбу Юденича. Причиной тому стал генерал-майор Родзянко.

Благодаря своей неуёмной энергии он добился того, что командир Северного корпуса полковник Дзерожинский и начальник его штаба полковник Крузенштерн оказались не у дел в Ревеле, а Родзянко фактически взял на себя командование войсками «северян». Он стал готовиться к походу на Петроград.

Северный корпус, состоявший из добровольцев, к середине февраля 1919 года насчитывал в своих рядах 758 офицеров, 2624 рядовых, 74 пулемёта и 18 орудий. То есть он не превышал численности полнокровного пехотного полка Русской армии времён Первой мировой войны.

Особенностью этой армии было то, что немалая часть военных эмигрантов не служила под знамёнами последнего всероссийского императора Николая П. В добровольцы пришло много вчерашних студентов и гимназистов, русской молодёжи, «увлечённой... лозунгами Корнилова и Деникина и возмущённой формами, в которые вылилась революция при большевиках».

К тому времени от союзников старой России по Антанте для белых-«северян» стали поступать оружие и боеприпасы, хотя и не в том количестве, что просилось и обещалось.

Генерал Родзянко решил прорвать оборону красных на нарвском приморском направлении. Здесь белым противостояла красная 6-я стрелковая дивизия, которую начали заменять частями 19-й дивизии. К моменту наступления «северян» на Петроград их противник имел здесь 4432 штыка, 240 сабель, 147 пулемётов и 25 орудий. Но как показали первые бои, преимущество в боевом духе оказалось на стороне белых.

Буржуазная Эстония была заинтересована в таком наступлении — от Нарвы отбрасывались красные эстонцы. Поэтому Ревель и лично Лайдонер пообещали Родзянко выделить в помощь корабли, которых у белогвардейцев не имелось совсем, и высадить Ингерманландский батальон с моря у пристани Пейпия.

Глава двенадцатая

ПОХОД НА КРАСНЫЙ ПЕТРОГРАД

Белогвардейцы начали своё наступление в ночь на 13 мая. Военные действия начались с удачной «диверсии» отряда решительного поручика Данилова. В его офицерской аттестации не случайно было записано следующее:

«Храбрый из храбрых. Любим солдатами и офицерами. Спартанец в боевой обстановке и личной жизни».

Бойцы даниловского отряда (с шестью подрывниками) были переодеты в красноармейскую форму. Они незаметно пробрались лесом к селу Попкова Гора и разгромили в нём штаб 2-й бригады 19-й красной стрелковой дивизии. В плен попал командир бригады — бывший белый генерал А. П. Николаев, служивший теперь Советской России. Подрывники взорвали полотно железной дороги, и двум бронепоездам противника, курсировавшим по линии Нарва — Гдов, был отрезан путь к отступлению.

Вскоре наступавшие «северяне» уже оказались в районе Гатчины, которая отстояла от Петрограда всего в 45 километрах. Добровольцы вместе с белоэстонцами захватили город Псков. Но на этом их успехи закончились самым неожиданным образом.

Причиной стало... белое восстание на форте «Красная Горка», поднятое подпольной офицерской организацией во главе с комендантом форта Н. Н. Неклюдовым. Обладание «Красной Горкой» давало возможность обстреливать из тяжёлых орудий близкий Кронштадт и открывало путь к Петрограду по берегу Финского залива.