Юденич

Было официально объявлено, что через три месяца после занятия Петрограда они будут обменены на государственные кредитные билеты, из расчёта рубль за рубль. И более того, по желанию — даже на английскую валюту из расчёта сорок рублей на один фунт стерлингов.

Однако такая «финансовая реформа» имела негативные последствия. Когда в частях Северного корпуса генерала Родзянко задержанное за многие месяцы нижним чинам и офицерам жалованье стали выплачивать в «новых» денежных знаках, «создался нездоровый шум». Корпусной командир прилюдно высказался так:

— Наше правительство хочет расплатиться с бойцами этими фантиками! Неужели оно не способно на что-то другое?..

Положение можно было бы исправить. Но лондонское правительство не захотело поручиться перед английскими и иными финансовыми кругами за выпускаемые на северо-западе России бумажные деньги. Хотя юденичское правительство союзников об этом и просило.

Поэтому на банкнотах стояли только две подписи — главнокомандующего генерала Юденича и министра финансов его правительства Лианозова. Такие денежные знаки, естественно, обладали минимальной покупательной способностью. Попросту говоря, — их мало кто признавал за деньги.

Белая добровольческая Северно-Западная армия пополняла свои материальные ресурсы медленно. Была огромная неразбериха с количеством личного состава. По заявлению генерала Юденича на заседании Совета министров в сентябре 1919 года в рядах армии насчитывалось 27 тысяч бойцов. По данным же белого военного министерства через месяц её численность уже составляла 59 100 человек.

Из этого числа в штабе армии и приданных ему частях и учреждениях значилось 500 офицеров и военных чиновников, а в войсковых частях — 5.500 офицеров и чиновников, 1000 подпрапорщиков, сестёр милосердия, фельдшеров и военного духовенства, 200 вольнонаёмных специалистов — мастеров, машинистов и прочих, 353 фельдфебеля, 1.412 старших унтер-офицеров, 5.546 младших унтер-офицеров, 22 тысячи ефрейторов и 22.289 рядовых солдат.

Такая «разница» в определении численности белой армии Северо-Запада объяснялась весьма просто. Армейское командование таким образом рассчитывало получить от правительства «дополнительные» ассигнования, даваемые союзниками, на содержание терпящих немалые материальные и продовольственные лишения войск, особенно тех, кто находился на линии фронта.

Поэтому в октябре, по данным начальника снабжения армии генерала Янсова, её численность «достигала 56.600, из них бойцов 20.700». Однако через несколько дней белая армия Северо-Западной области состояла: 1-й армейский корпус — 58.742 человека, 2-й армейский корпус — 16.749 и 1-я пехотная дивизия — 15 тысяч человек. А всего — 75.491 едоков. Затем эту цифру подняли до 101.648 едоков.

Каждому «едоку» (столько их было на бумаге, а сколько в действительности — никому достоверно не известно) требовалось выдать жалованье. Рядовому полагалось в месяц 150 рублей, ефрейтору — 175, младшему унтер-офицеру — 200, старшему унтер-офицеру — 250, фельдфебелю — 300, подпрапорщику — 500, офицеру — 600 и выше (смотря по званию) и командиру корпуса — 900 рублей.

Одновременно были введены «пособия» для участников боевых действий и командировок: офицеру — по 16 рублей в день, рядовому — 6 рублей.

Имелась в материальном плане и «социальная защищённость» бойцов Белой добровольческой армии. Так, офицеры и военные чиновники получали по 200 рублей в месяц на жену и по 100 на каждого ребёнка до 16 лет.

Юденич и его министры старались «выбить» у союзников как можно больше средств на содержание добровольческой армии и обеспечение её боевой деятельности. Но это удавалось не всегда.

Белые власти провели на территории бывшей Псковской губернии мобилизацию военнообязанных. Среди мобилизованных, то есть тех, кто согласился служить в армии Юденича, оказалось большое число фронтовиков — унтер-офицеров и фельдфебелей бывшей царской армии, представителей «солдатской аристократии». Но много призывников уклонилось от воинской службы.

Юденичское правительство так и не выработало сколько-нибудь чёткой линии за время своей непродолжительной по времени деятельности. Указов и постановлений издавалось много, и порой они носили взаимоисключающий характер. Но самое страшное для Белой власти оказалось то, что её указания не выполнялись на местах.

Обращало на себя внимание то, что правительство Северо-Западной области многими своими решениями стремилось внести некое «успокоение» в деревню, пытаясь найти там некоторую опору Белой власти.

Так, в одном из правительственных аграрных постановлений стоял такой удивительный для современных исследователей событий Гражданской войны пункт:

«Охранить от хищения и захвата совхозы, коммуны, коллективы и др. советские имения, питомники и хозяйства, которые могли бы впоследствии послужить общеагрикультурным целям».

Правительство Северо-Западной области решило начать с Советами пропагандистскую войну. Как это делалось, лучше всего свидетельствует одна из прокламаций, выпущенная летом 1919 года только что открывшимся отделом пропаганды при министерстве внутренних дел правительства Юденича и утверждённая начальником военно-цензурного отдела Северо-Западной армии.

Прокламация белых, равно как и схожие прокламации красных, обращались прежде всего к людям военным, сражающимся на фронте. Вот её содержание:

«Красные офицеры и солдаты!

За что вы боретесь и за что мы подняли оружие?

Вы боретесь за комиссародержавие, за лживую власть Анфельбаумов (Зиновьев), Бронштейнов (Троцкий), Назамкесов (Стеклов), Розенфельдов (Каменев), Калининых, Петерсов, которым не дорога наша Родина и нужен один лишь позор её.

Мы боремся за Учредительное собрание, за всенародный и свободный выбор любящих родину людей, у которых одна мысль и одно сердце с народом.

Вы боретесь за интернационал, за то, чтобы Русскими природными богатствами могли распоряжаться не русские, а всякие проходимцы — Бронштейны, Нахамкесы и Рабиновичи, называющие себя Троцкими, Петровыми, Стекловыми и Сидоровыми.

Мы восстанавливаем Национальное Единство и национальное хозяйство, чтобы хозяином земли Русской и её неисчерпаемых богатств стал сам народ Русский и чтобы никто другой, а сам он воспользовался тем, что даёт ему его Родная Земля.

Вы насаждаете коммуны, которые дают возможность лентяям и тунеядцам пользоваться плодами трудящихся рук.

Мы отстаиваем право собственности. Всякий имеет право на то, что ему законно принадлежит; всякий имеет право приобретать честным трудом то, что ему недостаёт. Всякий должен иметь право свободно распоряжаться тем, что он добыл трудами своими.

Вы разрушаете церкви и уничтожаете православную религию. Отнятие святых икон у школьников, превращение христианских церквей в театры, клубы и кинематографы, расстрелы священников, насильственная мобилизация духовных лиц в красную армию, запрещение общественных молебствий и крестных ходов, осквернение святых мощей — не издевательство ли это над тем, что столь дорого верующему сердцу русского народа?

Мы восстанавливаем поруганную религию и полуразрушенные храмы. Пусть с прежней силой засияет в душе русского народа вера в Христа и его святую церковь. И пусть каждый верующий свободно осенит себя крестным знамением и помолится за спасение погибающей Родины, ибо велик Бог земли Русской.

Вы отстаиваете наглый произвол и гнусное насилие большевиков, комиссаров и их наёмников — китайцев, латышей и коммунистов. Защищая их, вы даёте им возможность расстреливать, грабить и истязать ваших же братьев, сынов, отцов, жён, без всякого суда и следствия.

Нам сопутствует полное покровительство закона. Закон — равный для всех и все равны перед законом. За преступление — всем одинаковое наказание. Мы восстанавливаем уничтоженную свободу мысли и печати. Свободная печать должна открыть глаза народу на все злоупотребления теперешних советских властителей.