Юденич

Повод для расстрела прославленного на войне русского военачальника у петлюровцев «нашёлся» весомый. Они не хотели, чтобы на их земле восстановилась прежняя власть, а генерал Келлер на всю Малороссию заявил:

   — Через два месяца поднять Императорский штандарт над священным Кремлём!..

Речь, разумеется, шла о Московском Кремле. По такому случаю в Киево-Печерской Лавре отслужил молебен сам митрополит Антоний Храповицкий, будущий глава Русской Православной Церкви за границей. Благословил графа Келлера на такой воинский подвиг и глава Церкви патриарх Тихон.

Единственно, что успел сделать генерал Келлер по командованию белой Северной армией, так это отправить своим бойцам-добровольцам послание. Оно было распространено среди них в листовке под названием «Призыв старого солдата»:

«За время трёх лет войны, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вёл никогда. Теперь настала пора, когда я вновь зову вас с собою, а сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков...

За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы — настало время исполнить свой долг...

Время терять некогда — каждая минута дорога! Вспомните и прочтите молитву перед боем — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперёд за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию».

Но самовольно стать во главе белой Северной армии граф Келлер не решился. Он послал из Киева главнокомандующему Добровольческой армии на юге России генерал-лейтенанту А. И. Деникину телеграмму следующего содержания:

«Признаете ли Вы меня командующим Северной Псковской монархической армией или мне следует сдать эту должность?»

Естественно, что Келлер получил от Деникина только официальное признание его новой должности. Хотя нового командующего ещё не было в городе Пскове, там образовался Совет обороны Северо-Западной области.

В Пскове было объявлено о наборе добровольцев в белую армию, что приветствовалось в Гельсингфорсе Юденичем и всей белой эмиграцией в Финляндии. Николай Николаевич телеграфировал в Псков:

«Желаю воинам-добровольцам Северной армии больших и скорых побед и взятия красного Петрограда...»

За первую неделю в вербовочных пунктах в ряды создаваемой армии записалось полторы тысячи человек, из которых шестьсот были офицерами. Очень много оказалось добровольцев из числа унтер-офицеров старой Русской армии. Создаваемые войска подчинялись во всём только своему командованию, поскольку в расквартированной в Пскове германской дивизии началось «революционное брожение».

В Северной армии восстанавливались воинские уставы Российской Императорской армии. Только теперь в обращении к офицерам не требовалось произносить слова «ваше благородие», «ваше превосходительство»... Эти обращения заменялись на «господин поручик» и так далее. Командиры обращались к нижним чинам только на «вы», а не на «ты».

Форменное обмундирование было преимущественно русского образца, благо почти все мужчины Псковской губернии ходили в одежде фронтовиков. Был только добавлен отличительный знак: на левом рукаве угол из российского триколора остриём кверху, а в его середине — белый крест.

Юденич был достаточно хорошо проинформирован о составе Северной Псковской армии. К концу октября она состояла из 1-й стрелковой дивизии под командой генерала П. Н. Симанского трёхполкового состава. Каждый полк имел по 500 человек, составлявших два батальона. Имелись и отдельные полки: 1-й стрелковый добровольческий Псковский полковника Лебедева, 20-й стрелковый Островский полковника Дзерожинского и 3-й Режицкий полковника фон Нефа.

Кавалерии имелось совсем мало. В городе Острове стояло 150 конников-партизан полковника лейб-гвардии Уланского полка Бибикова. В Режице — конный отряд белых партизан такой же численности под начальством полковника Афанасьева.

Однако перед началом боевых действий Северная армия получила неожиданное усиление. На сторону белых перешёл от красных эскадрон из 400 кавалеристов с 2 орудиями и 8 пулемётами под командованием поручика Б. С. Пермикина.

Затем ночью через советско-германскую демаркационную линию в районе железнодорожной станции Карамышева прорвался конный полк лихого штабс-ротмистра С. Н. Булак-Балаховича, которому суждено было стать заметной фигурой в Гражданской войне. Его полк насчитывал 1120 конных бойцов с 2 трёхдюймовками и 4 пулемётами. Ядро полка Булак-Балаховича, сформированного ещё весной 1918 года, составлял партизанский отряд офицера Пунина, действовавшего во время Первой мировой войны против германцев в окрестностях города Риги.

В это время 5-я германская дивизия митинговала, и ею фактически управлял Совет солдатских депутатов. Когда 13 ноября ВЦИК Советской республики аннулировал Брест-Литовский договор, немцам было предложено покинуть город Псков. Что они и сделали, предварительно распродав большую часть дивизионного имущества.

Власти германского командования в городе Пскове и его окрестностях фактически уже не существовало. Белоэстонцы тоже пока не претендовали на древнюю Псковщину. «Хозяином» города неожиданно для многих стал Булак-Балахович, теперь уже подполковник белой армии.

Булак-Балахович со всей присущей ему решительностью ввёл свой конно-партизанский отряд в Псков или, говоря точнее, — захватил его военной силой. Власть была установлена белая, и началось преследование красных, то есть сторонников Советской власти. Прошли публичные казни.

Через сутки в городе появилась газета под названием «Новая Россия освобождаемая», в которой на первой полосе был напечатан следующий приказ Булак-Балаховича за № 1:

«Разбив главные силы противника, пытавшиеся прорваться к Пскову, 29 мая я прибыл в город и, согласно приказа главнокомандующего эстонскими войсками и командующего войсками отдельного корпуса Северной армии, принял командование военными силами Псковского района.

Комендантом Псковско-Гдовского района назначается подполковник Куражев. Комендантом гор. Пскова назначается капитан Макаров.

Ввиду невозможности для военной власти принять на себя заботы по устроению местной жизни и невозможности задерживать местное устроение, — право и обязанности местной гражданской власти временно вручаю образующемуся из пользующихся общественным доверием лиц Общественному Гражданскому Управлению города Пскова и уезда, постановления и решения которого, контролируемые военным комендантом, обязательны для всех граждан.

Вручением гражданских функций местным общественным силам Народные Белые Войска доказывают искренность провозглашаемых ими демократических лозунгов.

Пусть все знают, что мы несём мир, устроение и общественность.

Населению предлагаю сохранять спокойствие. Мои войска победоносно продолжают своё наступление. Все попытки противника оказать сопротивление быстро ликвидируются.

Атаман крестьянских и партизанских отрядов

и командующий войсками

Псковского и Гдовского районов,

подполковник Булак-Балахович.

30 мая 1919 г.»

Белое командование, взяв в свои руки Псков, попыталось решить проблему снабжения горожан и войск продовольствием. Реквизиции хлеба и других продуктов в разорённом войной уезде дать ничего уже просто не могли.

На помощь пришла американская миссия, обосновавшаяся в столице Эстонии. Посредником в этом деле стали эстонские власти в лице министра торговли А. Яксона. В занятых белыми районах Псковщины стали производить натуральный обмен американской пшеничной муки на лен. При этом на один вес муки требовалось отдать два веса русского льна, который потом из Ревеля «уплывал» в Англию.

По этому поводу белый партизанский атаман Булак-Балахович издал соответствующий приказ. Он гласил:

«Так население в завоёванных мною у большевиков местностях, а равно и мои войска находятся в критическом положении по снабжению их хлебом и продуктами, настоящим свидетельствую свою готовность оказать полное содействие псковскому льнопромышленному товариществу в меновой торговле продуктами на лен для эстонского правительства.